– Ваш счетчик слишком много накрутил, – заявляю я, размышляя, не стоит ли устроить скандал. Надо показать ему, что со мной этот номер не пройдет.

Таксист мрачно разглядывает меня в зеркале заднего вида:

– Это же очень далеко.

Достав телефон, я делаю вид, что фотографирую стикер на внутренней стороне окна, в котором говорится, куда сообщать о нечестном водителе. Я ищу контактный номер, но там его нет, и мне приходится довольствоваться адресом электронной почты.

Водитель продолжает пристально меня изучать. Лицо его по-прежнему сурово. Я делаю то же самое, но что толку, ведь я полностью в его власти и даже если выпрыгну из машины, мой рюкзак останется у него в багажнике.

– Мы почти приехали, – бросает он.

Я прищуриваюсь, но он вряд ли это заметит. Остаток пути мы оба молчим.

Потом он вдруг останавливается на обочине и, выскочив из такси, идет к багажнику. Бросив взгляд на счетчик, я обнаруживаю там все восемьдесят и пытаюсь открыть дверцу со стороны тротуара. Она не поддается, и мне приходится выйти на проезжую часть, где с гулом проносятся машины, заставляя мои волосы шевелиться от ветра. Хотя дома я ужасно боюсь попасть под транспорт, здесь это не самая главная из моих проблем.

Я хмуро сую таксисту деньги, и он без зазрения совести хватает их у меня из рук. И тут я изумленно замечаю, что стою совсем рядом с автобусной станцией. Закинув на спину рюкзак, я быстро забываю, как позорно провалила такое простое дело, как посадка на автобус. Кстати, мой отель находится рядом и отлично виден отсюда. Но все же я в конце концов на месте, сейчас только 10.20, и на автобус я не опоздала. Все остальное не имеет значения. О том, сколько всего я могла накупить на так бездарно потраченные деньги, я стараюсь не думать.

Автобусная станция выглядит основательно: бетонные стены, ряды пластиковых стульев и вереница касс, где продают билеты на самые разные направления. Плиточный пол покрыт пылью. Большинство пассажиров явно местные. Будь здесь иностранцы с рюкзаками, я бы немедленно к ним подошла и заговорила.

Я невольно улыбаюсь, несмотря на все свои невзгоды. Когда мы с Крисом были счастливы вместе, нам никто не был нужен. Мы с радостью скрывались от окружающего мира в своей собственной маленькой вселенной. Оба мы не слишком общительны и не умеем общаться с незнакомыми людьми. Но теперь, вся в пыли, трезвая и потрясенная открытием, что я никудышный путешественник, я бы с легкостью заговорила с кем угодно.

Электронное табло сообщает, что автобус в Куала-Безут отправляется через десять минут. Найдя нужную стойку, я терпеливо стою рядом, дожидаясь, пока женщина в хиджабе закончит говорить по телефону.

Тем временем я пытаюсь взглянуть на себя со стороны. На мне длинная юбка-батик, купленная вчера, ярко-розовая с коричневым цветочным орнаментом, черная майка и пара розовых шлепанцев. Волосы, стянутые лентой, не падают на лицо. В общем, я выгляжу как завзятая путешественница. Да я такая и есть. Крису мой вид наверняка бы понравился. Скоро, я уверена, мы перестанем дуться друг на друга. Он и сейчас, вероятно, доволен, что мне хорошо.

Женщина вопросительно смотрит на меня. Ее лицо открыто и вполне приветливо.

– Слушаю вас.

Интересно, каково это – все время носить хиджаб? Он заботливо прикрывает каждый волосок, делая ее голову округлой и гладкой, как у матрешки. Он туго стянут под подбородком, не давая выбиться ни единой прядке. Мне хочется спросить у нее, что же такого постыдного в волосах? Так и не поняв, я машинально дотрагиваюсь до своей головы. У меня волосы коротко пострижены и ежиком торчат на макушке. Вероятно, эта женщина считает меня наглой и бесстыжей. А сама она покорная и подневольная? Кто его знает, ведь пока мы не обменялись и парой фраз.

– Здравствуйте! – приветствую ее я, сожалея, что не знаю ни слова по-малазийски. – Могу я купить билет на автобус в Куала-Безут, который отходит в десять тридцать?

Она кивает, берет из пачки билет и начинает заполнять его одноразовой шариковой ручкой, одновременно звоня по телефону, потом качает головой и откладывает билет:

– Извините, но мест уже нет.

