— Конечно магические, милочка, — фыркнула блондинка, хотя ее голос тут же потонул в шквале, поднявшемся в гостиной. Каждый нарисованный человек желал высказаться, не обращая внимание, что из-за гомонящих рядом сородичей, его не услышат.

Снейп скривился, будто съел несколько лимонов и подавил огромное желание рявкнуть так, чтобы все заткнулись. Всё-таки он не у себя в подземельях, а это не класс гриффиндорцев. Еще обидит людей, которые скорее всего приходятся ему предками, а воспоминания о матушке Блэка всё еще были свежи в памяти. Вдруг эти окажутся такими же снобами и попытаются испортить ему если не жизнь, то настроение? И зельевар не был уверен, с какой легкостью можно снять эти картины, вдруг они тоже зачарованы хитрым образом, как портрет Вальбурги Блэк? Возиться с ними у профессора ни времени, ни желания не было, поэтому надо сдержаться.

Широко распахнув карие глазища, Гермиона пыталась понять, кто обращается к ней, нужно ли отвечать, и, как и всех угомонить? Беспокойно вертя головой, она замерла, увидев один единственный портрет, сохраняющий спокойствие. Это был темноволосый высокий задумчивый мужчина средних лет. Он был чем-то похож на Северуса, темные глаза смотрели внимательно и вдумчиво, а между ними залегла небольшая и неглубокая складка, на лице застыло задумчивое выражение с легкой полуулыбкой. Гермиона неожиданно улыбнулась, тихонько хихикнув от пришедшего в голову сравнения. Этому человеку на хватало круглых очков на носу, нелепого светлого костюма и ранца, а так вылитый Игон Спенглер из знаменитых «Охотников за привидениями»! Сравнение оказалось приятным, потому что ученый из фильма понравился гриффиндорке больше всех остальных персонажей. Умный и спокойный, он придумал и сконструировал ловушку для призраков, без него весь энтузиазм двух других профессоров ни к чему хорошему не привел. По крайней мере, так полагала Гермиона.

Переведя взгляд на своего профессора, Гермиона не сдержала улыбку. Ей не привыкать к шумным местам, а вот Северус явно любил тишину и спокойствие, в следствие чего сейчас недовольно кривился, бросая убийственные взгляды по сторонам. На учениках это работало, на портретах тоже. Некоторые из них, после мимолетного контакта с черными безднами взгляда Снейпа, затыкались и бледнели, видимо прочитав в нем обещание самых жестоких мук. Гермиона немного опустила голову, пытаясь скрыть ухмылку за распущенными каштановыми кудрями и заметила свою бисерную сумочку. Времени вернуть её в комнату у девушки не было, да и незачем делать это было, так как в ней находилось всё самое необходимое для путешествия хоть в лес, хоть куда. Заклятие Невидимого расширения девушка давно выучила наизусть и применяла довольно часто, буквально на всех своих вещах. То карман мантии слишком меленький, то в сумку все учебники и тетради не влезают, то еще что-то.

Гениальная мысль стукнула Гермиону по голове, как обухом. Конечно, надо будет проконсультироваться с Викторией, а еще самой более подробно изучить этот вопрос, но если… Если даже на минутку представить, что ей удастся сотворить нечто подобное! Такие возможности по поимке демонов открывались, что у Грейнджер дыхание перехватило и Снейп бы наверняка заметил этот нездоровый блеск в глазах ученицы, кабы его терпение в этот же миг не кончилось. Помахав на прощание ручкой хозяину, оно со спокойной душой и совестью отбыло на долгосрочный отдых после нескольких лет верного служения.

— Тихо! — это не был возглас, рык или тем более крик, но в комнате за секунду наступила благословенная тишина. Снейп никогда не орал, он всегда был тих. Зельевар говорил тихо и размеренно, так, что его слышали буквально все. Именно своим леденящим душу бархатистым голосом Снейп пугал все свои классы. Некоторые ученики считали, что он цедит слова, другие, что он их шипит.

— Ваш обед, хозяева! — оповестил вошедший в комнату Синки.

✡🔯✡

Умение хранить тайну говорит о тактичности — либо о равнодушии.

Мария Домбровская

Сквозь сон Люциус почувствовал, как упругое и податливое женское тело откатилось от него. Вот минуту назад он еще чувствовал теплое дыхание у себя под мышкой, а девичья ручка обнимала его за талию, а теперь рядом пустота. Такая ужасная пустота, что невольно просыпаешься, попутно рукой пытаясь нащупать Викторию и вернуть её обратно. Приоткрыв тяжелые ото сна веки, Малфой с непониманием смотрит на брюнетку. Кажется ей стало жарко, так как скинув с себя одеяло, заодно полностью оголив не прикрытые ничем прелести, Воканс тяжело и быстро дышала, с шумом втягивая в себя воздух. Черные длинные кудри разметались темным ореолом вокруг головы девушки, а пухлые коралловые губки что-то беззвучно шептали. Видимо Викторию мучил кошмар, в ином случае она бы не металась беспокойно по кровати. Люциус хотел было остановить, разбудить ее, когда услышал отчаянно-тихое:

— Кир!

