«Старина Зар умер бы от зависти» – подумал Стингрей, медленно бредя по причудливо вьющейся прогулочной дорожке госпитальной оранжереи. Казалось, здесь собрались растения со всех населенных жизнью уголков Империи. Наверняка тут не было ядовитых и хищных видов. Но, порой, от какофонии запахов начинала кружиться голова.

– Лоирос Бархатистый, – выдохнул Майкл, неожиданно увидев в глубине зарослей пурпурное пламя цветов в окружении густой черной листвы.

Воспоминания с новой силой нахлынули на него, принеся душе боль и щемящую тоску. Стингрею захотелось в отчаянии завыть, словно волку, воющему на бередящую душу луну. Подступившая комом горечь утраты даже вызвала судорожные сокращения горла, словно и впрямь пытающегося родить тоскливый звук. Беловолосый гигант смахнул с глаз непослушную слезу и, развернувшись, быстро пошел прочь.

– Как вам его нестабильное состояние, коллега? – спросил облаченный в белоснежный халат врача тьяйерец у стоящего рядом человека, – Он еще слишком загружен эмоциональными переживаниями, близкими к стрессовым.

– А что вы хотите? – ответил вопросом на вопрос человек, внимательно рассматривая данные на мониторе, которые изменялись параллельно с меняющимся изображением на соседнем экране слежения за пациентом, – Он, вообще-то, потерял жену. Это стресс для любого разумного существа. Это пройдет со временем.

– Ничуть не сомневаюсь, – согласился с усмешкой тьяйерец, – Но, я говорю вам не о том, что он пациент психиатрической клиники, а не госпиталя. Я говорю о том, что он не вполне готов, если за ним явятся его сослуживцы. Лично я, рекомендовал бы проведение пары сеансов принудительного притупления пиков переживаний.

– Он справится, – покачал головой человек, – Он имеет право самостоятельно пережить свои минуты несчастья и счастья. Не даром говорят, что горе – учитель мудрых.

– А еще говорят, что горе и сильных духом сокрушает, а воспоминание о былом счастье лишь усугубляет горе, – с улыбкой ответил тьяйерец, гордясь своим удачным использованием когда-то услышанного.

– Возможно. Но каждый знает, что нет горя, которого не уменьшило и не смягчило бы время.

– Хорошо. Вы всегда заставляете меня с вами соглашаться. Но учтите, если за ним придут, а он не победит свое горе, мы устроим ему экспресс-нормализацию. Надеюсь, против такого компромисса вы не сможете возражать. Иначе….

– Иначе что? – взвился в ответ на последнюю фразу человек.

– Иначе я напишу докладную о необходимости такой меры и пущу ее по команде. Могу поспорить, что мне просто гарантирован устраивающий меня ответ.

– Хорошо, черт вас побери, – едва не сплюнул на пол наблюдательного поста человек, но вовремя остановился, – Но только после того, как мы исчерпаем другие методы.

– Шевелись, недоноски! – крики и яркий свет волной ударили по спящим вповалку разумянам. Внезапное пробуждение принесло не только неприятности, но и кое-что положительное. По небольшой забитой невольными постояльцами комнате заструился поток свежего воздуха.

– Похоже, прибыли, – предположил гурянин, с кряхтением поднимаясь, – Сейчас и узнаем, куда нас бросят.

– А чего ты все ждешь? – подал голос с другой стороны детина со шрамом на шее, – Ты все еще мечтаешь о карьере на новом месте? Наивный. Кто, по твоему, рабам даст возможность сделать карьеру?

– Выходи строится! – закричал появившийся на пороге гурянин, сопровождаемый четырьмя одинаковыми, словно однояйцовые близнецы, солдатами.

От этой четверки солдат веяло опасной агрессивной силой, словно от оживших легких танков. Темно– зеленый, почти черный цвет не мог визуально уменьшить мощный плечевой пояс, как и все тело, покрытое блестящим панцирем. Каждый из них, подобно представителям расы гурян имел по четыре мощные руки, занятые сейчас разнообразным оружием. Их маленькие глазки, безразлично рассматривающие пленников из-под массивных резко очерченных надбровных дуг, не позволяли понять настроения зеленых солдат.

– Черт! Вот это красавчики! – воскликнул канонир, похоже, действительно восхищаясь внешностью вошедших.

