– Почему ты медлишь? – она вновь говорила тихо.

– Ты не боишься смерти, дворянка? Или тебе страшнее твое одиночество? Все, с кем ты работала и сражалась, пф, «плечом к плечу», – умерли.

– Это такой способ пытки? Оттягивать казнь? Я ведь уже все рассказала вашим дознавателям.

– Я пришел лишь поговорить. Ты думаешь, ты мне не любопытна? Да ты сокровище!

Она снова замолчала, ее милое и наивное недовольство обжигало на расстоянии. Она действительно почувствовала меня своим развлечением.

– Что ты вообще знаешь про Эскадроль, Милославская? Быть может, ты невозможно глупа? Если тебе известно про нас ровно столько, сколько рядовому обывателю, то это явно так. Против чего ты восстала? Против войны, вести о которой даже не доходят до ваших отдаленных земель? Я ведь знаю, где ты жила. Почти у восточной границы, у сибирских пустынь, а война всегда на западе! Что еще? Пустота культуры? Читай книги, посещай многочисленные галереи и школы стихосложения! Консюмеризм, диктатура денег и создание из машины производящей нашего идола? Раздай все свои деньги и уйди жить в лес! Или ты не можешь быть христианкой до конца, стыдишься, сама думаешь, что милосердие – это слабость?

– Стой, Танский, остановись. Ты явно переигрываешь, ведь я уже сказала, что тебе совсем наплевать на меня. Но есть у меня одна уверенность: ты сам про этот мир почти ничего не знаешь.

– Не знаю?

– Ты знаешь лишь то, что знают все, вдобавок пару крупиц информации для генералитета. А что еще? Твое дело – воевать и управлять. Я вижу, ты много читал, поэтому сам понимаешь, что тебе, будь ты даже губернатором Централиса, многого не расскажут. Ты даже не придворный, сколько ни говори о силе Императора.

– Возможно, ты права, дворянка. Но именно органика делает наш мир невероятно простым. «Пустота упрощает».

– Делает. Органика проста как таблица умножения и почти так же механична. Соблюдай немногочисленные принципы, а остальное в любом случае получится органично, как задумано. Но… вдруг нас всех обманули? – она в который раз усмехнулась, но на этот раз особенно язвительно и несколько грустно. – Кем задумано, если для вас нет Бога?

– Императором. Природой. Мирозданием. Нами самими. Какая разница, у нас просто все есть. А ложь неорганична, лжи у нас нет. Вас – уже тоже нет.

– Органика уничтожила у нас государство и власть. Остался Император, который руководит лишь войной, и миллионы сумасшедших, которые живут за счет иллюзорной идеи и бесконечных денег, доставшихся от убитых наций. А теперь скажи, что такое Эскадроль?

– «Эскадроль – это принцип неба, разошедшийся по земле».

– Эскадроль – это не государство, верно?

– Разумеется.

– Эскадроль – это лицемерное существо, которое питается цинизмом и оксюмороном. Вы проповедуете единение народа и в итоге имеете четыреста миллионов одинаковых кровожадных лиц. Я считаю, что органицизм прижился в Эскадроле, потому что основные его черты – это унификация и нетерпимость. Я лишь не понимаю, почему на Земле вообще существует нечто подобное, как это соотносится с человеческой природой и кому это надо. К тому же, я уверена, ваш Император точно такой же, как и вы.

– Органика – это хаос. Истина – это хаос. Вселенная – это хаос. Вечность – это хаос. Бог тоже хаос, ведь он допустил нас. Я могу утверждать что угодно. Всерьез ли, в шутку. Вечность все спишет.

Милославская снова не ответила, начиная уже меня этим раздражать.

– Хороший разговор? – непонятно к чему вдруг сказала она.

– Да, мне нравится. Только действительно, я хотел бы сесть, – не сказал бы, что это была шутка, но мы посмеялись. Говоришь, Милославская, что мы любим оксюморон? Генерал с пленником-повстанцем обсуждают общественное устройство в камере после пыток. Пожалуйста. Разве не красиво?

– Кстати, какое там у тебя полное звание?

– Генерал-майор.

– Низко.

– Я генерал-губернатор Централиса, и мне всего лишь тридцать два года.

– Хорошо, Танский. Молодец. Могу заметить, что наша доктрина, в отличие от органицизма, прижилась во всех странах мира. Там же, где не удалось ее воплотить в полной мере, быстро исчезла государственность по понятным причинам. Это как раз признак того, что разбить Эскадру могут. Весь мир заботится только о войне.