Она, как будто звала неведомого человека, сильно нуждаясь в нем. Малфой тряхнул блондинистой головой, он уже слышал где-то это имя. И кажется из уст той же Вики, а также от ее опекуна. Люциус всё не мог припомнить имя того странного мужчины, а тем временем, Виктория вновь дернулась на постели. Застывшая было рука мужчины опять потянулась к ученице. Он ухватил брюнетку за плечо, а меж тем она совсем тихо прошептала:

— Тоже люблю тебя, — просыпаясь.

Кому были адресованы эти слова? Этого Малфой спрашивать не стал, хотя на сердце лег тяжелый камень, но ему и так было достаточно голубых глаз, в которых плескалась такая боль, что дыхание перехватило. Кем бы этот Кир-Киртан не был, девушка явного обожала его. Это осознание резануло сознание Люциуса мгновенно, но другая мысль тут же успокоила. Не окончательно, но бальзам на душу пролила.

— Люциус, — спросонья и после кошмарного сна, Виктория не слишком контролировала свою вежливость. — Можешь разжать руку? — кривясь, спросила она.

Только сейчас экс-Пожиратель Смерти понял, что с силой перестарался. Быстро отдернув руку, мужчина с неудовольствием отметил красные следы на нежной коже девушки, оставленные его пальцами. Стало неуютно и погано, чтобы исправить ситуацию, профессор серьезно выдохнул:

— Прости.

— Ничего, — потирая плечо и надеясь, что синяков не будет, с трудом, но всё же улыбнулась голубоглазая.

— Снился дурной сон? — с сочувствием спросил блондин, так как сам Люциус спал рядом с девушкой сном младенца.

— Можно и так сказать, — откинувшись на подушку и подтянув к себе одеяло, дабы укрыться и укрыть Малфоя, произнесла Воканс.

Повисла тишина, для кого неловкая, а для кого благословенная. Ведь Виктория имела возможность обдумать свое «сновидение», а также воскресить в памяти вспыхнувшие перед самым пробуждением родные глазища дяди. Без сомнений его. В отличие же от брюнетки, данная тишина казалась Люциусу если не пыткой, то очень неуютным мгновением, которое необходимо развеять. Что он мог спросить у нее? В памяти всплыл образ полной дамы… нет, не той, которая контролирует юные грриффиндрские дарования, а призрачной, с фамилией Воканс.

— Почему Ванесса исчезает, когда ты рядом? — ворвался голос Малфоя в сознание девушки, руша все подобия логических цепочек.

— Боится, — пожав плечами, задумчиво отвечает Виктория, но испытующий взгляд серебристых глаз явно требует более развернутого ответа.

Голубые глаза горели реальным демоническим огнем, смотря не просто в душу, а в саму суть чело… призрака. Безжалостно прекрасные — скажут наблюдатели; безжалостные и ужасающие своей силой — исправит их, почувствовавшая на собственном опыте мощь горящего магией взгляда Ванесса Воканс. Это не было больно физически, впрочем, где вы видели физическую оболочку у привидений?! Но это было отвратительно и чрезвычайно болезненно морально. А маленькое чудовище не прекращало экзекуцию, пока не увидело всё самое интересное, вплоть до момента смерти женщины.

Сначала, обрадовавшаяся появлению новой жертвы, умершая дама даже не придала внимания странному поведению живой родственницы. Девочка-подросток без страха, но с опаской во взгляде, вызывала лишь радость — вот и появилось у Ванессы развлечение на ближайшее время! Когда же ребенок спросил, не хочет ли она поиграть, женщина насторожилась. Ответ на вопрос, что за игра, ошарашил привидение, давая фору маленькой хулиганке. Потому что игра «Вскрой черепушку без ножа» не требовала участия двух сторон, достаточно одного ментального мага и одной жертвы. Конечно, призрак — это не живой человек и не кошка. Но отпечаток души владеет воспоминаниями о жизни и даже может чувствовать, обладая при этом сознанием. То бишь можно попрактиковаться в легилименции — вынесла вердикт Виктория и приступила к выполнению задачи. А что еще прикажете делать? Сознание соседской живности уже давно выучено наизусть, Макс непонятно сколько еще будет пропадать, Киртан тоже занят, а Курама и Светозар напрочь отказались помогать Воканс осваивать ментальную магию. А ведь это так интересно! Пусть и больно, по крайней мере, после слишком долгого копания в чужих мыслях и воспоминаниях у брюнетки появлялась жуткая мигрень. Но это такая мелочь. Поэтому вместо того, чтобы идти с повинной к бабушке Фисе или пытаться сбежать из родного замка обратно в большой и пустой особняк дяди, лучше заняться делом!