Как бы там ни было, Сирский меня не тронул, за что я горячо благодарю провидение.

И все-таки причины его отступления занимают мой ум до самого ужина, который проходит напряженно, несмотря на все старания прекрасной вдовы.

Эрдессе Стелле к лицу траурный серый цвет, как и мне – платье невыразительного болотного цвета, пожалованное от ее щедрот. Когда Ники его принесла, я только обрадовалась – чем некрасивее покажусь Сирскому, тем лучше.

Знаю, правильней ответить на желания храмовника, от которого зависит моя дальнейшая судьба. К тому же он весьма привлекательный мужчина – вон баронесса не успела высадить цветы на могиле супруга, а уже строит ему глазки…

Побывав на костре и чудом уцелев, я не хочу на него возвращаться. Я хочу жить. Очень хочу. И, наверное, я смогу перетерпеть ласки "волка".

Но, к счастью, я нахожу иной выход.

Когда все уснут, я ускользну из замка. Магия только начинает ко мне возвращаться, но на простенькое заклинание отвода глаз сил хватит, ведь для своих стражников покойный барон расщедрился только на плохонькие защитные амулеты. И я точно сумею отвлечь их внимание. Значит, проблем со спуском в подземелье возникнуть не должно. А уж там я знаю, куда идти. Возле пыточной есть ниша с тайным ходом, ведущим к реке. О нем поведал сын барона, когда детьми играли в храмовников и темных магов. Единственный отпрыск Хадиуса от первого брака, он обещал вырасти хорошим человеком. К сожаленью, Безымянная – быстрая река, а паренек плохо плавал…

В самый глухой час ночи я поднимаюсь с кровати. Замок спит. В приоткрытое окно слышны крики сычей, облюбовавших дозорную башню. Тревожно, муторно на душе.

Губы привычно шепчут слово-ключ заклинания, руки дрожат, когда открывают дверь…

– Госпоже целительнице не спится? – с издевкой в голосе спрашивает Бьорн. – Или холодно? Так я с удовольствием погрею тебя, красавица! Только позови!

Я не зову. И под его хохот заскакиваю обратно в спальню.

Побег откладывается.

Даже у рядовых воинов "волчьего" ордена есть мощные амулеты против вредоносных и отводящих глаза чар – с полупустым резервом мне с ними не тягаться. Утром магия возвратится полностью, и я что-нибудь придумаю.

Ну а пока… пока остается только набираться сил. Их главный источник остался в прошлом. Поэтому воспоминания – главное богатство, что у меня есть, помимо жизни.

И я мысленно возвращаюсь в самую счастливую ночь, которую однажды подарили небеса.

Где-то далеко-далеко воет волк. Пение полевых сверчков заполняет воздух. Легкий ветерок колышет травы вокруг нас, а звезды весело подмигивают с черного бархата небес.

Витар целует меня нежно и трепетно, словно все еще не веря, что мы здесь – посреди разнотравья дальнего луга. Одни.

– Ива… Моя Ива…

Кажется, его полный восхищения шепот заполняет весь мир, звуча со всех сторон света.

– Еще не твоя, – игриво поддеваю парня. – Своей назовешь, если поведешь в храм.

Я уже знаю: он ревнив до безумия. Его лицо бледнеет от гнева всякий раз, когда замечает взгляды мужчин, обращенные на меня. И подобный отклик мне льстит и немного пугает. Каким он станет мужем, когда получим благословение служителя Всеотца? Успокоится? Или его ревность потеряет всякое чувство меры?

Витар сильней прижимает к себе и горячечно шепчет:

– Не дразни меня, Ив! Ты ведь знаешь, я бы давно произнес клятву пред ликом Всеотца, если бы не правила.

– Знаю, – улыбаюсь легко и счастливо.

Мой любимый, может, и страшный ревнивец, но надежный, как скала. Рядом с ним я чувствую себя защищенной. И ни с кем другим не пошла бы гулять на ночь глядя на дальние луга. От них к мертвоземью рукой подать, и заброшенный замок темного чародея четко просматривается, невзирая на дымку заклятия. Да и запах маков, растущих вокруг очага магической заразы, доносит на своих крыльях ветер. Тонкий, свежий аромат сложно описать, ближе всего, пожалуй, запах скошенной молодой травы.

