– Я так не могу, – шепнул мне на ухо Лева, наш гитарист. Мало кому понравится, когда приходится играть из-под палки. А тут вообще – под дулом автомата. Как я его понимаю…

– Мне тоже эта хрень надоела, – шепчу я и делаю вид, что прополаскиваю горло водой, которая больше похожа на помои. В Зоне проблема с нормальной питьевой водой – все время отдает гнилью и тиной. Но я уже привык.

– Сыграй им… ну, то, что они просят… – Я смотрю на Льва и понимаю, что его взгляд выражает презрение. Даже не к тем уродам, которые нас сейчас держат на мушке, а к музыкальному материалу, который нам приходится играть.

– Они просят Стаса Михайлова. Упырям нравится Михайлов. Уже в который раз… Я так не могу…

Он достал электронный тюнер, повесил на гриф. Сделал вид, что настраивает гитару. На самом деле – просто тянет время.

– Что встали? – бросил один из наших слушателей.

Не знаю даже, как лучше их и назвать. Экипировка у них, конечно, модная. Черные экзоскелеты на каждом. У всех – автоматы Калашникова. Я не слишком хорошо разбираюсь в оружии, но, кажется, «калаш» этой серии еще не стоит на вооружении ни в одной из современных армий. Я слышал про сотые серии и иже с ними, но эти выглядели настолько фантастично, что смело могли быть представителями 200-й или вообще прибыть из будущего. Собственно, с привычным «калашом» эти автоматы роднил только знакомый, изогнутый магазин. Сверху ствол был толще, а еще на нем переливались диоды – от зеленого цвета к красному. Напоминало зарядку.

«Это что, батареи в них? Но для чего?»

– Гитару настраиваем. Ща… – ответил Лева.

– Играйте! – щелкнул предохранитель.

«Они, выходит, есть даже на этом чудо-оружии».

– Не кипятитесь, парни! – это наш барабанщик Макс подал голос. Он высунулся из-за своей установки, вопросительно уставился на меня: – Ну что, играем?

– А ты знаешь?

– Я, блин, несколько лет в кавер-бендах. Я и не такое знаю, – не без гордости ответил он.

Рядом с ним стоял Саня, наш басист. Черный, кудрявый. Казалось, что он единственный в нашей банде родился в Греции, а может, мы его там усыновили. На гастролях.

Эти гастроли в Зоне… эх, в наших мечтах они начинались хорошо. Должно было быть сразу несколько аншлагов на ближайших сталкерских базах, которые пометил нам Ожогин, наш проводник-сталкер, друг и по совместительству тур-менеджер. Видимо, бывший тур-менеджер, потому что его уже давно не было видно. Эти парни пустили его в расход.

Парни…

Из них такие же парни, как из меня балерина. Сверху над экзоскелетом головы в черных шлемах, на каждом из которых лазерный целеуказатель, как у универсального солдата в далеком фильме из девяностых. Там еще снимались герои моего детства – Ван Дамм и Лундгрен. Интересно, что бы сделали эти крутые киношные парни, увидев эти рожи?

– Вам только Стаса надо? – на всякий случай спросил я.

Рожи кивнули.

Это были морды, которые даже отдаленно не напоминали человеческие. Если вы видели клип Pain «Shut Your Mouth», то знаете, что там был инопланетянин. Помните его морду? Забудьте! Эти были раз в десять страшнее. Мелкие глазки желтого цвета, утопленные в черном хитиновом наросте, который, как у трицератопса, выдавался вперед. Под ним – мощная батарея острых зубов. Парни были похожи на динозавров, напяливших военные экзоскелеты и решивших подурачиться с людьми. Динозавров-негров.

Саня повернулся ко мне – я посмотрел ему в глаза. Он все понял. Я глянул на Макса. Парень боялся, но ничего не сказал, лишь кивнул в знак готовности. Придуманный в спешке план был сущим самоубийством, но другого у нас не было.

Лева поднял гитару и спросил:

– Ну, что, жахнем рок-н-ролл в этой богадельне?

– Как в последний раз? – улыбнулся я, хотя это было больше похоже на правду, чем на шутку.

– Именно так, коллега, – ответил Лева. – Именно так.

– Вы готовы? – спросил я в микрофон, обращаясь к нашим слушателям.

