Мне, конечно, было чудно на них смотреть, но не смотреть я не могла. И тем больше смущала Рудика. Но не Павла. Он не стеснялся проявлять свои чувства. И в этом проявлении не было пошлости и вульгарности. А хрупкого Рудика действительно хотелось вжать в диван. Он краснел и бледнел, но рука Павла продолжала уверенно лежать на его плече.

- Ребят, я, наверное, пойду уже спать. Спасибо вам за приятный вечер, но я уже очень устала. Спать хочу.

- Танюш, на втором этаже первая справа спальня для тебя. Иди, отдыхай. Завтра будет день и будет решение наших проблем. Спокойной ночи.

Я ушла. Лёжа на диване в своей новой спальне, долго думала, как изменить свою жизнь? Как исчезнуть и возродиться в мире, где мы с Никитой будем вместе вопреки всем обстоятельствам?

Проще всего, конечно, было сымитировать собственную смерть. Быстро, эффектно. Но... отец на такое не поведётся. Даже если привлечь Алексея и его криминальных знакомых и взорвать машину с заведомо подложенным трупом, какой-нибудь неопознанной, невостребованной бомжихи из морга, отец потребует генетическую экспертизу останков. И тогда мой план провалится. А если сделать, что вообще труп нет возможности найти, к примеру, скинуть машину с моста в бурную реку, то тоже отец не успокоится, пока меня не найдёт. Он и не таких беглецов выводил на чистую воду. Так что... не так-то просто исчезнуть.

Просто сбежать? За границу бесполезно... не выпустят. А в России... ну только если в тайгу. Одна я там пропаду. А подговорить Никиту составить мне компанию, когда он под пристальным наблюдением, не получится. Нам не дадут даже встретиться.

Я ещё долго лежала и думала, но так ничего путного и не придумала.

Самое неприятное состояло в том, что отец Павла ещё больше чем мой хотел, чтобы я родила от Павла. Рудик просто впал в шок от этой перспективы. Павел был единственным человеком, который до сих пор не высказался по этому поводу. Детей он желал. Но... не на таких условиях. Меня делать несчастной не хотел. А ребёнка... а ребёнка несчастным тем более.

Наступило утро.

Я спустилась на кухню и обнаружила на столе записку:

"Танечка, извини, не стал тебя будить.

Мы с Рудиком уехали.

Мне надоели игры наших родителей. Они зашли слишком далеко в своих желаниях осчастливить нас. Бить по больному не позволю даже им. Мне очень жаль, что ты подверглась такому жестокому испытанию. Но дальше измываться над нами я не позволю. Они перегнули палку. Сломалось во мне что-то этой ночью. Я забираю самое дорогое - Рудика и уезжаю. Спасибо тебе за то, что согласилась стать моей женой и попыталась наладить мои отношения с отцом. Но, как я убедился, не будет предела в его желании управлять моей жизнью. Отныне мне не нужно его благословение. Не нужно его покровительство и вся его извращённая любовь. Возможно, я не идеальный сын. Даже скорее всего, я не идеал. Но и он не предел желаний.

Почему-то отцы решили, что могут управлять нашими чувствами. Кого любить, чего хотеть... Больше не могу так жить. Мишель приютит нас с Рудиком. Я неплохо разбираюсь в виноделии, и это мне поможет устроиться в жизни. Моё увлечение отец воспринимал лишь как последствие разгульной жизни. Он вообще не знает, что меня интересует. Чем я дышу. И если раньше меня это задевало, то теперь я на это не реагирую. До последнего старался не обидеть его своим решительным отказом. Мне жаль лишь мать. Она бьётся меж мною и отцом, пытаясь создать иллюзию семьи. А семьи-то давно нет.

Думаю, у тебя такая же маленькая трагедия. С той лишь разницей, что твой отец способен на более жесткие шаги. И это не смотря на то, что перед ним всего лишь юная, маленькая, хрупкая женщина, которая пытается найти своё место в жизни.

Тань, я тебя с собой намеренно не беру. Без меня тебя не заставят родить ребёнка. Без меня от нашей семьи останутся всего лишь печати в двух паспортах. Теперь ты можешь спокойно возвращаться в Краснодар. Это письмо передай моему отцу. Пусть тоже его прочтёт. Прочтёт и, может, хоть после этого поймёт, что у него был сын. Да, не такой, каким можно гордиться на весь белый свет. Но и не самый плохой. Я никого не убивал, не грабил и не обманывал. Я просто жил и любил. Любил, возможно, не тех. Но это был мой выбор. И мне за него не стыдно.