– А что я говорил, – подтвердил детина, поднимаясь вслед за остальными, – Таких я и видел, когда меня сюда тащили.

– Выходи строится, поскребыши! – не успокаивался гурянин, стоящий на пороге, – У шлюза! В две шеренги!

Пленники, кряхтя и стеная, поплелись прочь из тесной комнаты, с опаской косясь на страшных солдат. Кое– как построившись двумя кривыми шеренгами, пленники ожидали своей участи. Все они надеялись, что столь бесцеремонно выгнавший их разумянин сейчас объявит им приговор. Но, этим надеждам не суждено было сбыться.

– Напра-во! Шагом марш! – рявкнул гурянин, бегло осмотрев неровный строй, – Живее, мрази, живее! Вас уже ждет ваш лимузин.

Пленных быстро провели через небольшой коридорчик к распахнутым створам шлюза. Не скупясь на тычки и оплеухи, всех загнали в небольшой бот, заставив рассесться прямо на полу. Четверка зеленых солдат, размерено шагая сгибающимися по птичьи назад ногами, заняли места с обеих сторон салона.

– Я говорил вам, – тихо заговорил расположившийся около Реззера детина, – Мы для них просто мясо. Скот. Нам даже не говорят, куда везут. Просто, как скот на бойню. Пинками и зуботычинами. Это что, по-вашему, начало карьеры?

– Что ты все каркаешь, – не выдержал Дан, криво усмехаясь, – Уж на консервы нас пускать никто не будет. Мяса маловато. Если только работать заставят. Но тогда, во-первых, будем живы. А во-вторых, всегда останется надежда устроить побег.

– И я говорю, – поддакнул канонир, – Выхода нет только с того света. Будем живы, не помрем.

Бот отстыковавшись от корабля, камнем рухнув к поверхности планеты.

– Сэр! Лейтенант Ленокс по вашему приказанию прибыл, сэр! – гаркнул Пип Ленокс, стараясь придать себе как можно более бравый вид и с настороженностью присматриваясь к офицеру СИБ, облаченному в коричневый гражданский костюм свободного покроя.

– Хорошо лейтенант, – кивнул тот, не поднимая глаз от папки личного дела, – А что это за имя Пип?

– Обычное имя сэр, – пожал плечами Ленокс, – Не хуже и не лучше множества других.

– Ну да, ну да. Не хуже, – пробормотал агент, увлеченно листая страницы, – А почему Маленький Пип?

– А что Вам кажется в этом странным сэр? – спросил пилот не понимая, куда клонит СИБовец, – Я не отличаюсь атлетическим сложением или ростом.

– Странное сокращение для человека мужского пола, – взгляд только что порхавший по страницам личного дела стилетом пригвоздил собеседника, – У вас какие-то физиологические проблемы?

– Нет, сэр, – Ленокс усмехнулся, поняв о чем, спрашивает гость в костюме, – Надеюсь, у вас нет желания это проверить? Вы не очень похожи на медика. К тому же, Маленьким Пипом, меня называют только близкие друзья.

– Остряк, – кивнул агент, чей голос не выказал никакой реакции на подначку пилота, – Так. Значит, комплексов нет. Адекватен. Инициативен. Но, у твоих отцов командиров о тебе почему-то не лучшее мнение. Говорят, что ты бываешь избыточно безрассуден в бою?

– Избыточно безрассуден тот, кто не сумел вернуться на базу, сэр. Я пока еще приземлялся столько же раз, сколько и взлетал. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

– Ну да, ну да, – покивал головой агент, вновь быстро перелистывая страницы папки с личным делом, – Кураж боя, да? Или ярость берсерка?

– Скорее кураж боя, сэр, – ответил лейтенант, совершенно не понимая, что за беседу они ведут и чего хочет этот странный агент СИБ, – Когда говорят про ярость берсерка, я всегда представляю почти безумного воина, который уже умер сердцем.

– Ну да, ну да, – вновь покивал головой агент, отодвигая от себя папку с личным делом, – А как ты видишь свое будущее? Чего ты хочешь?

– Сэр, я считаю, что будущее пилота палубного штурмовика в его опыте, часах налета и количестве сбитых боевых единиц противника, – ответил Маленький Пип, нисколько не кривя душой.