Самое удивительное, что маки, кольцом охватившие развалины, пахнут только для нас с Витаром. Я спрашивала у многих, чтобы убедиться в этом.

Загадочные цветы… Их любят и боятся. Парни охотно носят охапками на праздники в храм и в подарок своим девушкам. Одно время, когда из мертвоземья твари выползали чаще, добывшие пламенеющий мак считались храбрецами. Притом очень везучими – из десяти смельчаков возвращались шесть-семь.

Мне нравятся красивые, ярко-красные цветы с нежными лепестками. И не только потому, что на них можно гадать, чтобы узнать силу любви своего избранника. И не потому, что из их сока травницы готовят облегчающее боль зелье. Просто потому, что они прекрасны. Я понимаю, что как и остальные, должна испытывать трепет, ведь маки – знак входа в мертвоземье, граница, обозначающая начало смертельной опасности. Но ничего с собой поделать не могу – для меня они в первую очередь дивные растения.

– Звездочка, о чем задумалась? О завтрашнем Дне Выбора?

– Нет. О цветах, – признаюсь смущенно жениху.

– М-м-м, девушки… Вы думаете о тленном на пороге важного свершения.

– Ах, а некто брюзжит, как старый проповедник Всеотца! – фыркаю в ответ.

– Правда, Ив, о чем ты думаешь? Разве не о том, как пройдет Выбор?

Витар осторожно вытаскивает свою руку у меня из-под головы и приподнимается на локте. Я продолжаю смотреть на звезды – все равно в темноте красивое лицо моего суженого видно расплывчато.

– Почему я должна об этом думать?

– Разве ты не боишься?

Я улыбаюсь: Вита иногда одолевают неоправданно мрачные мысли, а так он вполне веселый парень.

Он старше на два года, но так уж вышло, что проверку на наличие магического дара будем проходить вместе. В первый свой День Выбора он не успел вернуться из столицы, куда ездил вместе с отцом. Во второй провалялся в горячке, потому что медикус барона плохо обработал его рану, полученную во время тренировки.

– Нет, любимый, я знаю, что все будет хорошо. Мы пройдем проверку артефактом, получим свой знак и тотчас отправимся к служителю Всеотца. Если ты, конечно, не передумаешь взять меня в жены.

– Иванна! – восклицает Витар. Он называет меня полным именем только в те моменты, когда сердится. – Я не передумаю, а вот ты, похоже, мечтаешь о ком-то другом!

– С чего ты взял? – удивляюсь искренне.

– Ты сомневаешься, что поженимся.

– Поверь, мне нужен только ты, любимый.

Я тянусь к нему, чтобы поцеловать в нос, но хитрый парень подставляет губы. И мы надолго забываем о нашем разговоре. И только когда начинаем тяжело дышать, останавливаемся.

Мы еще не познали друг друга – ждем благословения священнослужителя. Но каждый раз, оставаясь вдвоем, делаем очередной шаг к краю бездны. Бездны нежности и страсти. Что мне понравится, не догадываюсь, знаю точно. Витар сводит с ума одними прикосновениями и поцелуями, разве не должно привести в восторг и все остальное?

От шаловливых мыслей отвлекает грустный вопрос:

– А буду я тебе нужен, если окажусь темным чародеем?

Ох, снова! Самый смелый парень из всех, кого знаю, недаром его берут в дружину барона, а боится традиционного действа? Напомнило, как к травнице на днях приходил за зельем воин, который не раз ходил на медведя с одним ножом, но при этом он долго колебался, прежде чем сделать первый глоток незнакомого лекарства.

– В твоем роду не было магов, правильно? А вот в моем, кто знает? – вздыхаю тяжело – подкидышам приходится нелегко даже в такой мелочи, как обычный ритуал. – Скорее это я – неинициированная ведьма.

– Точно ведьма, – соглашается Витар с довольным смешком, – меня-то ты околдовала.

– Нет, я серьезно. Представь, завтра в тебе раскроют потенциал боевого мага, и Орден волков Всеотца заберет в свою школу, а я… Я окажусь приспешницей Проклятого. Что тогда?

Он ласково касается моего лица, медленно очерчивая губы. Затем его пальцы скользят на мою шею, гладят плечи… И я затаиваю дыхание. Подождать до похода в храм – его идея, ведь так было у его родителей. А вот я, распущенная особа, давно сгораю от желания стать его.