Осьминог никак не хотел выходить у меня из головы, тревожил душу, и тогда я впервые усомнился в своей вменяемости… Наверное, в тот момент, у меня была такая перекошенная физиономия, что прохожие как-то странно поглядывали на меня, а поглядывая, – обходили стороной… Не помню, сколько времени я ходил так, из конца в конец по вокзальной площади, прежде чем привлек к себе внимание одного паренька, вероятно также бесцельно слонявшегося по округе, примериваясь к таким мрачноватым типам вроде меня. Как только я заметил этот пристальный интерес, к своей скромной персоне, поймал его взгляд, то покрепче сжал трость и приготовился к неприятностям. Он, как видно, ожидал этого и, поэтому, подошел, подчеркнуто ненавязчиво и осторожно, улыбаясь как старому другу…

“Извините, можно задать Вам один вопрос?” – обратился ко мне молодой человек.

“Извольте…” – пробурчал в ответ я, не сбавляя шага.

“Верите ли Вы в Бога?..”

Последовавшая затем пауза, дала мне возможность сориентироваться в сложившейся ситуации… Судя по вопросу, молодой человек был сектантом, намеревающимся захватить вашего покорного слугу в свои сети. Должен сказать, что у меня всегда было однозначное отношение к любого рода сообществам, где подавляется индивидуализм, возможность самому принимать решения и навязывается чья-то чужая воля, но, поскольку молодой человек разговаривал со мной приторно вежливо – бывает такая вежливость, знаете – то зачатки воспитания не позволили мне отправить его по известному адресу, а оставить вопрос без ответа я уже не мог, раз согласился на разговор и не прошел мимо. Но, тем не менее, ответить положительно или отрицательно, означало навлечь на свои уши долгую религиозную мутотень, в которой я, признаться, разбираюсь довольно слабо. Единственное что мне оставалось, – это перехватить инициативу и позабавиться самому. Удалось это следующим контр вопросом:

“А верите ли Вы сами в Бога?” – спросил тогда я, уже заранее зная какого ответа мне ожидать.

Помнится, я с пониманием выслушал всю ту несусветную чушь, которую порол молодой человек, клятвенно уверяя меня в своей любви к Богу и, задал очередной вопрос:

“А верите ли Вы, что я и есть Бог?”

Вы бы видели лицо этого паренька… Описать появившееся на его лице выражение я не в силах, – это надо было видеть – и мне искренне жаль, дорогие мои друзья, что вас не было тогда со мной на “Белорусском”. Густое, протяжное, утробное “Н-Е-Е-Е-Т!!!” – было мне ответом, и я чуть не рассмеялся.

“А почему?” – невинным голосом спросил я, едва сдерживаясь от смеха, а молодой человек, тем временем, растерялся уже окончательно. Уверен, он успел пожалеть, что заговорил со мной…

“Ну, тогда если вы Бог” – выдавил, наконец, он – “ я хочу, что бы это дерево, впереди нас, засохло…”

“Гм… А разве Бог когда-нибудь творил перед Вами чудеса чтобы, Вы в него поверили но, тем не менее, Вы все равно продолжаете верить. А когда встречаете на улице человека, который напрямую Вам заявляет что он и есть Бог, Вы почему-то начинаете сомневаться в его словах. Где же логика?” – вполне резонно спросил тогда я.

Паренек поскреб в затылке и погнал уже такое, что прежняя его чушь и в подметки не годилась той ахинее, которую он понес сейчас. “Нигде, говорит, ни в каком писании, не сказано, что Господь Бог вот так ходит по улицам и делает такие смелые заявления.” – я точно не помню, что он там говорил… Однако, одно могу сказать с совершенной уверенностью – в вопросах религии, молодой человек разбирался еще слабее меня, ну а мне, признаться, уже прискучила эта “божественная” комедия…

“Так вы не будете посещать наши собрания?” – спросил молодой человек, стараясь расставить все точки над “i”, в нашей сумасшедшей беседе.

Помнится, я сослался на дела, и он ушел, посрамленный…

Но, как бы там ни было, настроения у меня существенно прибавилось, так что если вам, дорогие мои друзья, доведется встретить где-нибудь того молодого человека, передавайте ему от меня привет, ладно?

