Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Нина плакала, не прекращая, с неделю. Во-первых, из-за дома. Вся память исчезла в считанные минуты. Семейные фотоальбомы, старинные иконы, милые безделушки, напоминающие о любимой бабушке и умерших давным-давно родителях. А где жить? Одна из старушек поселила её у себя, но ненадолго – самой съезжать через месяц. Во-вторых, по девочке-соседке. Не стало лучшей подружки, с которой в детстве тащили яблоки из чужих огородов, делили мальчишек, мечтали о переезде в город.

А наглые юристы, больше не спрашивая, принесли договор на подпись. Деваться всё равно некуда – пришлось подписать.

Нина проплакалась, попользовалась гостеприимством сердобольной старушки, да и поехала устраивать жизнь. Рванула к деде в Смоленск, а тот подержал племянницу пару деньков у себя и попросил съехать. Причин не озвучил, отчего лишь горше – не нужна она никому, даже родне.

Так Нина очутилась на улице. Ночевала на вокзалах, в подъездах, когда потеплее – на лавочках в парке. Бралась за любую возможность прокормиться. Обещанные юристами деньги на карточку так и не поступили.

А потом судьба свела её с Виталием.

– Хороший, – Нина облизала потрескавшиеся губы, – был. Добрый, отзывчивый. Пил, правда, безбожно, но я старалась его вразумить. Мы жили как муж с женой. Я его полюбила… – Она прикрыла тоненькими ладошками лицо. – А потом он связался с Сашей, и тот… убил его…

Она заскулила раненым волчонком.

– Что за Саша? – Олеся окончательно запуталась.

– Давний приятель Виталика. Я его не видела, только слышала о нем. Если по-честному, – Нина склонилась к Олесе и заговорила полушепотом, – Виталик шантажировал его. Он сфотографировал что-то важное. Ну и сказал Саше, что в интересах того платить. А типа, если удумает убить – товарищи расскажет. По мне так Виталик блефовал, потому что друзей у него не было.

– И Саша его убил?

Олеся помассировала ноющие виски.

– Да! – Нина закивала. – Я прихожу из магазина, а какой-то мужик… душит Виталика… ремнем… Я закричала, попыталась убежать! Он поймал меня и тоже начал душить. Я сознание потеряла от боли… А дальше – темнота. И очнулась здесь… А ты? Ты тоже?

Обреченный кивок.

Нина, вскочив, крепко обняла Олесю, бормоча что-то про побег и убийцу. Кажется, ей попалась не напарница по несчастью, а запуганная девчонка, которую саму надо защищать. Сколько ей лет? На вид одинаково хоть двадцать, хоть сорок. Но по манере разговора и мелким подробностям – скорее двадцать с небольшим.

Олеся бегло осмотрелась. Несмотря на общую запущенность, склад сохранил приличный вид. По всей длине тянулись ряды металлических стеллажей. На некоторых стояли громадные картонные коробки или пустые пивные и лимонадные бутылки, но большинство пустовало. Полки покрылись слоем пыли. Ничего интересного Олеся не нашла. Мусор, мусор, мусор. На грязном полу валялся яркие фантики от шоколада и чипсов, чуть поодаль – коробки из-под супов быстрого приготовления. Какие-то плакаты скатаны и сгружены в угол. По правую руку находилась шаткая лестница, ведущая на балкон второго этажа.

– Ты ходила туда? – Олеся указала на лестницу.

Нина стерла слезы, шмыгнула носом.

– Не-а. Олесь, а ты не врешь? Ты точно не заодно с Сашей?

– Клянусь. Слушай, – Олесю осенило, – а как выглядел душитель? Невысокий и лысый? Толстый, да?

Нина, сомневаясь, свела тонюсенькие брови на переносице.

– Я так напугалась, что не запомнила. А у тебя есть подозреваемый?

Настал черед Олеси объясняться. Она начала с письма от киностудии и закончила угрозами бывшей приятельницы. Про кровь тоже рассказала.

– Конечно, от удушения крови не бывает, – попыталась успокоить Олеся. – Вряд ли она Виталикина.

– Но исключать ничего нельзя.

Нина не поникла, не разрыдалась. В глазах не отразилось ни единой эмоции. Да и любила ли она своего сожителя? Была благодарна ему за кров над головой и платила за жилье телом. Но вряд ли сходила по нему с ума. Виталий спас девушку от гибели, а она отплатила заботой.

– Может, осмотрим верх? – Олеся вновь глянула на лестницу. – Ключ мне подсунули неспроста.

