Он не умел открыто проявлять свои чувства. А стоило бы, пока была возможность. Как бы он хотел, чтобы боги дали ему шанс, всего лишь один шанс, чтобы всё исправить! Он бы сказал пташке совсем другие слова... И тогда она не рванула бы по скользкой трассе и сейчас была бы жива. А если бы можно было повернуть время вспять, он бы не позволил ей растопить лёд в своём сердце. Таким, как она, лучше бы было держаться от него подальше. Но жизнь, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Слишком много «бы»…

Свет… Такой яркий, болезненно ослепляющий. Там, на той стороне, его уже ждёт пташка, надо просто потерпеть, просто сделать над собой усилие, совершить последний рывок, чтобы воссоединиться с ней… Вместо этого он открыл глаза.

— Собирайся, пора ехать.

Сандор окинул палату пустым взглядом, вырванный то ли из сна, то ли из глубокого забытья. Только что он почти дотянулся до Сансы, а теперь вновь вернулся в ублюдочную реальность, где Арья светит ему в глаза ручным фонариком...

— Что мне сделать, чтобы ты наконец оставила меня в покое? — устало произнёс он и хотел было повернуться набок, но волчица ткнула его фонариком под рёбра. Захотелось завыть от безысходности, со всей дури садануть кулаком в стену, а ещё лучше – задушить мерзавку. Но всё, на что хватило сил — закрыть глаза в надежде вновь очутиться в звенящей тёмной пустоте, полной покоя и отрешённости.

— Вставай. Поднимайся.

Какая же она навязчивая… Привыкла всегда добиваться своего. С самой их первой встречи его бесила и одновременно восхищала эта её черта. Но больше он не позволит ей взять над собой верх… Сандор снова начал проваливаться в сон, но яркий свет фонарика вновь резанул по глазам.

— Вставай, я сказала!

— Человеческого языка вообще не понимаешь, сука? — Здоровой рукой он молниеносно схватил волчицу за горло. Шея тонкая, на горле, прямо под пальцами пульсирует тонкая голубая венка… Сжать чуть сильнее – Арья сдохнет, и он больше никогда не услышит её мерзкого голоса. Она широко распахнула серые, полные стальной решимости глаза, вскинула было руку, чтобы применить защитный приём – он сам её этому учил, – но тут же опустила её и безвольно обмякла. — Почему ты не сопротивляешься? — прошипел он сквозь зубы.

Может, хоть теперь она сгинет из его жизни?.. Сандор сильнее сжал пальцы, и её губы дрогнули.

— Ты тоже не сопротивляешься, — еле слышно прохрипела она в ответ. В расширенных тёмных зрачках отразилось его лицо — перекошенное от злости, мерзкое, гадкое… Пташка бы до смерти испугалась. Он отшвырнул Арью от себя и посмотрел на свои руки, словно впервые увидел. Боги… Когда он успел стать таким? Мгновение назад он хотел задушить свою подругу, чтобы не мешала спать. Лучше бы она дала ему умереть, пока не стало слишком поздно… Пока он окончательно не превратился в чудовище.

— Твоя одежда на стуле. Приведи себя в порядок и выходи, я подожду в коридоре, — она говорила спокойно, без хрипотцы или надрыва, словно не её он душил только что. — Не будь эгоистом. Кому-то эта койка намного нужнее, чем тебе. Я отвезу тебя домой и больше не потревожу, но сейчас, прошу, хотя бы ненадолго возьми себя в руки.

Ненадолго взять себя в руки, выбросить всё из головы, пойти за ней, сесть в машину и всю дорогу смотреть в окно, отрешившись от всего. Волчица привезёт его домой и свалит наконец. А что потом? Что ему делать потом? Погрузиться в бесконечную череду бутылок с алкоголем, запивая своё горе, стараясь хотя бы немного приглушить почти физическую боль утраты? Или же снова попробовать? Может, на этот раз у него получится покончить с собой?..

— Мы едем не в том направлении. — Он глубоко задумался, на какое-то время ушёл в свои мысли и не заметил, что Арья свернула в другую сторону.

— Не в том, — спокойно подтвердила она.

— Куда ты меня везёшь?

— Увидишь, — она ответила безразличным тоном, словно собиралась врезаться в дерево, например, и положить всему конец раз и навсегда. Ни один мускул не дрогнул на её лице. И только когда припарковалась у обочины, Сандор понял, куда она его привезла.

