С первого взгляда он не заметил ничего примечательного. Вдова Скаргилла носила траур – черное платье и черный плат, как у монахини. Она стояла отвернувшись и казалась ниже ростом, чем другие женщины. Интересно, какого цвета у нее волосы – светлые или темные? Приятно ли смотреть на ее лицо? Улыбался ли ее муж, когда ложился к ней в постель?

Порыв ветра приподнял полы ее плаща. Она нагнулась, одергивая их, а он выругал себя за неуместные мысли. Не следует думать так о вдове одного из своих соратников.

Скаргилла убили несколько месяцев назад, и ей уже сообщили об этом. Хорошо, что не он станет вестником горя.

Однако он решил во что бы то ни стало передать его вдове мятую полоску белого шелка, которую ее муж носил у сердца.

Ветер улегся. Леди Валери подняла голову, и он мельком увидел ее лицо. У нее были печальные темные глаза. Может быть, она утешится, получив залог, который так берег ее муж.

Англичанок и кастильских дам повели во дворец, а затем в парадный зал. Они шли совсем рядом, и Валери слышала разговоры на иностранном языке. Она почти ничего не понимала, но ритм речи и слабый аромат кастильского мыла казались ей знакомыми.

Возможно, память о них хранила ее кровь. Кровь, которую Валери унаследовала от своей прабабки, уроженки Кастилии, давным-давно приехавшей в Англию. Как и Констанцу, королеву Кастилии, ее тоже забрали из дома и отправили очень далеко.

Валери коснулась медной эмалевой броши на платье – напоминании о ее давно умершей родственнице. Здесь, при дворе, где много коварных ловушек, она должна ходить с высоко поднятой головой. Все равно скоро ей позволят вернуться в свое имение, к своему дому и саду, хотя сейчас, зимой, сад еще пребывает в спячке.

Королева дошла до середины зала и развернулась. Валери прищурилась, стараясь получше ее разглядеть. Констанца оказалась блондинкой; издали ее волосы казались желтоватыми. Интересно, какого цвета у нее глаза, неужели голубые? Трудно разглядеть с такого расстояния. Нос, похоже, длинноват, не по моде; она высокая и хорошо сложена.

Разумеется, внешность Констанцы не имела никакого значения. Она принесла мужу в дар свою страну, а не свою красоту. А у женщины, пусть даже она королевского рода, выбора не больше, чем у любой другой. Она должна выйти замуж по государственным соображениям, и не имеет значения, что творится у нее на сердце. И если Констанца хочет быть королевой на самом деле, а не только номинально, ей нужен муж, который достаточно богат и готов сражаться за ее владения.

Внезапно королева приложила руку к животу, и кастильские дамы обступили ее плотным кольцом.

Верить ли слухам? Говорят, королева Кастилии приехала в Англию какое-то время назад, но оставалась в загородном замке – судя по всему, из-за недомоганий, которые сопутствуют первым месяцам ожидания ребенка.

Герцог – Валери по-прежнему не могла даже в мыслях называть его королем – должно быть, не тратил времени и сразу наградил ее наследником. Им обоим нужно доказать, что они способны произвести на свет следующее поколение тех, кто взойдет на кастильский трон, так что, наверное, именно поэтому королева сейчас выглядит и ведет себя не лучшим образом. Но ей все простится, если она родит сына.

Что не удалось Валери.

– Она выглядит такой юной, – прошептала леди Кэтрин, стоящая рядом.

Валери согласно закивала и что-то прошептала в ответ. Королева была почти ровесницей Валери и всего на несколько лет моложе леди Кэтрин. Кэтрин тоже недавно овдовела, однако у нее было трое своих детей. Наверное, ей кажется, что она прожила долгую жизнь.

«Хотя она оплакивает мужа не больше, чем я». Валери сама не знала, как она это поняла. Они с Кэтрин познакомились совсем недавно и никогда не говорили о своих покойных мужьях, но Валери не сомневалась: обе они, как положено, молятся за упокой души своих мужей, подсознательно радуясь обретенной свободе.

