– Заметь – я ничего не говорил. Ты сама затронула эту тему, сама и разнервничалась, – Якен негромко рассмеялся.

– Якен! Прекрати, это несмешно! – Арья почувствовала, что готова со стыда сквозь землю провалиться.

– Что несмешно?

– Ну… Это вот все.

– Пошли сядем на скамеечку. Давай, – господин Х’гар несильно подтолкнул ее в спину.

– Сядешь мне на коленки? – мужчина приглашающе похлопал себя по бедру.

Немного поколебавшись, Арья все же решила послушаться.

– Не нервничай так.

– Я чувствую себя глупой, а я этого категорически не люблю!

– Ничего страшного не произошло. Сначала я не понял тебя, потом ты высказала свое мнение. И в этом нет ничего страшного.

– То есть, в том, что я сказала, нет ничего страшного для тебя? И я не выгляжу дурочкой?

– Абсолютно. Не накручивай себя зря.

– Спасибо… Просто… Я пока не готова к такому… повороту. Ты мне дорог, но, все же, мне нужно какое-то время. Ко всему надо быть готовым. К совместной жизни – тоже.

– Я ничего не имею против. Когда-нибудь мы этим и займемся. Тебе полегчало?

– Да. Спасибо, – Арья положила голову ему на плечо.

Якен мягко гладил ее волосы.

– У тебя синдром отличницы.

– Это плохо?

– В твоем случае – мне неудивительно, откуда он взялся. Ты была одной из лучших в школе, старательно учишься в университете, и прилагаешь много усилий ко всему. Просто это может несколько усложнить жизнь – ты боишься дать неправильный ответ и выглядеть глупо. А

это нормально, и может случиться с каждым. Абсолютно. Не стоит так переживать из-за этого.

Арья облегченно вздыхает, обняв мужчину крепче.

Они гуляют по полутемной аллее парка. Якен выводит ее на поляну, где хорошо видно звездное небо.

Некоторое время они молча любуются на черный бархат небесной глади с россыпью ярких кристалликов звезд. Потом, господин Х’гар негромко рассказывает, как много лет назад друг его деда, Шломо Бергер, учил его различать созвездия.

– У него был своеобразный акцент. И меня он называл «мальчик» или «внук Михаэля», как когда. Смешно было, когда дед Бергер говорил что-то вроде «мальчик, а шьто ты знаешь за Большую Медведицу?». И потом показывал ее, попутно рассказывая мифы и легенды об этом созвездии. О, это был не человек, а просто кладезь информации. Невысокий,в очках, чем-то похожий на румынскую версию Вуди Аллена. Тем не менее, он был добрым человеком. И, мой дедушка очень грустил, когда он погиб.

– Что с ним случилось?

– Инфаркт. Видимо, у него болело сердце, он шел на кухню, чтобы взять нитроглицерин, и упал за несколько шагов до аптечки. Такая вот судьба.

– Пусть спит спокойно. Ничего уже не поделаешь. Якен… Признаюсь честно – я никогда раньше не могла понять, как люди находят созвездия. Для меня звезды – это будто кто-то сахар на скатерть рассыпал, не более. Не могу я созвездия увидеть.

– А может быть, тебе их просто никто не показывал?

– Ну… да.

– Тогда давай пробовать. Смотри, – левой рукой Якен указывал куда-то в темноту, – Начнем с Большой Медведицы. Видишь ту яркую звезду? Это – Полярная Звезда. Теперь спускаемся немного ниже, вот. Две звезды на одной линии, видишь? Теперь от этих двоих двигаемся влево, получается типа четырехугольник с хвостиком.

– С двойной звездочкой?

– Где?

– В хвостике. Если я правильно поняла.

– Да. В хвосте Большой Медведицы есть Мицар, двойная звезда. Раньше по ней определяли остроту зрения. Ты молодая и хорошо ее видишь. Я уже не могу этим похвастаться.

На губах у Арьи играла победоносная улыбка.

– А еще какие созвездия ты знаешь? Покажи, это так круто!

Улыбнувшись, Якен рассказал о Малой Медведице и Драконе, лежащем между двумя медведицами.

– Арабы называли голову Дракона верблюдицами, защищающими верблюжат от гиен. Гиены – это те звезды, которые образуют хвост Дракона. Как-то так.

Девушка обнимает господина Х’гара за талию, прижимается головой к его груди.

– Спасибо. Ты столько всего интересного знаешь, – она отрывисто поцеловала его в губы, – И, мне стало намного лучше.

