– Как она называется?
– «Почти промахнулась».
Он покачал головой в знак того, что не слышал об этой постановке.
– И какая у вас роль?
– Стрела, – сказала Мерида, потом пояснила: – Я стрела. И я никак не попаду в мишень.
– И вы одеты, как стрела?
– Нет. Я одета с ног до головы во все черное. И на голове у меня длинный черный парик.
Он посмотрел на ее замечательные рыжие волосы и сказал:
– Думаю, они здесь промахнулись.
– Что вы имеете в виду?
– Я думаю, что рыжеволосая стрела смотрелась бы выигрышнее.
– У главной героини рыжий парик. – Мерида улыбнулась. – Стрела – это как бы ее тень. Это крохотная роль.
– Но очень важная, – сказал Итан. – Хотя, конечно, мое мнение несколько предвзятое.
Его слова польстили ей. Итан сосредоточился только на ней, и это было удивительно.
– Вы скучаете по своей семье?
– Иногда. Мои родители разведены и завели новые семьи… – Она замолчала, не желая вдаваться в подробности.
Но Итану хотелось знать больше о ней. Это было так неожиданно для него – хотеть получше узнать женщину, с которой вскоре окажешься в постели.
А то, что он окажется в постели с Меридой, не вызывало у него сомнений.
Это решение он принял тогда, когда отпустил своего водителя и пешком направился к галерее.
Сначала он решил, что опоздал, потому что галерея показалась ему закрытой. Но, заглянув внутрь, он увидел ее, сидевшую за столом.
Она была прекрасна.
Ничего общего с ухоженными изощренными красотками, с которыми он обычно встречался. Ее грива волос и пухлые губки притягивали его почти так же, как эти колдовские зеленые глаза. Да, он хотел побольше узнать о ней, но это было не единственной причиной, почему он решил поужинать с ней.
Ему необходимо было поговорить.
Этим вечером он хотел бы признаться другому человеку, откуда он только что прилетел. Поговорить, как все остальные нормальные люди, о беспокоящих его семейных делах.
Но такие разговоры были исключены, если вы принадлежали к семье Деверо.
И поэтому он заговорил о прошлом – о том, о чем все и так знали.
– Я знаю о разводах все, – сказал он. – Мой отец был женат несколько раз. Один раз перед тем, как умерла моя мать, и дважды после этого.
– А вы ладили со своими мачехами?
– Господи, нет, – сказал Итан и слегка содрогнулся. – Эти браки, кроме брака с моей матерью, были очень короткими.
– Так что вы не успели привязаться к ним?
– Нет. – Итан покачал головой и невесело усмехнулся. – Я не думаю, что это были браки по любви. Эти женщины искали лишь финансового благополучия. Но я вовсе не виню их. Моему отцу жена нужна была лишь для официальных мероприятий. А его самого никогда не было дома.
– Тогда кто же растил вас?
– Драконовские няньки, – сказал Итан и замолчал, сообразив, что сказал больше, чем следовало. И он снова заговорил о Мериде: – Сколько вам было лет, когда развелись ваши родители?
– Мне было десять, когда они разъехались, и следующие два года они сражались за право на опеку.
– Значит, они вас так любили? – пошутил он, но она не улыбнулась.
– Я не думаю, что кто-либо из них на самом деле хотел жить со мной, – они просто не хотели уступить друг другу.
Ей было до сих пор больно вспоминать об этом.
Итан смотрел, как она молча положила приборы на тарелку. А когда подошел официант и спросил, все ли в порядке, она повернулась и одарила его лучезарной улыбкой.
– Все чудесно, спасибо.
Маска снова появилась на ее лице.
Итан очень хорошо разбирался в женщинах. Честно говоря, он хорошо разбирался в людях в целом.
Но он не мог понять Мериду. Она была дружелюбна, казалась уверенной в себе, но была в ней какая-то ранимость, которую он не мог понять. Он скорее чувствовал это, чем видел.
– А у кого-нибудь из ваших родителей есть еще дети? – спросил Итан.
– Да, – улыбнулась Мерида. – У моего отца есть сын, а у мамы – дочь.
– И вы близки с ними?