Дамы, окружившие королеву, наконец расступились. Констанца села в кресло рядом с герцогом. Рядом с ней встала ее сестра. Лорды и леди выстроились в ряд, готовясь к представлению.

Валери, которая подходила к королеве следом за Кэтрин, была удивлена и польщена тем, что ее пригласили на эту церемонию. Ее покойный муж был рыцарем, но довольно скромным, как и муж леди Кэтрин. Конечно, Кэтрин получила приглашение потому, что она заботилась о детях герцога от первого брака. Теперь она перейдет в свиту его второй жены; она поможет королеве узнать все, что нужно, об Англии и, может быть, даже о ее собственном муже.

Пока Валери знакомили по крайней мере с дюжиной фрейлин, она отделывалась вежливыми кивками. Фрейлины улыбались и тоже молчали, не осмеливаясь заговорить на незнакомом языке.

Даже королева оставалась бесстрастной, знакомясь с многочисленными придворными. Наверное, бедняжка не различала проходящих перед ней незнакомцев.

Услышав, как произносят ее имя, Валери опустилась на колени перед королевой. До ее ушей донесся обрывок фразы: герцог обратился к переводчику, который затем перевел его слова королеве: «Она правнучка одной из дам, которая приехала в Англию с Элеонорой Кастильской, женой Эдуарда I».

Да, фрейлина Элеоноры Кастильской была ее прабабкой. Почти сто лет тому назад она состояла в свите еще одной королевы-иностранки.

Услышав перевод, королева кивнула и спросила, говорит ли Валери на ее языке.

К сожалению, кастильский язык для нее такой же чужой, как ее язык – для королевы.

Она покачала головой.

– Могу лишь сказать «Добро пожаловать».

Однако королева улыбнулась. Она протянула руку, почтительно коснулась броши на груди Валери и обратилась к стоявшему рядом священнику.

– Королева хочет знать, не из ее ли страны ваша брошь? – перевел он.

– Да, ваше величество. Она тоже приехала из Кастилии, – ответила Валери.

Королева заговорила, отчетливо произнося каждое слово:

– Мы… должны встретиться еще.

Ее слова показались Валери благословением.

– Надеюсь, ваше величество.

Валери опустилась на колени перед герцогом – нет, королем! – почти не глядя на него; слова королевы задели ее за живое.

Встала она, еще улыбаясь. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с рыцарем, которого уже видела раньше: он стоял по правую руку от герцога. Темные кустистые брови нависали над голубыми глазами; точеные нос и скулы были обветренными. Незнакомец, как и ее муж, похоже, больше привык к полям сражения, чем к парадным залам.

Она вежливо кивнула и стала ждать.

– Леди Валери, я сэр Гилберт Волфорд.

– Вас прозвали Волком? – Ее улыбка увяла.

Перед ней стоял человек, который послал ее мужа на смерть.

Когда леди Валери повернулась к нему и их взгляды на миг встретились, он лишился дара речи.

Наконец-то он разглядел ее как следует. Светлая кожа. Черные глаза… они стали другими после того, как она поняла, кто он такой. Что стерло ее улыбку и вызвало грусть – его семейная история или военная репутация? Не имеет значения. Она словно поставила перед собой крепкий, непробиваемый щит. По ее лицу невозможно было угадать, о чем она думает. До последнего времени Гил считал вдову женщиной, которая нуждается в защите. Теперь ему показалось: такая женщина, такая союзница стала бы ценным приобретением на поле боя.

– Да, некоторые так меня называют, – не сразу ответил он. – Ваш муж служил в моей роте.

– Знаю. – Она опустила глаза в пол.

Неужели она снова погрустнела? Неужели заплачет?

Гил поспешил продолжить:

– Значит, вам наверняка известно, что атака, в которой он погиб, помогла снять осаду. Смерть вашего мужа была не напрасной.

– Какое утешение! – Ее тон подразумевал совсем другое.

– Он был достойным бойцом. Его гибель стала для всех ударом.

Их взгляды снова встретились. Ее броня не упала.

– Еще большим ударом она стала для меня.

А, значит, она обвиняет его в смерти мужа. Что ж, она имеет на то полное право.