Тань, на развод подай сама. Все документы подпишу. Связь будем держать через Мишеля.

Ещё раз спасибо за всё. Ты стала мне настоящим другом. И терять тебя я не хочу.

Береги себя.

Надеюсь, всё у тебя получится с Никитой. Удачи.

Павел".

Я заплакала, хотя на душе стало легче.

Но прежде чем вернуться в Краснодар, посетила отца Павла и настояла, чтобы он пригласил для беседы моего отца.

Отец прилетел быстро.

На самой беседе я не присутствовала. Передала письмо и вышла из кабинета. Они долго разговаривали. Потом заказали машину и уехали. Я боялась, что это как-то связано с попыткой вернуть Павла. Но всё оказалось гораздо проще. Они уехали в "Tazik Club". Отсутствовали почти сутки. Мой отец после такого бурного релаксационного отдыха не пожелал со мной встречаться и отбыл в Краснодар, передав на словах через отца Павла, что я могу возвращаться домой. Простившись с родителями всё ещё своего мужа, поехала домой.

Но прилетев и уже сев в такси, назвала не свой домашний адрес, а адрес квартиры Никиты. Туда меня такси и доставило.

Была глубокая ночь. Я подошла к лифту и нажала на кнопку вызова. Двери сразу распахнулись и я, оглушаемая собственным сердцебиением, вошла вовнутрь и поехала вверх. Очень боялась этой встречи. Понимала, что от неё будет зависеть моя дальнейшая жизнь. От этого и молилась, чтобы всё прошло хорошо.

Лифт остановился, двери распахнулись. Я сделала несколько шагов и оказалась у дверей квартиры Никиты. Однако звонить не стала. Робко постучала. И стала ждать. Наверное, это глупо, но я надеялась, что он услышит. Прошла минута, дверь так и не открыли мне. Я повторно постучала. В глазке появился свет. Это зажглась люстра в прихожей, поняла я. А значит, сейчас дверь откроется, и я увижу... Надеялась, что Никиту. Хотя и понимала, что в его квартире сейчас мог быть кто угодно, начиная с громил отца и заканчивая Мариной. Ведь бывшая благоверная грозилась въехать на территорию своей прописки.

В двери щелкнул замок. И вскоре массивная преграда поползла в сторону. Я увидела Никиту. Он стоял, придерживаясь рукой о стену.

Наши взгляды пересеклись, и я кинулась к нему.

- Я вернулась. Примешь?

Он обнял меня одной рукой, а второй так и продолжил держаться о стену.

- Тише, шальная. Завалишь.

А сам чуть ли не падает, но меня из объятья не выпускает. И голос его... радостный голос. Хотя и изнеможденный. До крайней степени замученный.

- Как ты себя чувствуешь? - спросила после того как закрыла дверь в квартиру и провела Никиту в комнату.

Он указал на кровать. Туда я его и отвела. Присели.

- Всё хорошо, Тань.

- Что болит?

- Теперь, когда ты вернулась, ничего.

- Тебя били?

- Немножко. Для профилактики.

- Может, скорую вызвать?

- Нет. Алексей первое время носился со мной как с писаной торбой. Я его уже и посылал по известному адресу, а он всё равно меня выхаживал. Говорит, Танюшка твоя вернётся, что я ей скажу, если ты загнёшься.

- Вот я и вернулась, - улыбнулась и уткнулась ему в грудь. А он погладил меня по голове.

- Что же ты не рассказываешь о себе ничего?

- Я тебе расскажу. Всё расскажу. Только может завтра? Ты едва сидишь. Тебе бы прилечь. Отлежаться.

- Рассказывай, Тань, - попросил Никита и приподнял мой подбородок так, чтобы видеть глаза. - Ты же понимаешь, что у меня сейчас на душе. Мне нужно знать правду.

- Павел сбежал от наших больных на голову отцов в Испанию. Попросил подать на развод. Отцы в курсе предстоящего развода. И чинить препятствия не станут. Ни о каком ЭКО речи больше не идёт. Со своим отцом я пока не разговаривала. Думаю, какое-то время он будет меня избегать. Ему далось с боем согласие на позволение мне развестись с Павлом... Такие дела.