– А до этого было плохо?

– Ну… Не столько физически. Сколько тревожность в течение дня и … я себя, как загнанное животное чувствую.

– Я заметил, что ты немного не в духе. Думаю, ты просто переутомилась. Наверное, тебе стоило бы отдохнуть.

– Э. Я хочу еще побыть с тобой. Мне так спокойнее.

– А что нам мешает посидеть в твоей комнате? Ничего, я думаю.

Арья задумчиво прикусывает губу.

– Я не боюсь твоей мамы.

Арья включает свою любимую рок-волну, как только Якен заводит мотор.

Relax don’t do it

When you want to go to it

Relax don’t do it

When you want to come ******

Девушка начинает пританцовывать в так песне. Потом – говорит, что по ее мнению, в песне использовался глагол с «двояким смыслом».

– Думаю, автор песни имел в виду cum через u, а не come.

– Если бы написали cum, в смысле кончать – их песню б не одобрила цензура. А так – эти глаголы звучат одинаково. И, слушатели поняли все так, как надо, – Якен негромко смеется.

– Ах, точно. Англоязычная публика.

– Кстати. У меня есть для тебя подарок. Только я достану его потом, как мы приедем.

– Хорошо. А что это?

– Увидишь. Тебе понравится, я думаю.

– Это съедобное?

– Для некоторых видов живых существ, я думаю.

– Это цветок?

– Арья!

– Значит, цветок. Это кактус?

– Так, хватит. Пока весь сюрприз не испортился.

Оказавшись дома, Арья первым делом ознакомливается с содержимым небольшого пакета из красной бумаги. Им оказывается довольно большой гимнокалициум ярко-розовой окраски.

– Последние три года я мечтала о таком кактусе. Только у меня то времени пойти купить, то денег на него не было, – девушка завороженно рассматривала кактус, – Якен, ты – большая умничка.

– Еще я хотела иметь домашнее животное. Но, пока у меня нет для него условий. Тем не менее, я считаю, что моя мечта отчасти сбылась – я познакомилась с тобой, а у тебя есть котик, с которым я время от времени играю.

– Хочешь сказать, что я – живое исполнение всех твоих желаний? – произнес Якен делано – самоуверенным тоном, широко улыбаясь.

Закатив глаза, Арья цокнула языком.

– И кто сделал тебя таким самоуверенным?

– Жизненный опыт и природное обаяние, я думаю, – мужчина улыбнулся.

Они обсуждают планы на ближайшие месяцы. Арье охота сдать сессию и спокойно пройти практику в клинике у Сандора, Якен обдумывает, чем можно привлечь клиентов на весенних праздниках.

– Якен, ты еще не думал, когда хочешь пойти в отпуск?

– Не знаю. В конце августа, наверное. Хочешь отдохнуть вместе?

– А можно?

– Ну, я в принципе думал о таком. Только я пока что точно не решил, когда именно иду в отпуск. Хм…

– Давай я сдам сессию, и тогда мы что-то придумаем?

– Хорошо. Пока что примерно ориентируемся на конец июля. Или от пятнадцатого августа.

– А почему… А, точно. У тебя ведь будет день рождения.

– Запомнила.

Молодая Старку рассказывает о том, как гостила у Бриены. И о том, как совпала дата празднования Пурима и дня восьмого марта.

– Знаешь. Думаю, это справедливо. Царица Эстер тоже была своего рода борцом за права для своего народа. И, слава Богу, что она победила – иначе не было бы ни Шломо Бергера, ни Георге Ланнистера, – подводит Арья своеобразный итог.

– Доктора Эминеску бы тоже не было, – Якен тут же осекся.

– Кто это?

Мужчина глубоко вздыхает.

– Помнишь, я говорил тебе, как начал заикаться и про ту училку? Так вот. Я немного соврал, вернее, не рассказал всего полностью, – Якен опускает глаза, – У меня приключился мутизм, ну, когда человек молчит, но при этом все слышит и понимает. Короче, отец возил меня в Бухарест к доктору Эминеску. Я помню, как увидел у него на руках шрамы страшнее моих. И помню, как доктор сказал, что это сделали полицаи в концлагере. Тогда я понял, что доктор был евреем, как и дед Бергер. А на прощание доктор Эминеску сказал, что человек может пройти любое испытание. Это и стало для меня своеобразной точкой обратного отсчета, когда я снова начал разговаривать. Отсюда и пошло заикание, – Арья может только догадываться, что чувствует Якен, вспоминая это снова.