– У меня будет полный доступ к архивам? – спросила Кэт.

– Разумеется, – без тени сомнения отозвался Зейн.

Что ж, подумала Кэтрин, ей будут открыты все данные о богатом культурном наследии страны, о становлении монархии и всех трудностях, встретившихся на этом пути. Конечно, Зейн Хан и его жизнь должны стать ядром исследования.

– Мне бы хотелось провести интервью с вами, – произнесла Кэт, придя к этой мысли и не давая себе времени на то, чтобы испугаться.

Реакция Зейна была странной: в глазах его мелькнул неодобрительный огонек, и он заметно напрягся.

– Зачем? – спросил он.

– Ну, вы же правитель страны, – пояснила Кэт, удивляясь тому, что ей приходится объяснять очевидные вещи. – И потом, вы выросли на Западе, а значит, у вас уникальный взгляд на мир, включающий влияние обеих культур.

– Думаю, я найду время для этого разговора, – произнес Зейн, но голос его по-прежнему звучал холодно и отстраненно. – Так мы договорились?

Кэтрин сделала глубокий вдох – точно готовясь к прыжку с обрыва в воду. В конце концов, такая возможность предоставляется далеко не всегда…

– Хорошо. Договорились, – согласилась она, чувствуя прилив волнения, что было даже сильнее страха.

Кэтрин протянула руку, и Зейн пожал ее – рукопожатие не было ничем иным, кроме как деловым соглашением, но Кэт ощутила, как по телу ее побежали мурашки.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы упаковать вещи? – спросил он.

– Думаю, я смогу прилететь через неделю или около того, – отозвалась девушка, думая о том, что надо бы поменять расписание занятий, законсервировать на время квартиру и психологически подготовиться к предстоящей поездке.

– Нет, меня это не устраивает, – внезапно ответил Зейн, и в голосе его прозвучало раздражение.

– Прошу прощения? – удивленно переспросила Кэт.

– Через час мне составят контракт. Пятьсот тысяч фунтов будет достаточным вознаграждением?

– О… это очень щедро с вашей стороны.

– Отлично, тогда мы вылетаем сегодня вечером.

Потрясенная, Кэтрин не могла найти слов. Она попыталась было запротестовать, однако Зейн поднял руку.

– Никаких возражений. Мы заключили сделку.

Вынув телефон из кармана брюк, Зейн прошел мимо Кэтрин и открыл дверь – два его охранника и Вольмсли тут же засуетились. Что ж, одно хорошо: по-видимому, не одна она теряет дар речи в его присутствии.

– Доктор Смит сегодня вечером улетит на моем частном самолете, – объявил Зейн.

Вольмсли буквально раскрыл рот от изумления, и, не будь Кэт так шокирована, она не упустила бы возможности посмеяться.

– За вами через четыре часа прибудет машина, чтобы отвезти в аэропорт, – продолжал Хан, оглядываясь на девушку.

– Слишком мало времени, – едва сумела вымолвить Кэтрин, снова ощущая себя дичью перед грозным хищником. На что она только что подписалась?

– Все необходимое вам предоставят, – отрезал Зейн, поднося к уху трубку и отворачиваясь. Он пошел по коридору, оба охранника поспешили следом.

Кэт лишь безмолвно следила за высокой фигурой глазами, не в силах даже вздохнуть. Она была в таком смятении, что ощущала себя физически плохо. Итак, ей не дали шанса набраться смелости для прыжка с обрыва. Ее просто столкнули.

Спустя четыре с половиной часа Кэтрин была в аэропорту, в частном аэровокзале, так и не придя в себя после встречи с правителем Нарабии. Огни ангара отражались на полированной поверхности личного самолета Зейна, выкрашенного в золотой и зеленый цвета государственного флага страны. Водитель, что доставил Кэт, вытащил из багажника ее рюкзак – пришлось пробежаться по знакомым, чтобы занять пару вещей, включая сумку, – и повел свою пассажирку к трапу. В дверном проеме показался мужчина, одетый в традиционное платье, голова его была укрыта национальным покрывалом. Встретив шофера, он взял у него сумку Кэт и пригласил гостью войти. Он представился как Абдулла, личный помощник шейха. Девушку провели через салон – повсюду виднелись роскошные кожаные кресла, полированные столики, мягкие ковры – в спальню, располагающуюся в хвосте самолета.

– Как только мы взлетим, вам подадут ужин, – произнес Абдулла на безупречном английском языке, ставя сумку в одно из кресел. Кэт с трудом подавила вздох, глядя на потрепанный рюкзак, контрастирующий с кожаной обивкой цвета сливочного масла. – Для вас приготовили подобающий гардероб на время пребывания в стране.

