– Я бы увидела, – упрямо повторила женщина.

– Вы видели, как уходил Дэйви?

На лице Джулии отразилось сомнение.

– Нет, не видела, – с неохотой призналась она. – Но он мог перелезть через изгородь на другой стороне холма. На границе участка Торсонов. Боб… – обратилась она к мужу.

Тот кивнул.

– Вполне возможно. Дэйви знает эти места как свои пять пальцев. Мисс… э… Он мог выйти через огород нашего соседа. Спросите его.

– Фрэд Торсон все еще не оставил надежды купить нашу ферму, Боб? – неожиданно спросила старуха.

Старший из братьев вновь нервно заерзал на стуле и бросил взгляд на Брэдли. Однако тот не произнес ни слова, продолжая смотреть на сложенные на столе руки.

– Не стоит беспокоиться на этот счет, мама, – пробормотал Боб. – Мы обо всем позаботимся.

– Собираетесь продать, верно? – с укоризной произнесла старуха, окинув сыновей пронзительным взглядом темных глаз. – Теперь, когда Ширли больше нет, никто не встанет на вашем пути. Мне-то ведь уж не по силам бороться с вами, верно? Мне, немощной старухе, которую все вы считаете обузой.

– Мама! – одновременно воскликнули братья, сконфуженно посмотрев на гостью.

А Джулия коснулась руки свекрови изящными пальцами с безупречным маникюром.

– Так будет лучше для всех нас, Джен, – рассудительно произнесла она. – Ферма больше не приносит дохода, и вам это известно. Сейчас людям требуется гораздо больше места. Поэтому Фрэд Торсон хочет расширить свой участок и предлагает такие большие деньги. На эту сумму Боб и Брэд могли бы купить агентство, о котором давно мечтали. И все мы поселились бы в городе, в квартире с удобствами, вместо того чтобы прозябать здесь. Вам понравится, правда.

– В самом деле? – сварливо спросила Джен, пытаясь подняться на ноги. – Знаю я про ваше «житье в городе». Опять отправите меня в больницу с надоедливыми медсестрами, верно? Я это знаю. Но… делайте что хотите. Мне не под силу вас удержать. И Ширли тоже вас не остановит. Слушайте, не трогайте меня. Не хочу лежать. Мне это не нужно!

Безропотно пожав плечами, Джулия крепко взяла старуху за руку и, не обращая внимания на протесты, повела ее в спальню в глубине дома.

– Мама не слишком хорошо себя чувствует, – пояснил Боб, глядя Берди прямо в глаза, как если бы ожидал от нее комментариев относительно устроенной старухой сцены. – Недавно она сломала шейку бедра и была вынуждена отправиться в больницу. Пролежала там несколько недель, но до сих пор не поправилась окончательно. Поэтому за ней требуется постоянный уход.

– Ширли ухаживала за ней как за ребенком, – пробормотал Брэдли себе под нос и поджал губы. – Она была очень добра к моей матери. И знала, как та любит это место. Помнишь, Боб, как она говорила? «Не переживайте, матушка Уинн, они не продадут ваш дом до тех пор, пока я здесь, чтобы им помешать». Ты помнишь, Боб?

– Разве я могу забыть? – сухо ответил Боб и предостерегающе звякнул чашкой. Однако Брэдли не обратил на предостережение никакого внимания.

– «Я ни за что не позволю им снова отвезти вас туда, – сказала она, когда мама вернулась из больницы. – Даже не переживайте. Я здесь и прослежу за тем, чтобы вы закончили дни в своем доме, даже если мне придется работать для этого день и ночь…» – Большое лицо Брэдли сморщилось. – А теперь… теперь Ширли больше нет, и мы…

– Возьми себя в руки, приятель, – участливо проворчал Боб. Он отодвинулся от стола, мрачно посмотрел на чрезвычайно заинтересованную происходящим Берди, а потом кивком указал на веранду.

Берди поднялась со своего места и послушно последовала за Бобом на свежий воздух.

– Он расстроен, – зачем-то пояснил Боб, а потом замолчал и устремил взгляд на спускающиеся в долину пастбища.

Ощутив какое-то движение за спиной, Берди повернулась и едва не подскочила от неожиданности, увидев Джулию. Для такой высокой и крупной женщины та двигалась совершенно бесшумно. Джулия насмешливо покачала головой и широко улыбнулась.

