— Кошмар больше не управляет Стражами, — Страуд подошёл к леди Тревельян. — А Корифей потерял власть над нашими магами и свою армию демонов.

— Нужно рассказать всем… — Инквизитор поднялась на возвышение, чтобы оповестить собравшихся о том, что на самом деле произошло.

— Лучше оставьте им сказку, как могучий Инквизитор их всех спас, — посоветовал Страуд.

Но не успела Тревельян и слово сказать, как подбежал один из солдат и поспешил доложить:

— Инквизитор! Архидемон улетел, как только вы пропали. Магистр венатори находится под стражей, командор Каллен решил, что Вы захотите сами с ним разобраться. Что касается Стражей, которые нам помогали…

— Мы готовы любой ценой исправить… ужасную ошибку Кларель, — вышел вперёд один из Стражей. Он смиренно опустил голову, ожидая приговора.

— Где Хоук? — вмешался Варрик. — И Шепард?

Инквизитор поджала губы. Варрик все понял по ее молчанию. Известие ударило по нему сильнее, чем он сам ожидал. Не в силах находиться сейчас в окружении ликующих солдат, он скрылся из виду, спеша покинуть крепость. Тревельян же так разозлилась при воспоминании о жертве Защитника, что не смогла удержаться и вылила всю свою обиду и злобу на зачинщиков.

— Хоук погиб, стараясь исправить то, что натворили Серые Стражи, — она обвела долгим взглядом каждого присутствующего здесь представителя ордена. — Его кровь — на ваших руках.

— Страуд, Вы старший из выживших Стражей, — обратился к нему всё тот же воин. — Что нам делать дальше?

— Помогите Инквизиции, — ответила вместо него Тревельян. — Исправьте то, что натворили. Сражайтесь с тем, для чего были созданы. Не дайте смерти моих друзей пропасть зря.

После этих слов Инквизитор сошла с постамента. Сладость победы отдавала горьким привкусом.

***

В главном зале Скайхолда было необычно тихо. После суда над Серым Стражем и магистром Эримондом, выделившихся особо жестокими приговорами, дворяне старались сильно не шуметь. Казнь для тех узников была бы милосерднее, чем-то, что приготовила для них Инквизитор. Это и известие о смерти Защитника вызвали бурную, но осторожно тихую реакцию, никто не осмелился обсуждать события громче, чем в полголоса. Неизменным было лишь неприметное перемещение среди гостей агентов Лелианы, которые передавали отчёты между советниками. Инквизитор вошла в эту тишину, не потревожив ее, и остановилась у стола, за которым обычно Варрик собирал слушателей. Сейчас же он сидел один.

— Я рассказывал тебе историю, когда Хоук… — Инквизитор продолжала стоять молча, поэтому Варрик завел разговор первым, но оборвался на имени друга. — Дерьмо…

Он поднес руку к лицу, будто прикрывая глаза от яркого света. Эвелина медленно подошла к гному и без слов просто обняла его, выказывая свою поддержку. Благодарный Варрик обхватил ту за талию и прижался к груди, скрывая свои слезы. Через какое-то время он всё-таки смог рассказать ту историю, каким он запомнил Хоука. Защитник навсегда останется в сердцах людей. Варрик будет бережно охранять эти воспоминания.

— Нужно написать пару писем, — сказал он, прежде чем попросить оставить его одного. — Я сам должен обо всем рассказать… Прошу прощения.

Вдруг женщина ворвалась вихрем, нарушая траурное спокойствие главного зала. Она гневно сверлила глазами каждого присутствующего, точно ища кого-то. И нашла.

— Варрик! — набросилась она на гнома. — Где Хоук и его шлюха? Я сброшу их в море на корм рыбам!

— Изабелла… — попытался вставить тот слово в перерывах между ее криками и гневным потрясыванием его тушки. Но пиратка и слушать не хотела, извергая непрерывный поток брани. Ошалевшая Тревельян только и могла, что попытаться оттащить разъяренную женщину от товарища. Впрочем, ей это плохо удавалось. Изабелла не прекращала, пока Варрик не крикнул ей в лицо: — Хоук мертв!