Нина покачала головой.

– Страшно…

А уж как страшно было Олесе! Но она рискнула действовать, поэтому ступила на первую ступень шаткой лестницы. Та сварливо скрипнула, но выдержала. Олеся преодолела уже половину пути, когда за спиной послышалось сопение, сопровождаемое скрипом. Нина тоже полезла.

– Не оставляй меня одну! – пискнула девушка и ухватилась за ватник Олеси.

Вдвоем они оказались на втором этаже. Балкон был круговой, опоясывающий весь склад изнутри. Так, тут есть двери. Шесть… семь… десять штук. На некоторых сохранились номера комнат. Нину била крупная дрожь. И в Олесе почему-то появилась уверенность. Она в ответе не только за себя, но и за Нину – а значит, паниковать нельзя.

Первые три двери не поддались ни на нажатие ручки, ни на пинки. А в фильмах красавцы-герои так здорово выбивают двери ногой. Жаль, Олесе до их мастерства как до луны. Вместо четвертой – проем. Переступив через упавшую дверь (Олеся нервно хихикнула, представив, что её все-таки кто-то выломал), они оказались в комнате. Сейчас о том, что ею когда-то пользовались, напоминал лишь стол да стул с отломанной ножкой. А остальное – нагромождение бумаги, деревяшек и кусков ткани. На столе старая-престарая клавиатура некогда белого цвета со стертыми клавишами. Около неё валялась перевернутая «мышка», но иной техники в комнате не оказалось. Из окна открывался вид на забор и голые поля. Опускалось солнце. Осенью смеркается рано. Скоро Олеся с Ниной останутся в кромешной темноте. Назад дороги нет, они обязаны поддаться правилам чьей-то безумной игры. Нина, осматривающая стол, вдруг ойкнула.

– Что?! – развернулась к ней Олеся.

– Занозу посадила. – Нина выставила указательный палец.

Олеся выдохнула. В спутницы ей достался сущий ребенок, ещё более беззащитный, чем она сама.

Они обошли уже половину комнат. Ни единой полезной вещицы, никакой информации или дальнейших указаний. От обилия пыли Олеся зачесалась – дала знать давняя аллергия. Нина хлюпала носом, охала, ахала и скорее мешалась, нежели помогала.

О себе они почти не разговаривали. Олеся отмалчивалась, а Нина вспоминала те прекрасные времена, когда у неё был дом, прекрасная работа и планы на будущее. Даже любимый человек, будущий муж, водитель скорой помощи!

– А почему он не позвал тебя жить к себе? – удивилась Олеся.

Нина как-то стушевалась, ответила коротко:

– Не хочу об этом говорить.

Олеся не расспрашивала. У каждой есть свои скелеты в шкафу. Она карьерой танцовщицы тоже не похвастается.

Торопливая Нина тронула очередную дверь с криво висящей на одном гвозде табличкой «Начальник». Та поддалась. Девушка заглянула внутрь и сразу отскочила.

– Т-там… – стуча зубами, прохрипела она.

– Что там?

– Человек! – Голос сорвался на крик.

Олеся еле заткнула глуповатой спутнице рот. Вдруг тот человек их услышал? Или он знал о чужаках заранее и просто поджидал, когда те явятся к нему в гости?

– Кто он? Как он выглядел? Что делал? – оттащив Нину в открытую комнату, прошептала Олеся.

– Сидел, – та, глубоко вздохнув, успокоилась. – Просто сидел, и всё. За письменным столом, ко мне спиной. Пойдем к нему, спросим, что происходит?

Неожиданный энтузиазм Олесю посмешил.

– Ниночка, как ты представляешь наш разговор? Подойдем и поинтересуемся, не собирается ли он нас убивать? По-твоему он чисто случайно засел в заброшенном ангаре посреди полей?

Нина скуксилась.

– Совсем не подумала. Извини, пожалуйста. А если вооружиться чем-нибудь и напасть на него исподтишка? Пускай объясняется перед нами!

Что ж, идея сумасбродная, но не лишенная смысла. Почему бы из жертв не превратиться в охотников? Олеся схватила осколок выбитого оконного стекла.

– Пойдет?

– Да! – Нина робко улыбнулась. – Иди!

Конечно, Олеся не ожидала, что запуганная девушка вызовется в бой. Но и она не собиралась атаковать осколком какого-то мужика, который мог быть вооружен пистолетом. Один выстрел – и всё будет окончено. Глупая затея.

7
{"b":"660194","o":1}