Довольный собой, я вновь спустился под землю и ездил по “Кольцевой” еще никак не менее часа, прокручивая про себя состоявшийся диалог, до того я себе в нем понравился…

Кстати сказать, еще в старших классах я прослыл человеком, который говорит загадками, что несколько оттеняло закрепившуюся за мной репутацию лоха. Загадками, правда, я говорил только наполовину. Сейчас постараюсь вам объяснить… Часто выходило так, что когда меня кто-то о чем-то спрашивал, то занятый какими-то своими мыслями, я не сразу входил в курс дела и чтобы не снискать еще и славу “тормоза”, то я бросал что-нибудь наугад. И странно – мои одноклассники зачастую находили в случайных фразах потаенный смысл, хотя сам я не вкладывал в них никакого смысла. Иногда это спасало меня от насмешек. Нет, серьезно, высмеивать остерегались и как будто уважением проникались. А вот попадая в тему, я почему-то молол какую-то чепуху, и эта самая чепуха не могла сойти за что-нибудь умное.

Третье же открытие, которое ожидало в недрах Московской подземки, погрузило меня в состояние глубокой депрессии – еще более глубокой, чем тогда, когда я потерял ступни, – и поспособствовало поискам рабочего места…

Это произошло годом позже, когда я, уже не знаю в который раз, спустился по эскалатору под землю и, проехав несколько перегонов, сделал, уже не знаю какую по счету, пересадку. Помню, в то ужасное утро я, как птица, порхал с ветки на ветку, ни о чем не думая и никого не замечая. Метро тогда состояло из обуви, то есть я рассматривал только обувь, я слышал обувь, как она шаркала и стучала, цокала и чеканила, видел “глухонемые” кроссовки на мягкой прочной подошве. Как всегда я не задавался конкретной задачей куда-то добраться… Люди толкали, пихали меня, вслед, по моему адресу, неслись какие-то нелестные замечания, а я смотрел себе под ноги, другим под ноги и все куда-то ехал, ехал…

Поменялось немало поездов, людей, станций, пересадок, немало стоячих мест заменилось на сидячие, а сидячих, в свою очередь, на стоячие и износилось множество пар, прежде чем я, наконец, оторвал взгляд от пола и, подняв голову, огляделся вокруг. И увиденное, привело меня в ужас, друзья мои… Впрочем, нет конечно, – ничего особенного я не увидел, но одна мысль, одна страшная догадка, появилась у меня в мозгу, приводя, этим своим появлением, в ужас и содрогание…

Неожиданно для себя, я вдруг обнаружил, что Московский Метрополитен, – с самого первого дня моего появления в нем, – никогда не стоял на месте и постоянно двигался и обновлялся, будто река, в которую нельзя войти дважды. Менялись и поезда, и вагоны и люди в них, и контролеры пропускных пунктов, и менты, и уборщицы и даже ступени эскалатора у меня под ногами тоже всякий раз были разные… И даже попив кофе в подземном бистро на “Третьяковской” и оставив на полу стаканчик или покурив на открытой станции и бросив окурок под лавку, – я уже никогда не находил всего этого на прежних местах, если возвращался туда еще раз. Похоже, что постоянной величиной оставался один только я, словно, выброшенная на берег реки, рыбешка. Это-то и пугало!.. Будто бы я никуда и не ехал весь этот год, а стоял все время на месте, глядя на отходящие поезда, в ожидании кого-то или чего-то! Без сомнения, жизнь протекала мимо меня, она проходила как поезд, а я будто памятник Максиму Горькому между станциями “Чеховская” и “Тверская” замер на одном месте прикрыв пах книжными листиками…

Помнится, с последним поездом я вернулся домой и, увидев оставленные на плите котлеты, впервые после долгого перерыва заплакал. Да, друзья мои, заплакал. Заплакал как малое дитя… Слезы скатывались у меня по лицу, но я даже не пытался сдержать их. Мне вдруг захотелось прижаться к кому-нибудь, излить все, что накопилось у меня на душе, поделиться своей страшной догадкой, но никого рядом не было, и я уснул, зарывшись заплаканным лицом в подушку…

А на следующее утро я устроился на работу. И знаете кем? О, ни за что не догадаетесь! Дежурным у эскалатора.