— Чувак, это спортивная машина, ты должен ехать быстро. — насмехался Чейз с переднего сиденья, в то время, как Никсон сидел сзади и хлопал его по голове.

— Зачем быстро ехать? — я указал. — Когда едешь медленно, тебя все видят?

Текс усмехнулся.

— Помаши дамам, Феникс.

Нам было по шестнадцать, и мы считали себя плохими парнями. Отец Никсона только что купил еще одну спортивную машину, и мы уехали в ту же минуту, как все мужчины отправились на совещание.

— Черт возьми. — крикнул Чейз с переднего сиденья. — Эта машина похожа на сексуальную женщину, вся с формами, не может остановиться.

— Перестань заводиться. — сказал Текс.

— Это странно, и, пожалуйста, перестань смотреть в глаза через зеркало заднего вида, когда ощупываешь кожу.

— Задница. — Чейз надел темные очки и снова застонал.

Смеясь, я оглянулся на Никсона.

— Думаешь, мы станем покупать такие машины, когда за Семью будем отвечать мы?

— Черт возьми, да. — ответил Текс за Никсона. — Вы, ребята, будете самыми плохими Боссами на планете, в то время, как Чейз и я усердно будем работать угождая всем девушкам, которые бросаются на вас.

Я закатил глаза и рассмеялся.

Позади меня раздраженно просигналили.

— Проклятье. — я снова нажал на акселератор и помчался на зеленый свет, вцепившись в руль, словно это было моим спасением.

Следующими были я и Никсон. Чейз и Текс не испытывали никакого давления. Чейз был двоюродным братом, Текс проклятым сыном Камписи, который не хотел иметь с ним ничего общего.

Как все могло так запутаться?

Я уже не был тем человеком, каким был до этих выстрелов. Смерть не искупила меня, она убила каждую унцию света и счастья. Все равно, что переживать собственную смерть снова и снова — я не мог смириться с тем, что кто-то из парней может оказаться в опасности.

Я хлопнул ладонью по рулю, подъезжая к обычному месту, где обычно обедали сотрудники Камписи.

Итальянский.

Конечно.

Маленькое Итальянское кафе, которое выглядело так же устрашающе, как прогулка до булочной с пуделем.

Мне нужно было это сделать. Я должен был это сделать.

О чем, черт возьми, думал Фрэнк? Или Лука, если уж на то пошло?

Хрустнув костяшками пальцев, я закрыл глаза и позволил своему мозгу отправиться туда... что произойдет, если...?

Ничего не сказать парням — моя смерть.

Сказать им — скорее всего, моя смерть.

Вмешаться — еще большее кровопролитие.

Бездействие, означало бы, что я не изменился.

Бездействие означало бы, что я все тот же Феникс, но, как сказал Серхио, Текс должен был нажать на курок. И в этот момент я точно знал, что должен сделать.

Трясущимися руками я набрал номер Текса, запомнил, знал его наизусть.

— Феникс? — Текс говорил, как из ада. — Что случилось?

— У меня есть план. — я прочистил горло. — Но это останется между нами.

Текс сделал паузу.

— Из-за этого плана меня убьют, да?

— Возможно.

— А Мо? Она будет жива, когда все закончится?

— Возможно. Надеемся. Это общая идея.

— Я тебя слушаю.

— Сначала мне нужно выпить. — я вздохнул. — Тогда мы с тобой спланируем все с самого начала, без ошибок, и никаких разговоров с Мо, никаких разговоров с Никсоном, никаких чиханий в сторону Чейза. План должен казаться реальным.

Текс на мгновение замолчал, а затем издал легкий смешок.

— Феникс, мы устраиваем переворот?

Именно поэтому я всегда любил Текса —всегда доверял ему свою жизнь, он был так чертовски умен, и это пугало.

— Встретимся через час в вашем баре.

— Понял.

Я повесил трубку и тут же почувствовал, как давление спадает с моих плеч.

Устроить переворот? Чертовски верно, только я был почти уверен, что монархия, которая вот-вот падет, не отнесётся благосклонно к тому, что должно произойти.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Что является противоположностью двух? Одинокий я, одинокий ты. — Ричард Уилбур

Мо

— Кто это был? — я зевнула, вытянув руки над головой.