– Ох, дворянка… Меня твои темы просто замучили уже, я уже не могу их слушать. Одна тема лучше другой. Про органику зачем-то начинаешь, про чушь какую-то, про доктрину. Что ты несешь вообще, сбоист? Государственность у тебя исчезла, с ума сойти. Что ты вообще можешь знать о доктрине? – выпалил я.

Милославская все тянула разговор о политике, чем вызывала только мое уныние.

– Ха-ха-ха, а ты забавно заводишься.

– Ой, отстань, Милославская.

– А доктрина лишь давняя сказка. Царям Ромеи вздумалось, что прогресс зависит от войны. Это все знают, а Эскадроль торчит на этой гнилой идейке как на сильном наркотике. Торчит сильнее других, оттого и побеждает. Война дает толчок науке и промышленности, при этом замораживает общественность. Но доктрина эта чушь по сравнению с самой Ромеей! Гордый, но израненный золотой орел был съеден кучкой ваших паразитов. Ромея существовала задолго до Эскадроля, исповедовала восточное христианство и была государством чести, права и верности. Ромейская армия состояла из благородных воинов, да и война не была их единственным занятием. Разве что иногда, когда нужно было защитить свои государственные интересы.

– Ха-ха-ха! «Государственные интересы»! Разве не мелочно звучит? Что это такое пред вечным принципом, – я театрально махнул рукой вверх. – Хорошо. Но ромейцы не справились. Потеряли инициативу, силу духа и свою христианскую душу. Ромея была покорена Эскадролем. Мы украли их идею, вернули их территории и убили их людей. Милославские – ромейские аристократы. И ваши цари придумали нашу идею. Такая вот крупица информации для генералитета.

– Серьезно? Впрочем, это не важно. Мои предки ведь должны были быть дворянами какой-нибудь страны, почему бы не ромейскими? В Ромее, на самом деле, не было ничего интересного. Но вот подобное государство сейчас мне бы понравилось.

В этом была ирония. Она пыталась доказать вред органицизма, а сама была безразлична, как и все мы.

– Вот же, вот. Начиталась разной дряни про ромейцев и получила сбой. Тебе можно было и не учиться читать.

– У нашего движения была большая библиотека. Но изучение прошлого нужно для построения будущего – нужно вернуть ромейскую систему. Если мы сместим органицизм, дадим Императору истинную власть, разрушим Фонд, будем вести умеренные войны и прекратим аннигиляции, создадим общественную иерархию и вернем христианство, то Эскадроль будет истинно вечным, как вы пророчите, и истинно будет править этой планетой. И самое главное, хаос не нужен сам по себе, хаос нужен для верного колебания идей, которое движет мир вперед. В противном случае Эскадроль рано или поздно сожрет сам себя. Очень трудно уходить с легкого пути, но все-таки нужно понимать, какой будет конец. Если ты и вправду думаешь, что мы подняли восстание, чтобы добиться мира, то ты, прости за прямоту, дурак. Дурак, который верит нашей «несуществующей» пропаганде. Фонд просто использует те лозунги, которые могут играть на чувствах населения, – она всей своей фигурой демонстрировала, что одна тут поняла мир.

– Интересные размышления, хотя меня совершенно не интересует, какую альтернативу вы предлагали и чего вам не хватало. Да и разве я когда-нибудь верил, что вы хотите мира? Нет, вы хотели изменения общества. Катилина, разумеется, хотел сам поиграть против нас с крапленым тузом в рукаве. Но нет, нет! Только эскадрольцы могут играть. И неужели ты думала, что с помощью глупого восстания можно добиться подобного? – я неожиданно расхохотался. – Вы слишком наивны, сударыня, как и все «зеленые».

– Конечно, я понимала, что ничего не будет, – она тоже повеселела и говорила со смехом. – Нужно было и нам тешить себя призраками. Но у нас призрак был определенным – идти к цели, верить в нее, но знать, что не добьешься. А у вас призрак более знатного рода, у вас абсолютно все призрачно. Нет ни единого столба, ни единой конкретной фразы, ни единого смысла в вашем существовании и деятельности. Органика живет ради органики, но в ней по существу ничего нет, это пыль, пустышка, пустой символ, – я запомнил последнюю фразу. – У вас из конкретики только машина. Потому что вы, эскадрольцы, даже не роботы, вы уже давно умерли и существуете по инерции.