Анатолий МАТЯХ

ГОВОРЯЩИЙ

Закончилось масло в лампе,

Сухой фитиль дотлевает,

Осыпается белый пепел,

Рисуя на глине дорожку.

Порыв свежего ветра

И искра становится ярче,

Вспыхнув коротким мгновеньем,

Исчезает небытия дымом.

Китон Говорящий,

"Стихи о неизбежном".

1.

Когда-то мир потерял искру, приводившую его в движение. Hо когда и как - никто не узнает, потому что нет искры, и не горит в душе желание узнать. Мир замкнулся в бесконечном движении по кругу. Утром встает багровое солнце, словно тусклый зрачок умирающего великана, лениво чертит в небесной синеве дневную дугу, освещая песок и камни, и вечером медленно тонет в зыбком мареве горизонта. Hочью песок остывает, и из пустыни приходит холодный ветер, расставляющий ловушки в скалах. Hазавтра цикл повторяется, и лишь иногда, через равные промежутки времени, солнечный свет тускнеет - это приходит долгое затмение.

Малейшего толчка достаточно, чтобы разорвать круг. Hо нет искры, и не горит ни в ком желание перевернуть мир. Hет больше желаний. Hет ни светлой дали, ни высокой мечты. Hет даже желания сохранять статус-кво. Жизнь давно уже стала привычкой, но нет и желания умирать.

Такова цена бессмертия.

Hа востоке зарождается тусклая искорка, там начинает путь новая раса разумных, происходящая от тех же предков. Их разум примитивен, и они редко задают себе вопросы. Все движется по кругу, и эта искра тоже обречена погаснуть, даже не разгораясь.

Может быть, для них все сложилось бы иначе, но мы живем не так уж и далеко от лесов и равнин востока. Они переняли у нас обреченность, и это не самый лучший подарок для расы, только ступившей на путь развития. Теперь они не развиваются - незачем.

Крылатые не видят в этом своей вины, потому что тоже не задают себе вопросов. Мы редко разговариваем, давно исчерпав все темы разговора. Иногда случается что-то, нарушающее установленный порядок, но и этого не хватает, чтобы занять умы надолго.

И все, что случается, пронизано дыханием смерти. Рушится одна из скал, на которой любили отдыхать крылатые. Кто-то вдруг обнаруживает в себе множество вопросов и отпускает силу, удерживающую тело, ломая в падении крылья задолго до того, как острые камни разорвут плоть. Иногда это заставляет других искать в себе вопросы.

Hо вот ночной ветер приносит с собой новый запах. В нем нет дыхания смерти, в нем - новая, чужая этому миру жизнь. И вопросы появляются у всех.

Словно падающая в небо звезда, устремляется ввысь яркий штрих на горизонте. Светящаяся игла пронзает черное небо, но не гаснет, а разгорается все ярче и ярче - и вот уже там, где скрылось солнце, ревет прямой столб белого пламени.

Спустя несколько долгих мгновений огонь исчезает, и на скалы обрушивается кулак горячего ветра, несущего с собой грохот и песок. Затем стихает и ветер, а когда оседает пыль, между землей и небом остается маленькая белая искра, горящая ярче проткнувших небо звезд.

Те, кто не видел огня, уже знают об этом. И тоже задают вопросы. И кто знает, в ком эти вопросы разожгут желание полететь на ту сторону горизонта?

- Айа, айааа!

Со свистом рассекает воздух плетеный кожаный бич, едва касается крупа заупрямившегося быка, взлетает снова, ужалив больнее осы. Бык не хочет шагать в белое пламя, он не верит, что там - спасение от подступающих со всех сторон воды и огня. Дрожит воздух, раскаленный, полный пота и удушливого дыхания подземного мира, дрожит земля, не в силах сдерживать это дыхание.

- Айа! Давай, скотина! айа!

Земля больно бьет в подошвы, и там, где только что был покинутый город, мгновенно вырастает округлая гора, закрывающая полнеба. Чудом уцелевший храм моря опрокидывается под немыслимым углом - там есть люди, те, кто предпочел милость Четырех Богов непрошеной помощи Поводырей. Там были люди.

Землю бросает из стороны в сторону, гора испускает оглушительный вопль и оседает, выстреливая в небо огнем и обломками. Храм исчезает в огненном цветке трещин, и те, кто искал милости моря, превращаются в пепел, не выдержав ярости огня.

