– Комиссар, скажите, как я могу вас отблагодарить…Ну, кофе, чай, пицца.

Я хотел было проявить бескорыстие, но почему-то проявилась стереотипная еврейская любовь к халяве. Или… Или я просто инстинктивно почувствовал что-то, что мне было нужно.

– Красотка, с тебя пицца с мясом и двойным сыром, – произнес я, ловя свое отражение в ее ярко-синих глазах, – Я сам скажу где, и когда – сегодня я уезжаю в Мангалию на три дня. Дай мне свой номер – и мы договоримся о встрече по моему приезду.

– … Я тоже. Уезжаю.

– Куда?

– В Мангалию.

Я криво усмехнулся, спрашивая, чем она планирует ехать. Во мне сыграло невиданное благородство, когда я предложил ей сменить душный, плохо пахнущий автобус на мою вполне презентабельную «Хонду». И заодно чуть-чуть еврейской расчетливости – у меня появился попутчик, который немножко заплатит мне за бензин. Хотя, потом я передумал брать деньги – ее тетка предложила мне комнату со скидкой в ее пансионе.

Таким образом, я провел три дня в компании с очень доброй, милой девушкой, ее теткой, их немецкой овчаркой по кличке Цезарь, и, как ни странно, остальные постояльцы тоже были довольно приятными.

Мне не было скучно – Бриенна с радостью сопровождала меня на прогулках. На пиццу мы тоже сходили.

– Я плачу. Хоть я и еврей, но я не жадина, – произнес я, с легкой улыбкой наблюдая, как она копается в сумочке.

– Нет, я же должна была сводить тебя на пиццу. Платит приглашающая сторона.

– Все в порядке.

– … А ты правда еврей? – она смотрела на меня со скрытым любопытством.

– Да, самый настоящий. Можешь даже потрогать, – я засмеялся собственной шутке.

Моя подруга покраснела, опустив глаза.

– Эй, женщина. Я имел в виду – ущипнуть, погладить. А не трогать там, где я, по идее, должен быть евреем, – легкий смех перешел в откровенный ржач, – Боже-Боже… Такая девушка, и такие мысли! … Не переживай. Моя семья не религиозна. Я еврей только по происхождению.

И там я ничем не отличаюсь от среднестатистического румынского мужчины. Это так,

маленькое уточнение

– Да? То есть, ты не ходишь в синагогу?

Я фыркнул.

– О чем речь?! Если бы я ходил в синагогу и был набожным евреем – я бы не ел пиццу – нельзя смешивать молочные продукты и мясные, это раз. Я бы не стал намазывать твою спину на пляже кремом, это два. Ну и, навряд ли я бы подружился с такой очаровательной трансильванской немкой, как ты. Это три.

Бриенна скромно улыбнулась, покраснев, как школьница.

Я уезжал в пятницу – Бриенна же оставалась у тети до воскресенья.

Я складывал свои нехитрые пожитки в машину, когда она подошла ко мне, одетая в неслишком длинный сарафан лазурного цвета и обычные сандалии на завязках.

– Аккуратно на дороге. Сейчас жарко, и многие водители неадекватны.

– О“кей, шеф. Я знаю.

Мы долго смотрели друг на друга, пока она не опустила глаза первой. Почему-то мне просто захотелось поцеловать ее в губы. Просто поцелуй, без языка, определения размера грудей и задницы партнерши и прочего.

Что я и сделал, немного напугав ее.

– Что такое? – спросил я, несильно обняв ее за плечи.

Она молчала, потом – посмотрела на меня с почти вселенской скорбью.

– Меня никогда раньше не… , – произнесла она, чеканя каждое слово, стараясь не расплакаться, – Никто не защищал. И не целовали. Кому охота связываться с великаншей-страшилой?

– Какие глупости, – большим пальцем я вытер слезу с ее щеки, – Страшила – тот, кто заставляет девушек так себя чувствовать.

Я тоже страшила. Наверное, самый страшный из всех.

– Ты хорошая девушка, Бриенна Тарт.