Они опустили автоматы, дружно загоготали – казалось, так смеются лягушки на болотах.

– Тогда – мочи-и-и-и! – заорал я во всю глотку, а Лева в это время обрушил электрогитару на голову ближайшего мутанта. А мы не отставали!

Сущее самоубийство, я же говорю.

Но это и был рок Зоны в чистом виде.

В бункере пахло спиртным. Сонная муха противно жужжала над головой, но поймать ее не было сил.

Ожогин откуда-то притащил старую карту.

– Это что? – спросил я, лениво поглядывая на серый свиток.

– Карта.

– Это я вижу. Карта Зоны?

– Да. Но тут – пойми – дело такое… Все, что здесь нанесено, кроме сталкерских баз, может десять раз поменяться. Вот, например, эти отметки… – он показал рукой на черепки, намалеванные от руки. – Это места, в которые лучше не соваться.

– Почему?

– Ну как почему? Не видишь, что ли?! Черепухи!

– Да, а что там?

– Всякое-разное… – сказал сталкер и вдруг насупился. Что-то вспомнил. – Говорю же, лучше не соваться. И все тут.

– Ну как скажешь… Ты у нас теперь тур-менеджер, тебе и карты в руки!

Капитан снова налил себе пойла из фляжки и отхлебнул. Крякнул довольно и начал чертить карандашом маршрут.

– Вот, – довольный проделанной работой, протянул он. – Сначала заедем на Филейку.

– На Филейку? – заржал Макс. – Это как район в Кирове?

– Не знаю, какие районы в этом вашем Кирове, я там не бывал и не собираюсь. А здесь его назвали так, потому что он находится ниже всех на карте. По сути – филейная часть Зоны. Там всякие отбросы собираются. Еще там много казино…

– А проститутки там есть? – это подала голос из соседней комнаты Лена, жена нашего сталкера.

– Ну что ты, какие проститутки? – сильно нервничая, сказал Ожогин и подмигнул мне.

Я развел плечами. Для меня эта забава была неинтересна – у меня была Настя, моя бой-баба. А на самом деле она девушка-мутант, так уж вышло. Но во многом благодаря ей мы и спаслись в прошлый раз. И да, я действительно ее любил, и это не какое-то там сексуальное влечение, которое по сути временное явление. Нет, в этой девушке я целиком и полностью растворялся. Но за Ожогина все же вступился:

– Лен, не боись, я прослежу. Мне тут в команде разброд и шатания, – эти слова я произнес с таким выражением, чтобы сталкеру стало понятно, что шутки я не намерен шутить, – не нужны.

– Лен, да я… – начал было сталкер. – Я без тебя – ни-ни!

Без понятия, что это значило, но прозвучало смешно. Сталкеру, похоже, пора было заканчивать с выпивкой. Лена ведь уже один раз превращала содержимое его фляжки в собачью мочу – тогда захмелевший Ожогин даже ничего не заметил, зато потом долго дулся на нас за то, что знали и молчали. А в целом – хороший мужик.

– Я тоже тебя люблю, – донеслось из комнаты. Для Ожогина это было спасение. Он аж выдохнул.

– Вот что значит… Женщина с большой буквы, – сказал он, сладко вытянув губы. – Умеет и ободрить, когда надо. – Но потом снова глянул на карту: – На чем это я… На Филейку – да, заедем туда. Там у нас будет пробное выступление. Но не советую играть много своего, лучше больше каверов. Сталкерам это нравится. Они тут многие скучают по Большой земле.

– А Queen можно? – спросил Лева.

– Да, его можно. Только никаких намеков на голубые дали и прочие подобные вещи – вот этого там точно не любят. А то этот Фредди ваш, он еще тот был… хулиган.

Все сразу поморщились.

– Не, мы – за музыку. Остальное нас не касается, – сказал Лева. Как отрезал.

– Вот и отлично. Вы там еще порепаете – поймете, что надо. Пока достаточно программу минут на сорок забубенить, а дальше посмотрим, как касса пойдет, – Ожогин показал пальцами жест, означающий отсчитывание дензнаков. – Понимаете, у местного контингента капуста имеется – от продажи артов. А вот с культурной программой туговато. Есть, конечно, плееры всякие, радио. Но что это по сравнению с живым звуком? На такое братва с радостью потянется. И вы должны себя показать!