– Бабушка просит, чтобы ты пошел домой, – произнесла девушка, присев на край желоба, из которого когда-то ела корова, – Она переживает, мол дождь начинается и все такое.

– Я не намокну, – равнодушно ответил мужчина.

– Якен, пожалуйста. Мы скоро уедем, побудь с бабушкой. Я знаю, тебе тяжело, но, поверь – ей тоже. Почему-то мне кажется, она догадывается о том, что происходит в семье у Оливера.

– Хорошо. Я приду минут через пятнадцать. Поставьте чайник – я немного замерз. Ну, ну, все хорошо, – он погладил обнявшую его Арью по волосам.

За те несколько минут, что молодая Старку пробыла в сарае, морось успела превратиться в полноценный ледяной дождь.

Взвизгнув от воды, попавшей за шиворот, девушка со всех ног пустилась в дом.

Богдана Х’гар настраивала старый радиоприемник, стараясь поймать нужную волну.

– Я поставлю чайник? Якен попросил.

– Да, конечно, – пожилая женщина засуетилась, помогая Арье накрыть на стол.

Серый день, холодный ливень за окном, влажный, горячий запах травяного чая.

Арья рассматривает календарь за девяносто четвертый год, прикрепленный кнопками к стене над плитой. На нем сфотографированы молодая пара на фоне цветущих кустов ослинника. Девушке нравятся эмоции, запечатленные на этой фотографии. То, как мужчина держит девушку на руках, как они искренне улыбаются друг другу. В углу расположена надпись на немецком, но, Арья не знает, что именно там написано. Она может разобрать только слова Mann и Frau.

Арья вздрагивает, когда Якен обнимает ее за талию – она не слышала, как он зашел в кухню.

Девушка прижимается к нему спиной, не спеша разрывать объятия.

– Пошли. Бабушка ждет, – говорит мужчина через несколько минут.

Они завтракают под «Голос Пастыря» – Богдана Х’гар являлась преданной почитательницей данной радиопередачи уже много лет. Потом – собираются в дорогу.

Госпожа Х’гар обнимает их на прощание, вручая Арье банку с маринованными зелеными помидорами.

– Передашь привет своим папе и маме от меня. Якен, береги ее, – пожилая женщина строго посмотрела на внука.

Она смотрит им вслед до тех пор, пока машина младшего внука не исчезает за поворотом.

– Ты говорил сегодня с Оливером? – наконец-то Арья задает вопрос, мучивший ее все утро.

– Да. Будет развод, и, судя по всему – довольно тяжелый. Я хотел приехать к нему, но брат отказался. Сказал, что у него будет мозговой штурм с каким-то адвокатом, – мужчина заметно оживился, – Он хочет попробовать оставить детей себе. Квартира то была в собственности Оливера еще до брака. Она принадлежала нашим родителям, когда отец погиб, мама переписала ее на брата. Это все было задолго до Ирины. В общем, ситуация тяжелая и безрадостная.

– Как долго вы будете скрывать это от бабушки?

– Не знаю… Как можно дольше. Она – старый человек, и, я не знаю, как она отреагирует на происходящее.

– С одной стороны, это правильно. Лишь бы никто из доброжелателей не сказал.

– Думаю, не скажут.

– Что подарить тебе на день рождения? – спросил Якен чуть погодя.

– М… Даже не знаю. У меня все есть. Так что, действуй по своему усмотрению. А вообще, лучшим подарком будет твое внимание.

Якен слабо улыбается, поглаживая ее по волосам.

Когда они делают краткосрочный привал на заправке, Арья принимает решение перезвонить Джендри – все таки, его мать больна раком.

Якен сидит рядом, попивая горячий чай из бумажного стакана.

Как ни странно,ее бывший парень ведет себя вменяемо. Сказав все слова, подобающие случаю, Арья кладет трубку.

– Что с ним такое? Я думала, начнет дебильничать или еще что.

Господин Х’гар пожал плечами.

– Думаю, его немного отрезвила ужасающая реальность. Или он просто услышал, как ты обратилась ко мне, и решил не выделываться. Всякое бывает.