– Знаете, эта старуха хитрее лисицы, – рассмеялась она. – Она обожает спать после обеда, но ни за что в этом не признается. Ей непременно нужно сыграть в игру. Сделать вид, будто ее принуждают лечь в постель. Благодаря этому, – Джулия кивнула гостье, – она выглядит как смиренная работящая мученица и вместе с тем наслаждается послеобеденным отдыхом – убивает двух зайцев сразу.

– Ну, Джулия! – запротестовал Боб, лицо которого тотчас же расплылось в виноватой улыбке.

Было ясно, что он обожает жену. И Берди понимала почему. Она была подобна глотку свежего воздуха для мужчины, жившего в окружении безрадостных, приносящих себя в жертву женщин. Несмотря на подчеркнутую ухоженность и раскованность, ее беззаботность казалась в этой сельской местности невероятно привлекательной.

– Ей очень понравится в городе, Боб, – с присущей ей легкостью продолжала Джулия. – Поверь мне! Будет ли она жить с нами или… где-то еще. Господи, да те несколько недель в больнице стали для нее лучшим, что могло случиться в жизни. Удобная кровать, кондиционер, вкусная еда, собственный телевизор, прекрасный вид из окна и куча народа, к которому можно без устали придираться. Да это просто божий дар!

– Ну, Джулия, – опять запротестовал Боб, хотя его лицо снова расплылось в улыбке.

Джулия коснулась рукой его щеки, и Берди заметила, как тугие мускулы расслабились под ее нежными белыми пальцами.

– Нам нужно подумать и о себе, не так ли? – беззаботно спросила Джулия.

– Наверное, – грубо ответил Боб, потянув за ремень, и посмотрел на дорогу поверх головы жены.

Однако губы Джулии изогнулись в улыбке, когда она убирала руку. О да, такая женщина своего добьется. Берди в этом даже не сомневалась. Джулия повернулась к гостье, и ее улыбка стала еще шире:

– Хотите, устрою вам экскурсию, Верити? Или вы предпочтете прогуляться по ферме в одиночестве?

– И того, и другого понемногу, если не возражаете, – ответила Берди.

– Конечно, не возражаю. Увидимся позже, дорогой, – Джулия коснулась руки мужа. – Не перетруждайся.

В ответ Боб лишь кивнул и что-то пробормотал себе под нос, когда Джулия повела Берди в дом. Брэдли куда-то ушел, а из спальни Джен доносился тихий храп. В опустевшей полутемной гостиной пахло старым деревом и пылью. Воцарившуюся здесь тишину нарушало лишь унылое жужжание одинокой мухи. Обведя гостиную рукой, Джулия спросила:

– Наводит тоску, верно? О, с какой бы радостью я уехала отсюда. Вы не можете себе представить!

– Этот дом нагоняет тоску, – осторожно произнесла Берди.

Джулия тихо засмеялась.

– О да, – прошептала она. – Больше, чем хотелось бы. Как бы то ни было…

Джулия подвела Берди к двери, где на крючках над рядами ботинок висели шляпы. Она взяла новую широкополую соломенную шляпу алого цвета и водрузила ее себе на голову.

– Не стоит выходить на улицу без головного убора, – сказала Джулия, многозначительно взглянув на бледное лицо Берди. – Выберите себе какую-нибудь. Извините, но все они не слишком модные.

Берди посмотрела на коллекцию головных уборов. В большинстве своем они оказались мятыми и грязными. Она протянула руку к ближайшей, но Джулия ее остановила.

– Шляпу Ширли лучше не брать, – прошептала она. – Она с ней не расставалась, и если Брэдли увидит вас в ней, то может повести себя странно.

– О господи, конечно. – Берди внимательнее посмотрела на довольно поношенный и потерявший всякую форму головной убор из серой соломы, еще недавно принадлежавший Ширли Уинн. Почему он все еще здесь?

– Брэдли не тронул ни одной вещи Ширли, – шепотом сообщила Джулия, прочитав мысли гостьи. – С того самого дня, когда ее нашли убитой. Исчезли лишь те вещи, что были на ней в момент смерти. Их забрали полицейские. Знаете, она словно бы все еще здесь. Даже ее зубная щетка лежит на полочке в ванной комнате. И я не знаю, что с этим делать. Мне так страшно. Это еще одна причина, по которой я с радостью убралась бы отсюда. Ведь каждый раз при виде этой шляпы я представляю Ширли, тяжелой походкой направляющуюся во двор, чтобы развешивать свое никогда не заканчивающееся белье.