– Я вижусь с ними, когда могу, и вожу их в спортивные клубы, когда их родители заняты. Я не хочу, чтобы они были лишены социальной активности.
– А вы были лишены социальной активности?
«Пожалуйста, не спрашивай меня об этом», – подумала Мерида.
Ей не хотелось испортить прекрасный вечер, но она почувствовала, что Итан внезапно устал от светского разговора и начал задавать неудобные вопросы.
«Но это был лишь невинный вопрос», – сказала она себе.
Хотя и очень болезненный для нее.
– Ну, это не так уж важно, – сказала она.
– Тогда вам не трудно будет поделиться своей историей.
– Конечно, нет. Я получила роль в грандиозной постановке в театре в Уэст-Энде. Мне тогда было двенадцать. Это было чудом. Но правила относительно детей-актеров были жесткими, и родители были обязаны присутствовать на репетициях и представлениях. Вначале они очень поощряли меня. – В ее голосе зазвучали металлические нотки. – Но я уверена, что они делали это ради приличия.
Как оказалось, ей все еще не хотелось делиться этим, и она стала искать способ сменить тему.
– Репетиции длились шесть недель, и сначала мама или папа присутствовали на них, чтобы отвезти меня домой. Но потом все осложнилось. У папы появилась новая работа, а мы с мамой переехали в новый дом, расположенный слишком далеко от театра.
– И вы вынуждены были отказаться от роли?
Мерида кивнула. Она не стала углубляться в детали – как больно ей было отказаться от роли, о которой она мечтала и над которой упорно работала. И какой потерянной она чувствовала себя, когда родителям присудили совместную опеку над ней, и тут выяснилось, что ни одному из них она особенно не нужна.
Для первого свидания эти подробности были излишними.
И тут она подумала, можно ли назвать это свиданием?
Она чувствовала лишь одно: она хотела находиться именно здесь, даже если Итан казался ей немного устрашающим. Но ее смущало не его богатство и даже не его репутация касательно женщин.
Все было просто.
Он очень нравился ей.
Ей нравилась его способность заставить весь мир вокруг исчезнуть.
Она могли сидеть сейчас в ночной забегаловке и поедать гамбургеры, и она чувствовала бы себя в точности так же – связанной с ним.
Она рассказала Итану то, что лишь однажды рассказала своей лучшей подруге, Наоми.
– Как долго вы планируете жить в Нью-Йорке? – спросил Итан.
– Это зависит от многого, – сказала Мерида, а потом неожиданно призналась: – Я окажусь в отчаянном положении, если захочу остаться здесь.
Ей не хотелось завершать вечер грустными размышлениями. Но как ей ни нравилось играть в спектакле «Почти промахнулась», ей платили за эту роль лишь крохотную стипендию. А ее заработка в галерее едва хватало на оплату жилья.
Но она все равно не теряла надежды.
– Завтра утром у меня прослушивание. Это роль в телесериале, который идет в прайм-тайм.
– А какая это роль?
– Вы не будете смеяться?
– Я редко смеюсь.
– Проститутка, – сказала Мерида. – И труп. И хотя вы можете мне не поверить, играть труп очень непросто.
Он не рассмеялся, но улыбнулся.
И когда он сделал это, глядя ей в глаза, Мерида растерялась. Как он мог так тронуть ее лишь легким движением губ? Она чувствовала себя так, словно он с легкостью проник в нее и зажег в ней пламя.
И она улыбнулась ему в ответ.
Это была ее первая настоящая улыбка за весь вечер.
Они сидели и смотрели друг на друга. Она чувствовала себя так комфортно, что, когда он протянул руку и дотронулся до ее руки, она даже не вздрогнула. Вместо этого она с облегчением сжала его пальцы.
Она чувствовала себя так, словно нашла свою вторую половинку.
Официант подошел к их столику с десертным меню.
Итан стал обсуждать с официантом загадочные блюда, но Мерида не слушала их. Она приняла тот факт, что они направляются в постель.
О да. Она так долго ждала этого чувства.
И сейчас, пытаясь сделать выбор между меренгами, муссами и другими деликатесами, Мерида на самом деле размышляла о том, какова будет его реакция, если она признается ему, что она девственница.
