Кино включает в себя практически все возможные средства выразительности. В кино участвует цвет, свет, ритм, игра с пространством благодаря глубине кадра, композиция! Это значит, что кино – ближе других искусств к реальности. А значит, мы максимально включены в процесс взаимодействия с ним.

С рождения мы имеем сеть зеркальных нейронов. Зеркальные нейроны – это особые клетки коры больших полушарий мозга. Открыты итальянским нейрофизиологом Джакомо Риццолатти в 1990-х годах. Зеркальные нейроны позволяют нам «примерить» на себя поведение другого человека и понять его. Они делают возможным почувствовать то, что выражает эмоция другого, и являются основой эмпатии, нашего умения чувствовать других людей. Благодаря зеркальным нейронам дети учатся взаимодействовать с миром через подражание.

Они работают не только во время непосредственного выполнения какого-то действия, но и тогда, когда мы видим (думаем), как то же самое делают другие.

Наш мозг так устроен: когда мы видим человека, которому больно, у нас в мозгу частично активируются те же участки, которые активируются, когда мы сами предвкушаем боль! Слово нейрофизиологу Крису Фирту: «Когда мы видим, как кому-то в руку втыкают иголку, мы вздрагиваем, и в активности нашего мозга происходят изменения, похожие на те, которые возникли бы, если бы иголку воткнули в нашу собственную руку»[5]. Еще раз: наш мозг схоже реагирует на нашу и на чужую боль. И речь не об особенных таких людях. Речь о всех тех счастливых обладателях передней части поясной извилины, коими являемся мы с вами.

Сегодня все больше научных исследований уверенно говорит нам о том, что кино – это серьезный инструмент в психологической работе. Например, в одном из исследований фильмотерапию применяли как вспомогательное средство в лечении расстройств пищевого поведения. Результаты подтвердили, что психологическая работа с помощью кино помогала пациенткам исследовать свои чувства, способствовала самораскрытию и самовыражению[6]. Также исследования говорят о положительной динамике при использовании фильмотерапии в работе с зависимыми от алкоголя[7] и в снижении чувства тревоги у молодых людей[8].

Поэтому кино – это больше, чем развлечение, это серьезный труд нашей души, работа мозга и тех самых зеркальных нейронов, которые дают нам возможность сопереживать героям, проживать киноситуации как части нашей биографии и вытаскивать оттуда наш личный опыт. Вот почему, обсуждая фильмы в нашем киноклубе или на консультациях, клиенты так эмоционально и включенно говорят о своем опыте взаимодействия с героями, о том, как в их душе отразились их поступки, мысли, чувства. И в этот момент случается та самая «магия кино» – вроде бы мы обсуждаем фильм, но в то же время обсуждаем себя в нем, свою личную историю.

Киноцитата, пара строк из саундтрека к фильму – все это может быть мощным пусковым механизмом для исцеления души. Для меня по сей день – это удивительное явление, насколько такие мелкие штрихи оказываются целительными. Для семейных пар, например, фильм иногда оказывался единственной возможностью обсудить болезненную тему. Ведь о героях говорить чуть легче, чем о себе. Не случайно мы снова и снова возвращаемся к своим переживаниям от фильмов. Для кого-то они служат инсайтом, другие – находят в них возможность передохнуть и побыть наедине с собой.

Как вам кажется, какие еще виды искусства включает в себя кино?

Это и театр, и живопись, и музыка, и литература… Но есть еще одно искусство, о котором редко вспоминают, но связь его с кино невероятно крепка. И это… ЦИРК! Вообще, изначально кино было… аттракционом! Люди к нему относились как к забавному техническому изобретению.

Впервые о связи цирка и кино еще в начале XX века заговорил Сергей Эйзенштейн и ввел понятие «монтаж аттракционов» – режиссерский метод психологического воздействия на зрителя при помощи склейки кадров в определенной последовательности.

А потом понятие «кино аттракционов» переосмыслил Том Ганнинг в статье «Кино аттракционов: ранние фильмы, их зритель и авангард» (1986)[9]. Ганнинг уверен, что изначально кинематограф оказался привлекательным для аудитории, именно благодаря зрелищности, трюкам, а не содержанию.

В начале века кинопоказ длился минут пятнадцать, а экран часто ставили в цирке или… зоопарке! И да, авторского кино не было как такового. А популярные сюжеты переснимались множество раз людьми, имен которых мы уже и не узнаем. Ведь художественная ценность их творений отсутствовала.

Давайте посмотрим один из ранних, но дошедших до нас фильмов: «Исчезновение дамы в театре Робер-Удена» (1896) – французский короткометражный художественный немой фильм Жоржа Мельеса.

Мельес в роли фокусника делает несколько «магических» пассов над дамой, сидящей в кресле. Дама исчезает. А потом… появляется! Вряд ли современный зритель сейчас ощутит тот же wow-эффект, но зрители того времени были в полном восторге! Диковинная магия! Весь фокус был в монтаже. Для нас это понятие привычно настолько, что многие публичные личности, например Владимир Познер, соблюдают обязательное условие: непрерывная работа камеры и отсутствие какого бы то ни было монтажа. И конечно, фокусник Мельес останавливал съемку после «магического акта», а дама уходила. Потом камера включалась, поза фокусника не менялась, и никто не замечал остановки камеры. Как говорится: «У волшебника Сулеймана все по-честному, без обмана». У зрителей той поры вообще не было идеи фильма как произведения искусства, не было ожидания особого смысла, было лишь желание удивиться, испытать эмоции. Мельес был первым, кто подарил зрителям магию кино.

А сейчас будет неожиданный поворот событий. Вспомните какой-нибудь современный блокбастер. Может, творение Болливуда[10], а может, «Такси-3».

Что мы видим? Невероятные трюки, волшебство монтажа, взрывы и бессмертных героев. Кино, как аттракцион, возвращается. Кинотеатры активно пытаются внедрять новые технологии, например 5D. А создатели фильмов придумывают все новые спецэффекты в попытке подарить эмоции, увлечь не смыслом, а новыми трюками.

И вот вопрос: когда кино стало искусством? И любой ли фильм им является?

Отвечая на него, мы можем разделить фильмы на две общие группы:

1) кино как искусство;

2) кино как аттракцион.

Не случайно знаменитая франшиза «Пираты Карибского моря» появилась именно… благодаря аттракциону в Диснейленде! Посетители путешествовали в подземных пещерах с говорящим черепом и ожившими скелетами пиратов. Кстати, аттракцион «Пираты» был последним аттракционом, созданным при участии самого Уолта Диснея. Сценаристы Тед Эллиот и Терри Россио считали, что зрителям будет интересно увидеть непредсказуемое пиратское кино, в котором сверхъестественные события дадут дополнительную степень сюжетной свободы… Тогда диснеевские боссы соавторам отказали. «Экранизировать аттракцион?! Вы с ума сошли!» – заявили они сценаристам. Но прошли годы, и в начале 2000-х студия решила, что по мотивам аттракциона (точнее, на основе его общей концепции и визуальных идей) действительно стоит снять кино. Не для того, чтобы заработать много денег, а для того, чтобы закрепить в кино бренд «Пираты Карибского моря» и не дать никому другому им воспользоваться[11].

Еще Ницше[12] задумался о том, что в нашей культуре есть два разных начала: аполлоническое и дионисийское.

Аполлон, в древнегреческой мифологии, – лучезарный сын Зевса и его возлюбленной титаниды Лето, олицетворяющий Солнце. Покровитель искусств, предводитель и покровитель муз.