– Это мой выбор, – прошептал он. – Мой, а не их. Могу только надеяться, что и я для тебя стану единственным, Серафина.

Тут струящиеся в воде нити крови растаяли, а с ними ушло и прошлое.

Таласса посмотрела на Серафину.

– И ты еще раздумываешь, любит ли он тебя, глупая девочка?

– Я никогда об этом не думала, магистра, – сказала Серафина.

Она рассказала Талассе о личных каури, которые посылал ей Махди, и о том, как они перестали приходить.

– За последний год я получила только несколько очень официальных посланий, и больше ничего. А теперь… – Она умолкла.

Таласса склонила голову набок и переспросила:

– А теперь?

– А теперь, судя по тому, что говорят, он уже совсем не тот, в кого я влюбилась. По словам Тавии, он стал носить длинные волосы и серьгу в ухе. А Лючия говорит, что у него есть подружка, – несчастным голосом закончила Серафина.

– Лючия скажет что угодно, лишь бы тебя расстроить, уж я-то знаю. Она бы все отдала, только бы увидеть сегодня твой провал, поэтому ты непременно должна преуспеть. Ну же, давай еще поработаем над этой трелью и над…

Их прервал звук с шумом открывающейся двери.

– Серафи-и-и-и-и-и-и-и-и-ина! – пронзительно завопил кто-то.

Испуганная принцесса стремительно обернулась.

В вестибюль вплыла какая-то молоденькая русалка, облаченная в желтое сари. Концы ее блестящих, черных как смоль волос почти касались хвостового плавника, кожа отливала красивым бледно-голубым цветом. Следом за нежданной гостьей плыли слуги, сгибавшиеся под тяжестью позолоченных сундуков, украшенных лентами раковин и мешочков из тончайшего шелка.

– Великая Нерия, это еще к… – начала было Таласса.

Но Серафина мгновенно узнала лучшую подругу и, от радости забыв обо всех бедах, закричала:

– Ни-и-и-и-ила!

– Губковый торт! Вот. Ты. Где! – выпалила Нила. – Я привезла тебе сто-о-олько подарков!

Юные русалки подплыли друг к другу, обнялись и со счастливым смехом закружились на месте. Нила сделалась ярко-синей. Она была биолюминесцентом, как светящийся анчоус или сепиолиды[8]: когда Нила испытывала сильные эмоции или если поблизости находились другие биолюминесценты, ее кожа излучала чарующий свет.

– Принцесса Нила, вы не должны быть здесь, – отчеканила Таласса. – Мы отрабатываем заклинание! Как вы сюда попали?

– Тавия помогла! – широко улыбнулась Нила.

Таласса нахмурилась.

– Сколько же понадобилось мешков с конфетами бинг-бэнг, чтобы подкупить ее на этот раз?

– Два, – не моргнув глазом ответила Нила. – Плюс коробка с зи-зи.

Она выпустила Серафину, выхватила из шаткой груды симпатичную розовую коробочку и подплыла к Талассе.

– Мне так жаль, что я вас прервала, магистра, честное слово. Могу я преподнести вам зи-зи? – спросила она, открывая коробку.

– Не можете, – отрезала Таласса. – Я вижу вас насквозь. Меня вам не подкупить конфетами.

– Тогда как насчет чиллавонды или канджейяху? Вы же не откажетесь от канджейяху, они самые лучшие. Дворцовые повара готовили их три дня. В этих конфетах восемь слоев, при изготовлении их заколдовали пятью разными чарами, – соблазняла Нила, забрасывая в рот конфетку. – М-м-м! Криль[9] с наполнителем из водорослевой карамели… это же та-а-ак вкусно! Видите?

– Я вижу, что наши мысли витают далеко отсюда, – фыркнула Таласса, беря из коробки одну конфету. – Вы не должны беседовать долго, принцесса Нила. У вас есть минута-другая, не более – нам действительно нужно репетировать.

– Разумеется, магистра, – согласилась Нила. – Только минута-другая.

Таласса расслабилась и попробовала сладость.

– О! Ничего себе. Это бурые водоросли с карри?

Нила кивнула и протянула волшебнице следующую конфету.

– Морская слива с гребневиками и солеными яйцами краба. Это непреодолимо.

