Аравн шагнул вперед и положил ладонь на руку Фиона.
— Вспомни, — произнес он, — лемарианцы пришли из Мю. Возможно, у них припасен путь к отступлению. Если это произойдет, то мы не сможем за ними проследовать. Либо они заключат сделку с пятью оставшимися темными богами и отправятся, как только почувствуют угрозу, в один из миров. Мы сумеем попасть в пограничные миры, но это неприятно. Нет, если они действительно перенесли Эйслин в Талтос, — а мы не знаем об этом точно — то им необходимо оставаться там. Так что не делай глупостей.
— Я понимаю, — Фион крепко стиснул зубы. Его так отчитали, что он снова почувствовал себя ребенком. Фион не слышал ни одно из развитий событий, ранее изложенных Аравном. Очевидно, это прозвучало в той части разговора, которую он пропустил, борясь с самим собой.
— Я знаю, что ты все понимаешь, — Аравн одарил его одной их своих редких улыбок. — Мы с Браном отправляемся в путь, — слова едва успели сорваться с его губ, а воздух вокруг обоих магов уже принял мистические свойства.
Фион посмотрел в глаза Гвидиону.
— Готов?
— Я готов, — Рун занял позицию рядом с Фионом.
— Как и я, — Белла уселась на его плечо, махая крыльями.
Фион окинул взглядом животных. Они вернулись к слышимой речи, значит, Рун и Белла взяли свой гнев под контроль.
«Если они смогли, то и у меня все получится».
Гвидион медленно кивнул.
— Не думаю, что сейчас можно сделать что-то еще, поэтому ответ на твой вопрос будет «да».
Воздух загустел, когда Гвидион начертил руны, открывающие портал. Ощутив блаженное оцепенение внутри, Фион добавил своей магии к порталу, обхватил Руна за шею и шагнул вперед.
После того, как они вернулись в дом Марты в развалинах Или, штата Невада, Фион провел следующий час, обыскивая помещения, в поисках улик, которые могли бы помочь им. Он начал со спальни, но запах Эйслин, смесь меда и мускуса, витал повсюду и чуть не уничтожил его разум. Когда Фион поймал себя на том, что прижимает ее подушку к носу, то швырнул ту к стене и выбежал из комнаты, которую они делили.
Остальная часть дома ничего не дала. Фион не потрудился подняться на чердак. Там находились родители Марты, погруженные в состояние анабиоза сильным заклинанием. Лучше было не трогать их, раз они держали открытыми врата между мирами.
Поскольку делать было нечего, Фион уселся за кухонный стол с бутылкой медовухи и практически опустошил ее. Однако опьяняющего эффекта, на который он рассчитывал, так и не последовало. По крайней мере пока.
— Хочешь поговорить об этом? — мелодичный голос Гвидиона прервал мрачные мысли Фиона.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на мага, стоящего в дверях в окружении Руна и Беллы. К его одежде прилипла грязь, поэтому Фиону стало интересно, где он был. На самом деле Гвидион упоминал, куда направляется, но Фион не обратил на это внимания.
«Хм. Даже животные бросили меня».
«Я тоже покинул бы себя, — сухо вставил другой внутренний голос. — То, как я перевернул здесь все, желая убить кого-нибудь, — или что-нибудь — если только это вернет Эйслин ко мне».
Фион понимал, что если когда-нибудь снова увидит Тревиса, то Охотник умрет прежде, чем осознает, кто нанес удар.
Он наклонил бутылку в сторону Гвидиона.
— Не знаю, что и сказать, — пробормотал Фион.
— Ох, между нами стоит многое прояснить, — Гвидион протопал к столу, зацепил стул одной стопой своих вечно босых ног и тяжело сел. — К примеру, если бы мы хоть когда-нибудь искренне поговорили про Тару…
— Мы не говорили не без оснований, — отрезал Фион.
Гвидион покачал головой.
— Ты не доверяешь мне. Я чувствую твою неуверенность. Мы должны это обсудить.
Фион открыл рот, но Гвидион покачал головой.
— Выслушай меня. Внутри тебя образовалась пустота? И ты пытаешь игнорировать ее… а вернее, заглушить алкоголем? Это сродни тому, что я чувствовал, когда Тара уехала из Ирландии, чтобы избежать необходимости выбирать между тобой и мной. Она хотела меня, но древние узы требовали выйти замуж за тебя.
