Последовав за Джулией из гостиной мимо весьма бесхитростно обставленной ванной комнаты, Берди оказалась на заднем дворе. В пятидесяти метрах от крыльца кудахтали и клевали зерно куры в огороженном проволокой загоне. Хлопали на ветру развешанные на веревке рубашки и пара черных панталон. Судя по всему, Джулия не слишком любила утруждать себя стиркой. За углом дома склон холма резко уходил вниз. Располагавшийся ступенями ухоженный огород освещало горячее полуденное солнце. С царящим здесь порядком резко контрастировала неестественно вывернутая тыквенная плеть с помятыми листьями, сразу же привлекающая внимание. Джулия указала на нее рукой.

– Ее нашли там, – коротко сообщила она и принялась наблюдать за тем, как Берди в мягких теннисных туфлях осторожно спускается по склону, стараясь не поскользнуться на траве.

Плеть начала понемногу наливаться жизнью после неожиданного нашествия коров, освобожденная от мертвого тела Ширли Уинн. Огромные шероховатые листья и толстые, покрытые колючими волосками стебли угрожающе тянулись вверх от примятой и начинавшей желтеть травы. В сочных зеленых зарослях виднелись голубоватые тыквы.

Берди с любопытством взирала на место преступления. Нетрудно спрятать здесь тело, особенно женское. Только зачем вообще его было прятать? Ведь это совершенно нелогично. Спрятанное рядом с домом тело найти легко, стоило лишь кому-то из домочадцев начать поиски пропавшей женщины. Конечно, если убийство совершил Дэйви, обладавший разумом ребенка и, скорее всего, охваченный паникой, подобные непоследовательные действия объяснялись легко. Но если женщину убил кто-то другой, то желание спрятать тело подобным нелепым образом совершенно не поддавалось объяснению. Для чего убийца это сделал? Чтобы сбить полицию со следа и попытаться ввести ее в заблуждение относительно времени совершения преступления?

– Ну? – заговорила за спиной у Берди Джулия, вновь подошедшая совершенно бесшумно, заставив ту подскочить от неожиданности. Она улыбнулась при виде растерянности на лице Берди и поправила солнцезащитные очки. – Простите, дорогая. Я не собиралась вас пугать, но мне не хотелось кричать. Джен, моя свекровь, спит очень чутко. Но она любит свежий воздух, поэтому окно ее спальни всегда должно быть открыто. – Джулия указала на дом, и Берди действительно заметила развевающиеся на ветру кружевные занавески и виднеющееся сквозь раскрытое окно металлическое изголовье старинной двуспальной кровати.

Берди задумчиво кивнула.

– Вы можете показать мне то место, где Дэйви чинил изгородь?

– Конечно. – Джулия направилась вниз по крутому склону к огороду, а затем свернула налево и наконец остановилась у проволочного ограждения, служившего границей фермы. – Он находился именно здесь. Вот, смотрите. В этом месте старую проволоку заменили новой. В конце концов это пришлось делать Бобу.

Остановившись у изгороди, Берди посмотрела на дом. Значит, вот что видел Дэйви в тот день. Примерно так Берди все себе и представляла. Дом, простой и невзрачный, стоял на деревянных сваях, словно вставший на дыбы, – с этой стороны не было пристроено ничего, даже веранды, которая хоть немного оживила бы его слишком уж примитивную форму. С другой стороны дома дорога была видна лишь до тех пор, пока не спускалась в долину. Значит, Боб помахал Дэйви, направляясь в город, и Брэдли – собираясь «глянуть, как там скот». Вот только…

– В день убийства вы сели почитать недалеко от дороги, верно? – как бы между прочим поинтересовалась Берди, прихлопнув севшую на руку мошку. – Мухи вас не беспокоили?

Джулия рассмеялась.

– Куда же от них деться? Они сводят меня с ума. Но ведь нужно чем-то заниматься, не так ли? Нельзя же целый день сидеть в доме.

Берди пожала плечами.

– Я бы поехала в город с мужем.

– Ах, вы об этом. – Улыбнувшись, Джулия отвернулась. – У него дела. Не могу же я вертеться у него под ногами целый день, правда?

Они направились к дому. Берди вновь посмотрела на открытое окно спальни старой миссис Уинн.

– Знаете, – тихо произнесла она, когда они проходили мимо окна, – очень странно, что ваша свекровь ничего не слышала. Ведь вы говорите, что она спит очень чутко. К тому же окно было открыто. Преступник очень рисковал.