Таласса откусила половину конфеты.

– О, это очень вкусно. Полагаю, мы можем себе позволить получасовой перерыв, – сказала она, ее пальцы порхали над коробкой.

Нила протянула коробку волшебнице. Пока Таласса приказывала своим слугам-каракатицам принести ей чайник с чаем, Нила схватила Серафину за руку и потянула за собой. Они выплыли из вестибюля в широкую галерею, по обеим сторонам которой протянулись ряды окон: все они были открыты, впуская внутрь свежую воду.

– Шевели хвостом, подруга! – шепнула Нила, закрывая за ними двери. – Мой коварный план удался. Я подумала, что тебе стоит прервать вашу репетицию.

– Ты правильно подумала, – широко улыбаясь, ответила Серафина.

– Ой-ой. Опафаг на двенадцать часов, – сказала Нила.

Разумеется, к ним плыл никакой не опафаг, а дворцовый стражник.

– Ваше Высочество, у вас все хорошо? – спросил, подплывая, охранник. – В это время вы не должны быть в галерее без эскорта.

Серафина застонала. Личное пространство, уединение, время, которое можно провести с друзьями – она отчаянно тосковала по этим вещам, но во дворце получить их было почти невозможно.

– Белые акулы на девять часов, – прошептала Нила, кивая на приближающуюся стайку девиц, вооруженных швабрами и ведрами.

– Доброе утро, Ваше Высочество, доброе утро, – защебетали девицы, делая реверансы.

– Гигантский кальмар на шесть часов.

Это была Тавия.

– Серафина? Принцесса Нила? Почему вы плаваете по галерее, точно простые морские окуни? – Нянька заторопилась к принцессам, сердито на них поглядывая.

– Мы окружены, капитан. Боюсь, остается только одно, – вполголоса констатировала Нила.

Серафина хихикнула.

– Ты, наверное, шутишь. В последний раз мы делали это, когда нам было по восемь лет. И даже тогда у нас из-за этого были неприятности.

– Чур, я буду Жакоттой Делайе, – заявила Нила.

– Ты всегда забираешь Жакотту! – запротестовала Серафина. – Она самая лучшая пиратка!

– Не будь ребенком. Ты можешь быть Саидой Аль-Хурра[10].

Нила подплыла к одному из окон с северной стороны галереи, прищурилась и обратилась к Серафине:

– Покинуть корабль, помойное ведро! Кто последний доплывет до развалин, тот салага!

Именно эти слова она сказала Серафине, когда они были маленькими, играли в королев пиратов и вызывали друг друга на состязание.

Серафина подплыла к окну с южной стороны галереи.

– Твоя победа вилами на воде писана, трюмная крыса!

– Раз, два… три! – разом выкрикнули принцессы.

В следующее мгновение Серафина и Нила выскочили в окна и были таковы.

Нила явно вознамерилась выиграть гонку: она пулей пронеслась мимо шпиля и резко нырнула. Камнем полетела вниз, рассекая воду, проскочила под аркой, повергнув в шок плывущих навстречу высокопоставленных маталийцев, и стрелой полетела к развалинам дворца Мерроу. Принцесса плыла слишком быстро, но ей было все равно. Так чудесно скользить в воде, чувствовать себя сильной и свободной.

Серафине пришлось проплыть между башенками, потом под мостом, и теперь она догоняла подругу. Нила набрала головокружительную скорость, но Серафина не отставала. Они дотронулись до стены старого дворца – во всяком случае, до того, что от него осталось, – одновременно, а потом рухнули на груду коралловых водорослей, смеясь и задыхаясь.

– Я тебя побила! – прокричала Нила.

– А вот и нет! Это ничья!

– Ага, только я выиграла.

– Поверить не могу, что мы сбежали через окна. У нас огромные неприятности.

Нила не хуже Серафины знала, что побег через окно – это дурной тон. Хорошо воспитанная русалка входит и выходит через двери. Тетушка Ахади будет очень недовольна.

– Пусть так, но оно того стоило, – откликнулась Нила, извлекая из кармана две конфеты. – Держи. Фиолетовая губка с маринованным морским ежом. Это такая вкуснятина, ты не представляешь. Лучше, чем парни.

– Чем что? – переспросила Серафина, беря из рук подруги угощение.