– Что ж тут непонятного, тогда цифровых фотиков ещё и в помине не было. Фотоаппараты были зеркальными, а раз вампиры не отражаются в зеркалах, то и запечатлеть их не представлялось возможным.

Сильвания удручённо кивнула. На неё всегда навевала грусть фотография, где рядом с мамой стоял чёрный костюм, а в воздухе над ним висел цилиндр. Уж на её-то свадебных фотографиях такого точно не будет. Во-первых, она – полувампир, а значит, отражается в зеркале, хоть и слегка размыто. Во-вторых, уж она-то обязательно проследит за тем, чтобы на празднике было вдоволь цифровых фотоаппаратов.

Закрыв глаза, Сильвания представила своё свадебное платье. Оно непременно будет кремово-белое, с кружевами и шелестящими рюшами, подпоясанное тёмно-красной лентой. На голове у Сильвании будет фата из тончайшего шёлка, и в самый волнующий момент жених приподнимет её, чтобы поцеловать невесту… Тут, правда, была одна маленькая загвоздка. Нет-нет, с выбором туфель она ещё как-нибудь справится. Куда сложнее найти жениха, который бы подходил и к платью, и к туфлям! Сильвания вздохнула. Среди друзей и родственников она слыла экспертом по любовным делам, но, по правде говоря, хорошо разбиралась лишь в тех страстях, которые разыгрывались на страницах её любимых книг. Ах, вот бы познакомиться в Германии с каким-нибудь парнем и влюбиться в него по уши…

– Эй, уж не вздумала ли ты поспать? – прервал сладкую полудрёму голос Даки. В этот момент папа резко развернул грузовик, и пассажиров вместе с альбомом по инерции отбросило в сторону.

– Ой-ой-ой! – воскликнула Сильвания.

– Вы в порядке? – забеспокоился Михай.

– В полном, – заверила Дака и снова устроилась на лежанке. Она совсем не возражала против небольшой встряски. Но разве можно было это сравнить с полётом над землёй? Вообще она не понимала, почему нужно ехать в Германию на машине, если можно было полететь. Нет-нет, не на самолёте – они же не люди. Точнее, они же только наполовину люди. Чем трястись сейчас в старом грузовике, Дака предпочла бы полететь в Германию вдвоём с папой по воздуху. К тому же это послужило бы отличной тренировкой перед большим трансъевропейским полётом, к которому Дака готовилась уже давно.

Сильвания одёрнула юбку. Никогда не знаешь, где столкнёшься с мужчиной своей мечты… Что, если завтра она выйдет из грузовика, а он уже тут как тут, стоит и ждёт её? И вот тогда помятая одежда будет совсем некстати.

Она прилегла рядом с сестрой и снова открыла фотоальбом.

– Смотри, наш класс!

– Ага, и всех, кстати, видно! Вот что значит цифровой фотоаппарат, – заметила Дака.

Они молча рассматривали фотографию. Одноклассники на ней радостно улыбались, поблёскивая клыками.

Вдруг Дака ощутила комок в горле.

– Знаешь, а я по ним уже скучаю, – прошептала она.

– Зато очень скоро мы найдём новых друзей среди людей, – уверенно сказала Сильвания.

– Фу, – поморщилась Дака.

Разве найдёт она в Германии таких друзей, от которых кровь так и стынет в жилах? С которыми можно дни напролёт слушать песни её любимой группы «Криптон Крэкс» или обсуждать новейшие фигуры высшего вампирского пилотажа… Ну а что касается немецких учителей, так те наверняка окажутся полными занудами. Не то что учительница из её прежней школы… Та на прощание подарила Даке жирную оранжевую пиявку по кличке Карл-Хайнц, которую Дака сама выкормила и вырастила на одном из занятий по дряневодству. Дака постучала по стенке аквариума, в котором обитал её питомец. Карл-Хайнц шумно пустил пузыри, отчего у Даки снова стало спокойно на душе, будто она никуда и не уезжала из родной Бистрии.