Берди искоса посмотрела на Джулию. Та выглядела сосредоточенной, а на ее лбу поблескивали капельки пота, проступившие сквозь тщательно нанесенный тон. Джулия раздраженно отмахнулась от летающих вокруг мух.

– Сомневаюсь, что Дэйви Мур задумывался о степени риска, – сказала она. – Ведь он действовал, повинуясь сиюминутному порыву, не так ли? И потом, – беззаботно добавила она, – если уж на то пошло, окно в тот день было закрыто.

– Вот как? А почему?

– Господи, да откуда мне это знать? – воскликнула Джулия, утратив самообладание. – В тот день старуху укладывала не я. Была очередь Ширли. Я же отправилась немного почитать. Кстати, как раз в тот момент, когда Ширли налетела на Дэйви. Чем кончилось дело, я не видела. – Она повернулась к Берди, и ее очки сверкнули в лучах полуденного солнца. – Если честно, меня от них уже тошнит. И мой муж не исключение. Я готова была терпеть назойливых мух и мычащих коров, лишь бы лишней минуты не находиться в этом унылом, убогом доме. И вообще – при чем тут окно?

Джулия решительно двинулась вверх по склону, и Берди последовала за ней. Распахнув боковую дверь дома, она сорвала с головы алую шляпу и вошла в полутемную гостиную. Здесь Джулия начала успокаиваться. Она сняла очки, повесила шляпу на крючок и печально улыбнулась.

– Жара сводит меня с ума, – словно бы извиняясь, пояснила она и пожала плечами. – Послушайте, Джен сказала, что Ширли так и не пришла, чтобы открыть окно. Обычно мы держим окна закрытыми из-за полуденного солнца. Однако открываем окно в спальне Джен, когда та отправляется вздремнуть после обеда. Самой ей не под силу сделать это. Джен сказала, что она ждала и даже позвала Ширли несколько раз. Но та так и не появилась, поэтому моей свекрови пришлось спать с закрытым окном. Она ужасно из-за этого разозлилась. – Алые губы Джулии еле заметно дрогнули. – Похоже, ей не пришло в голову, что, пока она злилась, Ширли уже лежала мертвая под веревками с бельем.

Кивнув, Берди повесила одолженную ей шляпу рядом с жалким бесформенным головным убором, принадлежащим Ширли Уинн.

– Как долго, говорите, вы читали на лугу, Джулия? – спросила она.

– Около полутора часов. Я уже говорила полиции, – безразлично ответила женщина. – Думаю, это было так, потому что, вернувшись домой, я включила радио, где как раз передавали начинающиеся в половине четвертого новости.

– И вы не заинтересовались, где Ширли?

– Нет. Я была рада побыть некоторое время в одиночестве. Выпила чашку чая. Наверное, я подумала, что она в огороде. Если, конечно, я вообще о ней думала. Ширли нравилось возиться в земле на жаре. Выращивать огромные тугие кочаны капусты, какие можно купить всего за несколько центов, чтобы потом сварить их, размять в пюре и потчевать домочадцев. – Поток слов иссяк, и по лицу Джулии пробежала тень, как если бы она вдруг испытала стыд. – Извините. Я на мгновение забыла, что она… мертва. Вы, должно быть, считаете меня ужасной. Но это не так. Все дело в доме. Он вытаскивает из меня все самое плохое. Я принесу пива, хорошо? Выпьем его на веранде.

Улыбнувшись, Берди вежливо кивнула в ответ. Судя по всему, дом пробуждал самые плохие качества в каждом из жильцов. Теперь, когда она познакомилась со всеми, ей стал понятен гнев Мэрион, считавшей, что полиция поступила опрометчиво, заподозрив в убийстве одного только Дэйви. Берди вышла на веранду, опустилась в старое тростниковое кресло, топнула по покрытому пылью полу поношенной туфлей и устремила взгляд на дорогу, извивающуюся у подножия холма.

Проблема состояла в том, что у всех обитателей дома было алиби. Если ссора с Дэйви произошла около двух часов дня, то Ширли развешивала белье где-то с четверти до половины третьего. А убили ее самое позднее в два сорок пять, после того как она закончила свое занятие. В противном случае она пришла бы в спальню старой Джен и открыла окно, как и обещала.