1813–1816 Опытность Кто с минуту переможет Хладным разумом любовь, Бремя тягостных оков Ей на крылья не возложит, Пусть не смейся, не резвись, С строгой мудростью дружись; Но с рассудком вновь заспоришь, Хоть не рад, но дверь отворишь, Как проказливый Эрот Постучится у ворот. Испытал я сам собою Истину сих правых слов. «Добрый путь! Прости, любовь! За богинею слепою, Не за Хлоей, полечу, Счастье, счастье ухвачу!» — Мнил я в гордости безумной. Вдруг услышал хохот шумный, Оглянулся… и Эрот Постучался у ворот. Нет! мне, видно, не придется С богом сим в размолвке жить, И покамест жизни нить Старой Паркой там прядется, Пусть владеет мною он! Веселиться – мой закон. Смерть откроет гроб ужасный, Потемнеют взоры ясны. И не стукнется Эрот У могильных уж ворот! 1814 Рассудок и любовь Младой Дафнис, гоняясь за Доридой, «Постой, – кричал, – прелестная! постой, Скажи: «Люблю», – и бегать за тобой Не стану я – клянуся в том Кипридой!» «Молчи, молчи!» – Рассудок говорил, А плут Эрот: «Скажи: ты сердцу мил!» «Ты сердцу мил!» – пастушка повторила, И их сердца огнем любви зажглись, И пал к ногам красавицы Дафнис, И страстный взор Дорида потупила. «Беги, беги!» – Рассудок ей твердил, А плут Эрот: «Останься!» – говорил. Осталася – и трепетной рукою Взял руку ей счастливый пастушок. «Взгляни, – сказал, – с подругой голубок Там обнялись под тенью лип густою!» «Беги, беги!» – Рассудок повторил, «Учись от них!» – Эрот ей говорил. И нежная улыбка пробежала Красавицы на пламенных устах, И вот она с томлением в глазах К любезному в объятия упала… «Будь счастлива!» – Эрот ей прошептал, Рассудок что ж? Рассудок уж молчал. 1814 К Наташе Вянет, вянет лето красно; Улетают ясны дни; Стелется туман ненастный Ночи в дремлющей тени; Опустели злачны нивы, Хладен ручеек игривый; Лес кудрявый поседел; Свод небесный побледнел. Свет Наташа! где ты ныне? Что никто тебя не зрит? Иль не хочешь час единый С другом сердца разделить? Ни над озером волнистым, Ни под кровом лип душистым Ранней – позднею порой Не встречаюсь я с тобой. Скоро, скоро холод зимный Рощу, поле посетит; Огонек в лачужке дымной Скоро ярко заблестит; Не увижу я прелестной И, как чижик в клетке тесной, Дома буду горевать И Наташу вспоминать. 1814
Лаиса Венере, посвящая ей свое зеркало Вот зеркало мое – прими его, Киприда! Богиня красоты прекрасна будет ввек, Седого времени не страшна ей обида: Она – не смертный человек; Но я, покорствуя судьбине, Не в силах зреть себя в прозрачности стекла Ни той, которой я была, Ни той, которой ныне. 1814 Слеза Вчера за чашей пуншевого С гусаром я сидел И молча с мрачною душою На дальний путь глядел. «Скажи, что смотришь на дорогу? — Гусар мой вопросил.— Еще по ней ты, слава богу, Друзей не проводил». К груди поникнув головою, Я скоро прошептал: «Гусар! уж нет ее со мною!..» Вздохнул – и замолчал. Слеза повисла па реснице И канула в бокал. «Дитя, ты плачешь о девице, Стыдись!» – он закричал. «Оставь, гусар… ох! Сердцу больно. Ты, знать, не горевал. Увы! одной слезы довольно, Чтоб отравить бокал!..» 1815 К живописцу Дитя харит и вдохновенья, В порыве пламенной души, Небрежной кистью наслажденья Мне друга сердца напиши; Красу невинности прелестной, Надежды милые черты, Улыбку радости небесной И взоры самой красоты. Вкруг тонкого Гебеи стана Венерин пояс повяжи, Сокрытый прелестью Альбана Мою царицу окружи. Прозрачны волны покрывала Накинь на трепетную грудь, Чтоб и под ним она дышала, Хотела тайно воздохнуть. Представь мечту любви стыдливой, И той, которою дышу. Рукой любовника счастливой Внизу я имя подпишу. 1815 Измены «Все миновалось Мимо промчалось Время любви. Страсти мученья! В мраке забвенья Скрылися вы. Так я премены Сладость вкусил; Гордой Елены Цепи забыл. Сердце, ты в воле! Все позабудь; В новой сей доле Счастливо будь. Только весною Зефир младою Розой пленен; В юности страстной Был я прекрасной В сеть увлечен. Нет, я не буду Впредь воздыхать, Страсть позабуду; Полно страдать! Скоро печали Встречу конец. Ах! для тебя ли, Юный певец, Прелесть Елены Розой цветет?.. Пусть весь народ, Ею прельщенный, Вслед за мечтой Мчится толпой; В мирном жилище, На пепелище, В чаще простой Стану в смиренье Черпать забвенье И – для друзей Резвой рукою Двигать струною Арфы моей». В скучной разлуке Так я мечтал, В горести, в муке Себя услаждал; В сердце возжженый Образ Елены Мнил истребить. Прошлой весною Юную Хлою Вздумал любить. Как ветерочек Ранней порой Гонит листочек С резвой волной, Так непрестанно Непостоянный Страстью играл, Лилу, Темиру, Всех обожал, Сердце и лиру Всем посвящал. Что же? – напрасно С груди прекрасной Шаль я срывал. Тщетны измены! Образ Елены В сердце пылал! Ах! возвратися, Радость очей, Хладна, тронися Грустью моей. Тщетно взывает Бедный певец! Нет! не встречает Мукам конец… Так! до могилы Грустен, унылый, Крова ищи! Всеми забытый, Терном увитый, Цепи влачи… |