— Зачем? — коротко спросил он. Сердце готово было разорваться на части при виде белых надгробных плит.

— Если собираешься покончить с собой, имей совесть хотя бы в этом мире попрощаться с Сансой. Как думаешь, она простит тебя за то, что ты не пришёл проводить её в последний путь?

Волчица была права. Вот почему у него ничего не вышло, и пташка не забрала его к себе: она была обижена.

— Это здесь, — Арья указала на плиту. Такую же, как и остальные, белую, с выгравированным именем, годами жизни и разрывающей сердце надписью «Здесь покоится Санса Клиган. Любимая дочь и верная жена». — Я подожду в машине. Не торопись, простись с ней должным образом.

Сандор грузно опустился на колени и уставился в надгробье. Санса Клиган… Пальцы сами потянулись к надписи и принялись нежно гладить холодный мрамор.

— Прости… — Слова давались ему с трудом. Язык отказывался слушаться, упрямо прилипая к нёбу. Это было глупо — сидеть здесь вот так и разговаривать с надгробьем, надеясь, что пташка его услышит и смилостивится. — Прости за боль, которую я причинил тебе. Прости, что не пришёл на похороны. Ты ведь сама знаешь, что я иногда бываю редкостным уродом… — Что ещё он мог сказать? Слышит ли она его? — Я не думал, что смогу вновь подняться, после того как сломался в первый раз. Ты ведь помнишь, как меня называли? Король ринга, Цепной Пёс… Я зарабатывал большие деньги за то, что надирал задницы… Разве это не мечта любого мужика? А знаешь, о чём я думал, когда понял, что больше не смогу выходить на ринг? О том, что моя жизнь закончилась. А она, оказывается, только начиналась… Я нашёл в себе силы идти дальше, открыл свой клуб, тренировал этих неумёх, — Сандор усмехнулся, вспомнив, какой неуклюжей была поначалу Арья. — Я встретил там тебя, пташка… Спасибо, что была со мной всё это время...

Обручальное кольцо легко соскользнуло с безымянного пальца и упало на землю. Единственное, что он мог ей оставить. Надо приходить сюда почаще… И цветы принести… Пташка любила цветы.

Волчица ждала его в машине, как и обещала, дремала, откинувшись в кресле. Наверное, ночь у неё выдалась бессонной. Даже не хотелось думать, из-за чего. В кои-то веки она не стала тиранить его расспросами, просто протёрла глаза ото сна и снова взялась за руль.

— Мы едем не в том направлении. — Рука сама потянулась к ремню безопасности. Что он хотел сделать? Выйти из машины на полной скорости?

— Без тебя знаю, — огрызнулась Арья. — Сегодня переночуешь у меня, а завтра поедешь в клуб. Если окончательно решил помирать, то приведи дела в порядок и оставь кого-нибудь за главного. Ты же понимаешь, что многие твои ученики стали ходить на тренировки из-за тебя. Я, например.

Сандор отвернулся, не ответив. Всю оставшуюся дорогу они проехали молча. Её квартира находилась в многоэтажном доме-коробке, напомнившем ему пчелиные соты. Хоть они и дружили столько лет, он никогда не бывал у неё в гостях и даже понятия не имел, где она живёт. Тридцатый этаж – непривычно высоко. В своём доме куда лучше. И места больше. Ему совершенно не нравились подобные жилища, как и пташке. Когда они поженились, то пришли к единогласному решению, что в доме им будет спокойней и уютней. А теперь он возненавидел этот дом.

Вещей мало, мебели почти совсем нет, словно Арья и не жила здесь… Кровать аккуратно застлана. Шкаф, стеклянный столик, пара каких-то книжек, телевизор, пыльные гантели в углу — вот и весь интерьер. Никакого уюта, будто это не частная квартира, а безликий номер в гостинице, куда приходят только чтобы поспать.

— Захочешь есть – в морозилке полуфабрикаты. Просто засунь в микроволновку. Только инструкцию по приготовлению сначала прочти.

— Я не умственно отсталый, — безразлично отозвался Сандор.

Волчица не обратила внимания на его замечание. А может, сделала вид, что не услышала.

— Пульт от телевизора на столике, запасные ключи в шкафу, там же есть полотенце, если захочешь принять душ.