– Как нет? Не может быть! – говорю я, кусая губы.

Что за чушь я несу? Конечно, может.

– Сожалею. Может, вас устроит ночной автобус в девять вечера?

Этот вариант меня не слишком вдохновляет. Проклятый таксист.

– А что-нибудь еще у вас есть?

Женщина пожимает плечами. Я смотрю на направления, вывешенные в окошке ее будки. Одно из них мне вроде подходит.

– А как насчет этого места? Куала-Теренггану, – с трудом произношу я. – Это ведь в той же стороне? В нужном направлении?

Она кивает:

– Автобус отходит в одиннадцать пятнадцать. Идет шесть часов.

Я покупаю билет до этого неведомого места и сажусь на один из шатких пластиковых стульев, прикрученных к железному стержню. Рядом со мной сидит женщина с огромным чемоданом от Луи Вюиттона. Вынув изо рта сигарету, она улыбается, когда я бросаю свой жалкий рюкзак по соседству с ее шикарным багажом.

– Привет! – говорит она.

– Привет! – отвечаю я и достаю путеводитель, чтобы посмотреть, что это за место, куда я отправляюсь.

За окном проносится Малайзия. Сначала тянется пригород Куала-Лумпура, который вскоре сменяется лесом. Я никогда не видела такой яркой зелени. Настоящие джунгли с высокими и низкими пальмами и прочей тропической растительностью. Через некоторое время до меня доходит, что подобный пейзаж будет сопровождать меня все шесть часов. Меня веселит, что я еду на автобусе одна, что приехала сюда самостоятельно и нахожусь за тысячи миль от своей обычной жизни. Мне нравится быть в движении. Это означает, что я нахожусь в постоянном отрыве и совершенно свободна.

Последнее время я вела себя отвратительно, но сумела порвать со своим прежним существованием. И это так здорово.

Пока я не очень скучаю по Дейзи, потому что приучила себя обходиться без нее, когда она уходит к Крису. Поначалу это было просто ужасно, но сейчас я уже достаточно закалена и могу без истерик переживать разлуку. Она же со своим отцом, уговариваю я себя, и это вполне нормально.

Ведь я любила его. Была благодарна ему за Дейзи. Мне нравилось, что он такой же разгильдяй, как и я, и мы вместе импровизируем на тему семьи.

Наша свадьба была совсем скромной: мы расписались в Брайтоне, после чего устроили вечеринку в рыбном ресторане. Все прошло замечательно. Все, кроме меня, напились, а я уже была на большом сроке. Я поборола все свои дурные предчувствия, и то же самое сделал Крис.

Автобус продолжает свой путь. Я листаю путеводитель, потом достаю книгу, но и она не занимает меня.

Через несколько часов мы останавливаемся на обед. Солнце жарит, везде пыль, а малазийский вариант общественного питания оставляет желать лучшего. В низком бетонном здании, раскрашенном в ярко-голубые и желтые тона, теснится множество прилавков, выходящих во двор, где расставлены длинные столы. Сбегав в туалет, я наугад заказываю какую-то еду, тыча пальцем в меню. Все хорошо. Хотя я не там, куда собиралась, и еду не туда, куда планировала, чувствую я себя вполне уверенно. Направление, во всяком случае, выбрано верно.

Кэти

Май 1988

Божья обитель

Что-то явно затевается. Пока не знаю что, но когда все будет готово, нам обязательно скажут. Мне не терпится поскорее узнать. И Филиппу тоже. Мы перешептываемся, стараясь угадать, что это будет. Я люблю Филиппа. Это непросто, но я ни за что не отступлюсь. Мы собираемся пожениться, когда немного подрастем, и я буду хорошей женой. Это мое призвание, о котором я всегда знала.

Очень хочется, чтобы эта тайна чего-то стоила и помогла бы мне принять свою судьбу. Я на это отчаянно надеюсь.

Мне кажется, что от нас нарочно что-то скрывают, и стараюсь как можно лучше выполнять свои обязанности. Хожу в школу, посещаю воскресные занятия в церкви, изучаю Библию и пою в хоре, словно ничего не происходит. И одновременно стреляю вокруг глазами в поисках ключей к разгадке. Пожалуйста, шепчу я про себя. Ну, пожалуйста, пусть это будет что-то важное, способное изменить мою жизнь.