Взгляд мужчины скользнул по одежде Кэт – внезапно она вспыхнула, вспомнив, что так и не сумела переодеться и стоит перед помощником шейха в потрепанных сапогах, джинсах и свитере из магазина секонд-хенд. В тоне собеседника Кэтрин не уловила обличающих ноток, однако все равно слова его заставили ее устыдиться своего внешнего вида. Чувство это лишь усилилось, когда Абдулла открыл встроенный гардероб, где висели традиционные восточные костюмы.

– Его превосходительство, его божественное величество просил вас одеться подобающим образом и при возникновении вопросов обращаться ко мне или другим членам персонала.

Кэт молча кивнула, чувствуя, как в ней нарастает раздражение. Видимо, его превосходительство привык раздавать приказы и видеть, как им повинуются без лишних вопросов. Но как ей исследовать страну, будучи связанной по рукам и ногам?

– Мистер Хан сейчас на борту? – спросила она. Брови Абдуллы слегка приподнялись.

– Его превосходительство шейх Нарабии управляет самолетом. Он попросил меня оказывать вам всяческое содействие.

Кэт слегка расслабилась, поняв, что не увидит Зейна Хана до конца полета. Но чувство разочарования осталось. Почему она так боится? Ее ожидает приключение – приключение, о котором она однажды расскажет своим внукам. Да, все несколько неожиданно, события разворачиваются более стремительно, нежели она ожидала, но разве это так плохо? Будучи ребенком и подростком, Кэтрин старательно искореняла в себе тягу к импульсивным поступкам – и вот ей не оставили выбора, кроме как поддаться. Так ли это ужасно?

Как бы то ни было, будущее по-прежнему выглядит пугающим и неопределенным. И все усложняет тот факт, что в присутствии Зейна Хана она не в состоянии мыслить последовательно. А его намерение диктовать ей каждый следующий шаг совершенно не способствует продуктивной работе. Ее ожидает кропотливый труд – а значит, нужно набраться смелости и заявить о своем праве на самостоятельность.

– Мы приземлимся в Нарабии завтра в восемь утра, – произнес Абдулла с непроницаемым выражением лица. – Его превосходительство побеседует с вами по приземлении, прежде чем мы отправимся во дворец шейха.

Сердце Кэтрин забилось так быстро, что она ощутила его трепет где-то в горле. Дворец шейха был построен более пятисот лет назад, и его роскошь, поговаривали, затмевает Тадж-Махал. Однако не существовало ни одной его фотографии – лишь несколько карандашных набросков, сделанных британским путешественником в начале двадцатого века. Получается, она станет первым чужестранцем, увидевшим это чудо архитектуры.

– Спасибо, для меня будет честью увидеть дворец, – произнесла Кэт, с трудом сдерживая торжествующую улыбку. Абдулла вышел.

Послышалось ровное гудение двигателей, и Кэтрин, пристегивая ремень безопасности, на миг представила длинные пальцы Зейна на пульте управления. Самолет помчался по взлетной полосе и взмыл в небо; Кэт была настолько ошеломлена впечатлениями и игрой своего воображения, что едва могла дышать. Вот огни Кембриджа исчезли за завесой облаков. Между странами была разница в три часа, и это означало, что у Кэтрин ровно девять часов, чтобы выработать тактику поведения с шейхом на следующей встрече. Что ж, неплохо было бы начать с попытки успокоиться.

После ужина, состоящего из трех блюд – деликатесы Нарабии сочетали в себе африканские кулинарные традиции и особенности кухни Среднего Востока, – Кэт устроилась на роскошной кровати, чтобы поспать часа четыре. Спустя некоторое время она проснулась и выглянула в иллюминатор – внизу отчетливо виднелось бескрайнее полотно пустыни. Когда до посадки остался час, она направилась в душ и наконец вытащила небогатый набор косметики. Макияж Кэт делала редко, но решила, что нанести малую толику теней и блеска для губ вовсе не помешает для поднятия бодрости духа. Куда более сложным оказался процесс одевания. Длинное одеяние было сшито из тончайшего черного шелка с поразительно красивой вышивкой на рукавах и подоле. Спереди оно застегивалось до самой шеи – к нему прилагался шарф. Однако Кэтрин была в замешательстве, не зная, что надеть под него. Как носят этот костюм – как платье или как верхнюю одежду? В пустыне, должно быть, неимоверно жарко. Но в гардеробе нет ничего, кроме похожих одеяний и нижнего белья. Кэтрин погладила пальцами прозрачные кружева и вспыхнула при одной мысли о том, что будет стоять перед Зейном Ханом в этих кружевных лоскутах и тонком шелковом платье. Разумеется, он не увидит, что под черной одеждой, но она-то будет знать, что практически обнажена.