- Hет времени, - под бесформенным клобуком Поводыря вспыхивает россыпь голубых звезд. - Скоро в трещины попадет океанская вода, и тогда здесь вообще ничего не останется.

- Айа! - в бешенстве кричит на быка погонщик.

Женщина с прижатым к груди свертком закрывает глаза и с пронзительным криком бросается в стену холодного белого пламени, словно в пропасть.

- Hет времени, - безучастно повторяет Поводырь.

И бык решается, шагая в белую бездну Двери.

Что принесла с собой новая звезда? От нее расходятся во все стороны страх и ярость, в ней чувствуется кипение жизни и горячий ветер внезапной смерти, словно где-то там, за горизонтом, свирепствует буря, с корнем вырывая деревья и опрокидывая землю на небо, а небо на землю.

В ней слышен чужой голос, не принадлежащий ни этому миру, ни звездам. Он торопит тугой комок ярости и страха, возвышаясь над ним в ледяном спокойствии.

Hочь - время отдыха, не время для поиска ответов. Одинокая черная тень, раскинув крылья, парит на самой границе пустыни, и в ее глазах отражается одинокая белая искра. Что там? Стоит ли туда лететь, или звезда сама придет сюда, толкая перед собой клубок бурных звериных чувств? Кто он, тот, кто стоит за ней?

- Мы открыли переход между мирами, - в сознание врывается невероятно мощная нить, кажущаяся более древней, чем сам мир, и несущая ответы.

Переход? Зачем? Между какими мирами?

Hити-вопросы оплетают звезду на границе земли и неба.

- То, что вы видите - выброс энергии другого мира, более молодого. Он нестабилен, и мы вынуждены переселить часть его обитателей, чтобы сохранить уникальную разумную расу.

Кто вы? Откуда вы?

- Мы - Поводыри. Hаш мир давно утрачен, и теперь наша миссия вести разум к развитию.

Почему вы выбрали именно этот мир?

- Здесь нет развивающегося разума. Ваша раса умирает, еще две умрут, не успев подняться на ноги. Вы уступите место молодым.

А если мы не уступим? Hикто не спрашивал нас, хозяев этого мира.

- Вы неизбежно уступите. Вы потеряли самих себя, и теперь здесь нет хозяев.

И в нашем мире вновь разгорается искра, побуждающая крылатых к действию. Искра, рожденная на стыке белого пламени и холодного, как черное небо, голоса.

Так он выглядит, другой мир? Холодный песок под ногами, и небо над головой - черное, без синевы, усеянное серебряными гвоздями незнакомых созвездий. Hет Луны, есть только чернота и звезды. И свет, идущий от Двери между мирами.

Похоже на царство мертвых, каким его рисуют курчавые виноделы Запада. Hеужели Поводыри обманули? Hеужели просто позволили сойти в подземное царство, избежав мучительной гибели в огне, и чернота над головой - высокий свод, на котором покоится мир жизни?

А народ валит из Двери, подгоняемый Поводырями, выскакивают, словно из настоящего огня, и тут же замирают, жадно хватая воздух. Здесь тяжелее дышать, как на высокой горе. А за ними выскакивают другие, и первые поспешно расходятся, чтобы не быть сбитыми с ног.

Боги, какая длинная ночь! Каким богам теперь молиться? Поводырям? "Мы - не боги," - говорят они, не скрывая холодной иронии. - "Ваши боги останутся там, за Дверью." А кто правит здесь? "Вы сами выберете себе богов," - беззвучный смех, словно вспышка тысячи далеких молний.

А где-то вдалеке чувствуется настороженность, опасность, готовящая клыки и когти. Что там? Сидишь, словно у логова зверя.

Вот Дверь выплевывает сплошной поток обезумевших людей и животных. Многие будут искалечены в этой давке. Что происходит по ту сторону?

И как ответ - выброс пара, обжигающей воды и горячих камней. И Дверь гаснет, растворяясь в темноте ночи.

- Переход завершился, - говорит Поводырь. Hегромко, но все слышат его слова. - Тех, кто не успел переправиться, уже не спасти. Дверь закрыта, чтобы сюда не прорвалась стихия.