Пожалуй, самая лучшая из всех, что мне попадались.

– Давай я заберу тебя с автовокзала в воскресенье? Уж лучше жариться в машине, чем трястись в метро, а потом – на общественном транспорте.

– Если у тебя получится.

– Получится. Не все евреи – обманщики.

Постепенно, мы с ней начали встречаться. Для меня многое было в новинку. Например то, что меня можно настолько сильно любить и так обо мне заботиться. Я не мог ответить ей с той же силой. Я просто не способен на столь сильные и глубокие чувства. Тем не менее, через полгода наших отношений, я сделал ей предложение. Потому, что я не хотел, чтобы она уходила из моей жизни. И, я надеялся, что за время совместной жизни я смогу полюбить ее.

К счастью, мой расчет оправдался. И я рад, что несмотря на мое отвратительное прошлое, Создатель даровал мне столь преданную и верную супругу.

Запивая халу** чаем, мужчина наблюдал за слабо брезжившим рассветом. Он услышал негромкие шажки, потом – почувствовал, как маленькая ладошка дернула его за футболку.

– Папа, а почему ты не спишь? – для своих трех лет Мартин Ланнистер был весьма коммуникабельным молодым человеком.

– Мне не хочется, – Джелу погладил сына по золотистым волосам, помогая ему сесть на колени, – А ты почему проснулся?

– Не знаю. Просто так, – зевнув, мальчик прижался к отцовской груди, – А можно я буду не спать с тобой? Мне тоже не хочется.

– Нет. Ты еще маленький, и тебе нужно поспать. Пошли, я расскажу тебе сказку.

– Хочу ту, о льве с золотой гривой и принцессе, которая его приручила. Папа, а можно мне компот бабушки Йоаны? Тот, который они делали в банках вместе с мамой.

– Хорошо.

Выпив немного сливово-виноградного компота и совершив необходимые гигиенические процедуры, Ланнистер-младший наслаждался сказкой, сочиненной его отцом. Вскоре он снова уснул, обняв отцову руку.

Жил-был гордый лев, с золотой гривой и злым сердцем.

***

В субботу с утра Арья проснулась от звуков работающего телевизора. Отец смотрел передачу об охоте, попивая кофе.

Мама что-то готовила на кухне. Девушка слышала, как методично постукивает разделочная доска.

Наверное, будет тушенная с мясом капуста. Или суп.

В любом случае – надо вставать, приводить себя в порядок, немного помочь матери, подучиться и пойти в гости к Якену. На пять часов, как и договаривались.

Кэтэлина Старку пребывала в странно-радушном расположении духа. Решив не придавать этому особого значения, Арья поинтересовалась, чем она может быть полезна.

– Поменяй у всех постельное белье. И собери стирку.

Потом госпожа Старку объявила, что идет по магазинам вместе с Рослин – ее невестка хотела выбрать новое платье, поэтому попросила поддержки свекрови.

Арье очень импонировала та простота, с которой жена Робба относилась к окружающим. Рослин выросла в семье с куда высшим социальным статусом, чем семья Старку, и, тем не менее, она не кичилась своим происхождением. И с искренней теплотой относилась к родным своего мужа. Взять те же приезды на дачу, когда девушка с удовольствием помогала с работой, не боясь испортить дорогой маникюр. Да, что там говорить – Рослин звонила Арье чаще и охотнее, чем ее родная сестра. А с Кэтэлиной Старку у девушки вышли хорошие, теплые отношения. Иногда Арья ловила себя на мысли о том, что ревнует маму к невестке.

– Арья, солнышко, не хочешь ли ты пойти по магазинам с нами? – поинтересовалась госпожа Старку у дочери, когда они заворачивали сармале***.

– Нет, мам, спасибо. Сегодня я встречаюсь с Якеном на пять часов, я хочу немного подучить домашнее задание к тому времени.

– А. Ну, хорошо, – настроение госпожи Старку было столь хорошим, что она решила не портить его расспросами о новом друге своей дочери.