— Мне все это известно. Я до сих пор не понимаю…
— Ради всего святого, перестань перебивать, — голубые глаза Гвидиона гневно сверкнули.
Фион откинулся на спинку стула.
— Тебе было наплевать, когда девушка уехала из Ирландии, но я каждый день оплакивал ее потерю. Прошло много лет, а я все еще скучаю по ней. Снова увидеть Тару в туннелях под логовом Слотоса, даже если она уже мертва, было для меня подарком.
Что-то в словах Гвидиона пронзило одиночество, окружившее Фиона. Он знал, что Гвидион заботился о Таре, но не оценил степень его потери. Истина взорвалась в его голове, и Фиона омыл стыд. Когда Гвидион помахал болью перед его носом, — нет, заставил засунуть нос прямо в нее — то Фион нашел в нем родственную душу. Он нахмурился.
— Почему ты больше не сердишься на меня? У нас были разногласия, но, похоже, мы слишком быстро их утрясли.
— Нет, я просто похоронил свое негодование. Какой смысл затаивать обиду? Я выследил Тару в Америке. К тому времени она вышла замуж за другого и дала понять, что больше не хочет иметь ничего общего ни с тобой, ни со мной… ни с драконом.
— По крайней мере, отчасти это была моя вина. Я мог бы…
Горькая усмешка появилась на стриженой рыжевато-русой бороде на лице Гвидиона.
— Да, теперь ты это понимаешь. Но тогда ты ничего не осознавал. Все вы видели лишь то, что она была МакТойрделбах. Твоей МакТойрделбах.
Фион посмотрел на свои руки. То, что сказал Гвидион, было правдой. Он не любил Тару и знал, что она не любит его, но все же настаивал на браке. Конечно, тогда существовала проблема, ведь у Фиона уже была жена, поэтому он начал развод. В тот момент Таре, наконец, исполнилось восемнадцать, поэтому девушка взяла дело в свои руки и покинула Ирландию.
— Мне действительно очень жаль. Мне следовало быть более внимательным к вам обоим.
— Ох, да, — виток магии заставил Фиона посмотреть в глаза чародея. — Я прощаю тебя.
Уголки губ Фиона опустились.
— Вопрос в том, смогу ли я простить себя.
Гвидион потянулся за медовухой. Фион передал ему бутылку. Глядя на то, что осталось от напитка, Гвидион произнес:
— Не существует такого напитка, который подарил бы мне забвение и очистил мои мысли от Тары.
— На меня это тоже не действует, — фыркнул Фион. — Мне стоило понять это раньше. Ты ранее говорил мне, но я не обращал внимания. Куда ты ходил со связанными животными?
— Мы делали то же самое снаружи, что и ты внутри. Охота за уликами, которые Тревис мог оставить, пока был здесь.
Фион ждал. Но вместо того чтобы заговорить, Гвидион наклонил бутылку и начал пить до тех пор, пока она не опустела.
— Ты что-нибудь нашел? — спросил он, когда выяснилось, что маг больше ничего не собирается рассказывать.
Гвидион наморщил лоб. Он откинул светлые волосы за плечи, вытащил из-под мантии кожаный ремешок и кинул на стол, словно не желал прикасаться.
— Странно, — пробормотал он. — Сначала мы все, — Гвидион указал на Руна и Беллу, — подумали, что учуяли старейшин… Ах, я хотел сказать лемарианцев. Но когда я присмотрелся повнимательнее, то все, что там было, исчезло, — он пожал плечами.
Что-то дернуло внутреннюю сигнализацию Фиона. Она была настроена на опасность и редко его подводила.
— Как думаешь, они охотились за родителями Марты?
На мгновение Гвидион смутился. Но затем черты его лица разгладились.
— Ох, ты имеешь в виду гибридов лемариенцев и людей, которых заколдовали в той комнате, — он махнул рукой за плечо. — Возможно. Здесь мало того, что могло заинтересовать старейшин.
Фион подумал о генетических манипуляциях, которые, должно быть, проводились для создания пары, размещенной на чердаке, и содрогнулся. Неужели старейшины хотели добыть кровь родителей Марты, чтобы сделать то же самое с Эйслин?