Меньше всего мне хотелось шевелиться или пытаться снова начать одеваться.

Это означало, что мы закончили.

Это означало конец для нас.

И я не была готова к этому, ни сейчас, никогда.

Я просто не знала, как убедить его остаться, когда логически знала, что для него умнее уйти.

Взгляд Текса потемнел, когда он медленно выдохнул и посмотрел на меня.

— Друг.

— Ох. — я посмотрела на свою голую грудь и натянула на себя одеяло.

— Мо. — распухшие губы Текса и взъерошенные волосы заставили меня страстно желать снова прикоснуться к нему, попросить еще пять минут его поцелуев. — Мне скоро нужно уходить.

Я колебалась.

Через мгновение мне, наверное, следовало выплакать глаза и обнять его за шею, но я замешкалась.

Потому что Текс не был типичным парнем — когда я плакала, это разбивало его сердце, но больше похоже на то, будто это делало его более решительным, в осуществлении правильных вещей — будто его единственная работа на этой планете заключалась в защите каждой слезинки, которая падала, даже если это означало, что его кровь покрывала эти слезы в процессе.

Вздохнув, он потянулся за футболкой, мышцы его спины напряглись в мерцающем лунном свете, когда он надел футболку через голову и натянул шорты.

По мне пробежала дрожь.

— Тебе нужно вернуться в школу. — Текс выдохнул и потер руки. — Думаю, это было бы... хорошо.

— В школу? — повторила я. — Мы собираемся попрощаться, и твои прощальные слова, о моем возвращении в школу? Серьезно?

Усмехнувшись, Текс притянул меня к себе в объятия.

— У нас осталось десять минут.

— Откуда мне знать? — мои глаза сузились. — Я не ношу часов.

— Безответственная. — прошипел он, целуя меня в правую сторону шеи. — Как ты можешь прийти раньше, если не знаешь, который час?

— Ты всегда был со мной. — сказала я, выгибая брови и наклоняя свое лицо к его.

Наши губы встретились.

— Истинна. — Текс вдохнул меня, уткнувшись носом в мои волосы. — Восемь минут, Мо.

— Восемь минут там, где я предпочла бы, чтобы времени не существовало. — прошептала я, наблюдая, как боль волной прокатывается по его лицу. — Поцелуй меня еще раз.

С тихим выдохом он провел своими губами по моим, маленькими пушистыми движениями, которые искушали меня обещанием чего-то большего.

Он провел языком по контуру моих губ, прежде чем скользнуть внутрь, мимо моих зубов, пробуя каждый дюйм меня, отдавая мне каждую частичку себя.

Живя в настоящем моменте, мы оба знали, что все скоро закончится.

— Семь. — прошептала я ему в губы.

— Отправляйся в школу. — повторил он во второй раз. — Совершай ошибки, Мо. Попадай в неприятности, пусть Никсон застукает, как ты крадёшь вино засовывая его в свой рюкзак. Отправляйся в деканат, совершай ошибки. — повторил он и облизал губы. — Пусть кто-нибудь соберет осколки твоего разбитого сердца, пусть кто-нибудь исправит то, что я разрушил.

— Что, если я захочу бросить школу и запереться в своей комнате? — я отказывалась смотреть на него.

— Это не жизнь, Мо. — Текс обхватил мое лицо ладонями. — У меня осталось пять минут с тобой, ты хочешь, чтобы я использовал их целуя тебя или читая тебе лекцию о моей правоте?

Я усмехнулась, и по моей щеке скатилась слеза.

— Оба варианта.

Его улыбка соответствовала моей.

— Забыл, как ты любишь, когда тебя отчитывают.

— Только если у того, кто отчитывает, твердая рука.

— Каждый дюйм моего тела тверд, и ты это знаешь. — Текс притянул меня к себе на колени. — Школа отвлечет тебя, даст тебе лучшее будущее, чем оружие и война, она перенесет твоё внимание с трагедии на будущее. Пожалуйста, ради меня, Мо, пожалуйста, постарайся жить нормально.