Ее словно громом поразило. Она выпустила Варрика и округлившимися глазами уставилась на него, будто не верила. Осознание к ней приходило медленно. Изабелла сползла на пол без сил, по щекам текли слезы, но она их не замечала, и поэтому даже не потрудилась закрыть лицо руками. Когда первый шок прошел, тишину зала разрезал глухой всхлип, и женщина не скрывала своей печали.

***

Я потеряла сознание всего на секунду, а когда очнулась, Хоук держал меня в руках, вливая целебное зелье мне в рот, Кошмар безрезультатно бился о невидимый барьер.

— А говорил, что плох в защитной магии, — выдавила я первое, что пришло в голову. Говорить было ещё тяжело, но зелье уже делало своё дело.

Рана убила бы меня, если Хоук вовремя не подлечил. Я ругала себя за то, что позволила такому произойти во время боя. Теперь мне стало ясно, почему отношения между солдатами строго запрещены — отвлекает.

— Жива, — только и сказал Хоук, крепко обнимая меня. Я стукнула его в грудь, прокряхтев, что мне больно, отпустил. Он помог мне встать и сам удивлённо уставился на барьер, который все никак не мог пробить паук. — Не знаю, как так вышло…

Хоук вытер струйку крови, что вытекла из носа. Этот барьер ему дался с огромными усилиями и продолжал вытягивать силы.

— Снимай, — я подняла арбалет, проверяя подвижность своих рук. Рана ещё беспокоила, но не причиняла сильных неудобств. — Дадим отпор этой твари.

Специально или нет, но барьер пропал, и огромные лапы паука воткнулись между нами, вспахивая землю. Мы отскочили в разные стороны. Не сговариваясь, атаковали льдом, чтобы сковать или замедлить движения его быстрых ног. Паук визжал и щелкал своей мерзкой пастью. В один момент мне это надоело, и я выстрелила ему в рот взрывным болтом, повезло оторвать одну из мандибул. Существо забилось в судорогах от боли. Не нравится? Получи ещё! Не останавливаясь ни на секунду, ведь промедление означало смерть, я продолжала вести плотный огонь по морде паука, в то время как Хоук подобрался к его брюху и разил острыми ледяными осколками, разрезая плоть. Паук бился, махал лапами в разные стороны, разбрасывая куски камней вокруг. Он уже без разбору пытался раздавить все, что движется, но никак не мог попасть.

Хоук начинал уставать. Ему нужно выиграть время, чтобы он успел выпить лириумное зелье. Помнится, другому Кошмару не нравились молнии — получи, тварь, грозовой болт! Однако вреда ему это не нанесло, он лишь рассвирепел ещё сильнее… и кинулся на меня. Это, конечно, хорошо, что он отвлекся от Хоука, но кто меня спасёт? Стрелять мне уже было некогда, я только и успевала уворачиваться из-под его ног. А он со всей своей мощью обрушивал удары на землю. В облаке поднявшейся пыли уже ничего нельзя было разглядеть. Такими темпами он прокопает себе свой разрыв. Что за нелепые мысли меня посещают в такой момент?

К счастью, мои муки вскоре закончились. Прямо под Кошмаром, вырастая из земли, начали появляться ледяные пики. Они врезались в пузо паука, протыкая его насквозь. Тот жалобно завизжал и задергал лапами. Кажется, один из камней прилетел мне в голову, и я снова ненадолго вырубилась, потому что, когда я очнулась, Кошмар уже мертвый висел на ледяной горе, начав медленно растворяться.

— Ты в порядке? — подлетел ко мне Хоук и вытер кровь с виска, куда, похоже, попал тот камень.

— А сам-то? Вон как кровь из носа хлещет, — ткнула я ему обратно

— Это последствия изнурительного использования магии, мне нужно просто немного… — он не успел договорить, опрокинувшись в обморок.

— Хоук! — я потрясла его, пытаясь привести в чувства — не реагировал. Тогда я проверила его дыхание, поднеся кончики пальцев к носу. Все в порядке, он просто отключился из-за усталости. С облегченным вздохом я осела рядом. Мне тоже следовало отдохнуть. Однако я продолжала бодрствовать, сидя словно на измене, дергалась от малейшего шороха и любого странного звука, ожидая нового нападения. И только после того, как очнулся Хоук, я позволила своим уставшим телу и духу отдохнуть.

***

— Что будем делать? — спросила я Хоука. Рассиживаться на одном месте с каждой минутой становилось опасней. Мы и так задержались слишком долго.