Сильвания брезгливо поморщилась. Она терпеть не могла этого Карла-Хайнца, да и по одноклассникам особой тоски не испытывала. Узнав, что сёстры уезжают, учительница сказала ей, что теперь уже девочка вряд ли будет двоечницей по вампирскому лётному искусству. Ещё бы, ведь такого предмета в немецких школах попросту нет! И уж наверняка в немецких школах нет такого шума и беспорядка, как в их вампирской школе. Одним словом, Сильвания была рада переезду. Она захлопнула альбом.

– Светает, – заметила Дака.

– И я порядком устала, – зевнула Сильвания.

– Boi noap, сестрёнка, – пробормотала Дака.

– И тебе, малышка, – сонно ответила Сильвания сестре, родившейся на целых семь минут позже её самой. А поскольку девочка любила свою младшую сестрёнку больше всех на свете, она прекрасно знала, чем унять её тоску по родине.

Закрыв глаза, она принялась напевать старинную трансильванскую песню. В семье Цепешей эту песню очень любили. Раньше, когда Дака и Сильвания были совсем маленькими, папа всегда пел им её перед сном.

Услышав первые нотки знакомой песни, Дака тут же присосединилась к Сильвании, и их голоса слились в дивном замогильно зловещем дуэте. Ветер подхватил их песню и понёс её по сонному автобану всё ближе и ближе к Германии, где уже забрезжил новый день.

Субботнее утро на северной окраине Биндбурга было в самом разгаре. На улочках царили чистота и безупречный порядок. Каждый их обитатель был занят каким-то важным делом. Герр Майер до блеска натирал свой автомобиль. Герр Шмидт подстригал кусты. Его супруга подметала тротуар. Упитанная такса, задрав лапу, деловито орошала только что взрыхлённую клумбу.

Дирк ван Комбаст, житель дома номер 21 по улице Линдевег, аккуратно подстригал газон садовыми ножницами. Он уже успел подкрепиться тостом с зелёным сыром, позаниматься йогой, подстричь торчащие из носа волосы (так уж повелось – по субботам он имел обыкновение подстригать волосы в носу), принять душ и побрызгаться своим любимым одеколоном с ароматом женьшеня и пачули [1]. Лучшего начала дня и не пожелаешь! Оставалось только насладиться умиротворением субботнего утра, пением птиц и звуком щёлкающих садовых ножниц. Всё это радовало его даже больше, чем йога. «Какое блаженство», – подумал Дирк. Но блаженству суждено было продлиться совсем недолго…

Из-за поворота, дребезжа и позвякивая, показался старенький грузовик. Немного покряхтев, автомобиль остановился… прямо перед домом номер 23! Дирк от удивления чуть не разрезал ножницами клетчатую рубашку. Так вот оно что! Значит, у него теперь новые соседи.

Вообще-то, Дирк считал, что называть хибару, расположенную по соседству, домом слишком великодушно. Это недоразумение давно пора было снести (при этих словах соседи Дирка, герр Майер и герр Шмидт, всегда кивали головами в знак одобрения). Всем своим видом оно портило аккуратную и ухоженную улицу Линдевег. Покосившиеся оконные ставни, деревянный фасад, заросший плющом, запущенные деревья… «Какому безумцу могло прийти в голову здесь поселиться?» – удивился про себя Дирк.

Вскоре передняя дверь открылась, и из машины – к немалому и приятному удивлению Дирка – показалась пара стройных женских ножек. Вскоре появилась и их обладательница – красивая женщина в элегантной широкополой шляпе, из-под которой выбивались красивые рыжие локоны. Что ж, по крайней мере, новая соседка явно симпатичнее машины.

Дирк набрал полные лёгкие воздуха, приосанился и уже было приготовился одарить прекрасную незнакомку своей обезоруживающей улыбкой, как вдруг из машины вышел мужчина – худощавый, высокий и очень бледный (во всяком случае, так показалось Дирку, ведь он каждое воскресенье ходил в солярий, а иногда и просто загорал на лужайке – так уж сложилось, что по воскресеньям он имел обыкновение принимать солнечные ванны). Волосы у мужчины были иссиня-чёрные, немодной нынче длины. Да и чёрный костюм, чёрный котелок и тёмные солнечные очки показались Дирку перебором.