Где-то возле Рымнику-Вылча Арье звонит мама. Кэтэлина Старку ругает свою среднюю дочку за то, что не могла дозвониться к ней, потом – говорит что-то частым и быстрым тоном. Девушка испуганно прижимает руку ко рту, молча кивая.

– Бран сломал ногу на спуске. Заныл, что хочет спуститься в последний раз, и вот результат. Господи. Вот и съездили на лыжи, – Арья огорченно вздохнула, отложив телефон, – Хорошо, что не повредил хребет.

– Его загипсовали и везут?

– Да. Заодно с пакетом документов и назначений… – девушка прикусила ноготь на большом пальце.

– Ты грызешь ногти? – спросил Якен немного погодя.

– Нет… Я их прикусываю, когда нервничаю. Или тереблю волосы.

Господин Х’гар предлагает остановиться возле аптеки и купить успокоительное. Арья отказывается – девушка ощущает чугунную усталость вместе с желанием поскорее оказаться дома.

– Когда-то Оливер тоже сломал ногу. На футболе. Он очень быстро вырос, и у него начался остеопороз – кости не успели сформироваться. И, когда они играли в футбол на физкультуре, мяч попал ему по голени. И сломал ее.

– Прямо как у жеребенка… Извини… Излишки профессии.

– Ничего страшного, Олли польстит сравнение с жеребцом.

– Долго его держали в гипсе?

– Около трех месяцев. Остеопороз и все дела, нога долго заживала. Но, мой брат не унывал – он учился дома, а когда гипс наконец-то сняли – начались летние каникулы.

– У него не было проблем с учебой?

– Нет. Правда ногу пришлось долго приводить в порядок. Специальная физкультура и все такое.

– Надеюсь, Бран восстановится быстрее. И что все пройдет без осложнений. Если ты не возражаешь – я немножко помолчу.

Серый, безрадостный пейзаж, характерный для ранней валашской весны, потоки дождя, монотонно смываемые дворниками, грязь и серость.

Вскоре серая равнина покроется зеленой травкой, на которой будут пастись стада овец – черных, белых, пятнистых, на любой вкус.

Почему-то Арья вспомнила ягнят, которых регулярно приносили дедушкины овцы. Белые и черные комочки, с нежной, шелковистой шерсткой и нежными голосами. Как они прыгали на неокрепших ножках, весело виляя хвостиками, как пытались щипать траву.

– Весна скоро будет? – поинтересовалась молодая Старку у внимательно следившего за дорогой Якена.

– Она уже здесь.

– Я о такой весне… с цветочками, чтобы все зеленеть начинало потихоньку. Очень ее жду.

– Скоро, малышка, скоро.

– Потом я начну ныть, что хочу лето, потом – подавай мне осень и ведра с кизилом и айвой, а там уже неплохо бы и Рождество отметить.

Мужчина улыбнулся.

– Людям свойственно желать перемен. Хотя бы в мелочах, – он посигналил водителю на красной «Хонде», неаккуратно его подрезавшему.

– Как проходит смена времен года в Венеции?

– Ну, разница есть. Лето жаркое и влажное, зима – мягкая и теплая, осень и весна – среднее между летом и зимой. Снег бывает крайне редко, куда чаще бывают наводнения, aqua altа.

– И как это выглядит? Расскажи, мне интересно. Вода идет во время шторма с моря?

–Дожди, таяние снега с Альп, паводки на реках. Лагуна, в которой стоит Венеция, соединена с морем тремя узкими проливами. Вода просто не успевает уйти, и ее уровень поднимается. Еще бывает, что ветер действительно гонит волну, и вода может подняться по этой причине. Говорят, Венеция может исчезнуть – море ее просто поглотит.

– Что тебе нравилось в Италии?

– М-м-м… Первое время мне нравилось море. Вот, действительно. Потом меня начала раздражать вечная сырость и влага. А так – итальянцы довольно веселые и общительные. Это, вместе с оливками, мне нравилось больше всего.

– У тебя осталось там много друзей?

– Да. Некоторые из них приезжали в Румынию в гости. Как сказал Луиджи : «Я не ожидал, что у вас так красиво и интересно. И что я могу обойтись без переводчика».