Глянул старичок на Зорьку и закричал сердито:

— Как ты смел в моем доме хозяйничать!

Зорька ему говорит:

— Прости, дедушка великан, что я без спросу у тебя в избе хозяйничал. Кабы знал, позволенья у тебя спросил.

Старичок с ноготок на стол вскочил и кричит:

— Ты смеешься или правду говоришь?

Зорька ему отвечает:

— Не до смеху мне, дедушка великан. Ты меня, если вздумаешь, в муку сотрешь, в пирог запечешь. Вон ты какой сильный!

А старичок с ноготок опять кричит:

— Ты смеешься надо мной или правду говоришь?

Зорька отвечает ему:

— Не до смеху мне, дедушка великан, как бы и у меня головушка не разболелась.

Тут старичок с ноготок весело глянул, бороду погладил и говорит:

— А ты, видать, догадливый! Сказывай, куда с братьями путь держите.

Зорька и говорит ему:

— Наших царевен Черный Вихрь утащил. Едем их вызволять, да не знаем, где искать.

— Ладно! Я тебя научу, где царевен искать, — сказал старичок с ноготок и спросил: — Ты стрелой в муху попадешь?

— Попаду, — отвечает Зорька.

Старичок тогда и говорит:

— Поезжай с братьями на восток. Да глядите во все глаза. Увидите в небе коршуна. Он Черному Вихрю служит, добро его сверху сторожит. Вихрь ему за это три жизни дал. Станет коршун над вами кружить. Ты ударь его стрелой. Обернется коршун вороном. Ударь стрелой в ворона. Обернется ворон мухой. Ударь стрелой в муху. Где муха упадет, там будет яма, а из ямы в три неведомых царства ход. В тех неведомых царствах три чудища живут. Они Черному Вихрю служат, добро его снизу сторожат. У них по одной жизни только. Если чудищ одолеете — царевен вызволите, а не одолеете — сами там навеки останетесь.

И только старичок с ноготок, борода с локоток эти слова договорил — мигом скрылся, как в щель провалился.

Дождался Зорька братьев и смеется:

— Знаю теперь, отчего у вас головушки болели!

И рассказал им, о чем старичок с ноготок ему поведал.

На другой день чуть свет оседлали богатыри коней и поехали на восток.

Вот едут они и день и два. Устали на небо глядеть. Да вдруг увидели: тень черная по земле перед ними бежит. Подняли головы — коршун в небе над ними кружит.

Натянул Зорька тугой лук, пустил стрелу в коршуна. Она в коршуна ударила — обернулся коршун вороном. Ударил Зорька стрелой в ворона — обернулся ворон мухой. Ударил Зорька стрелой в муху — раздался гром. Где муха упала, разверзлась земля ямой.

Спустились братья в яму. Много ли, мало ли прошли они под землей, не считали, не меряли, а только вдруг очутились в царстве неведомом.

Осмотрелись, пригляделись богатыри. Видят: куда ни ступи, за что ни возьмись — все из меди. Трава медная не колышется. Земля медная под ногой гудит.

— Экое, братцы, богатство! — сказал Вечорка. — Сколь из всего этого медных пятаков наделать можно!

Только у братьев на душе невесело. Не слыхать тут птичьего пения, не доносится ничьего дыхания. Не видать ни одной живой души. Небо тяжелое, медное, а в нем солнце медное тускло светится.

Вот попались на пути мужики-косари. Подошли к ним, а они медные! Стоят медные мужики с медными косами на отлет и не шевелятся.

Потом повстречали детишек с лукошками. Детишки застыли медные. В медных лукошках у них медные ягоды.

Затосковали братья-богатыри в медном царстве. Так и пошли бы отсюда прочь, да нельзя: надо царевен сначала вызволить.

Вот увидели они медный шалаш. Только хотели к нему подойти, вдруг откуда ни возьмись — перед ними чудище: змей не змей, зверь не зверь. На змеиной голове рога звериные. Из пасти дым с огнем валит. Глазища горят пожарищем. Хвост добела каленый вьется кольцами, сыплет искрами.

— Ну, хоть этот живой! — обрадовались братья. — Отдай, чудище, царевен или биться будем!

— Со-ожг-у-у-у! — загудело, завыло чудище.

И на богатырей двинулось.

Шагнули братья ему навстречу. Зорька лук тугой натянул — ударил стрелами в глаза чудищу. Угасло в глазах пожарище. Вечорка острым мечом махнул — отрубил рога звериные. Полуночка тяжелой палицей разбил голову змеиную. В последний раз огнем пыхнуло чудище — и нет его. Лишь кострище на том месте тлеет.

А царство медное живым вдруг обернулось. Мужики-косари живехоньки. Машут косами быстрехонько. Зеленую травушку косят. И ребятишки бегут, смеются. В лукошках у них земляника.

А из шалаша травяного царевна идет, только-только ото сна. У нее на пальчике колечко медное.

Царевна богатырей спрашивает:

— А где мои сестры?

Зорька и говорит:

— Ты, царевна, нас здесь подожди. А мы пойдем за твоими сестрами.

Послушалась царевна, ушла в шалаш. А Зорька, Вечорка и Полуночка дальше отправились.

Много ли, мало ли они прошли — очутились вдруг в царстве серебряном: куда ни ступи, что ни возьми — все из серебра.

Трава серебряная не колышется. Земля серебряная под ногой звенит.

— Экое, братцы, богатство! — воскликнул Полуночка. — Сколь изо всего этого серебряных рублей наделать можно!

Только у братьев на душе невесело. Не слыхать тут птичьего пения, не доносится ничьего дыхания. Не видать ни одной живой души. В небе холодном солнце серебряное мертво светится.

Вот попалось им на пути озеро. Подошли — а оно серебряное.

Застыла в серебряном озере ладья серебряная. В ней рыбаки серебряные будто сети вытягивают, а сами не шевелятся. На берегу ребятишки застыли серебряные. Будто брызжутся они водой, а брызги серебряные над ними висят, не падают.

Затосковали братья-богатыри в серебряном царстве. Так и пустились бы отсюда прочь, да нельзя: надо царевен сначала вызволить. Вот увидали они домик серебряный. И только хотели подойти, вдруг откуда ни возьмись — чудище! Зверь не зверь, рыба не рыба. Пасть звериная, глаза рыбьи. Лапы звериные, хвост рыбий. И все брюхо в костяной чешуе.

— Ну, хоть этот живой! — обрадовались богатыри. — Отдавай царевну, чудище, или биться будем!

— Сожру-у-у! — завыло, загудело чудище.

И на богатырей двинулось.

Шагнули братья ему навстречу. Зорька лук тугой натянул — ударил стрелой в рыбий глаз чудища. Вечорка острым мечом махнул — рассек брюхо в костяной чешуе. Полуночка тяжелой палицей хватил по звериной пасти. Шевельнулось чудище в последний раз — и нет его. Только груда костяной чешуи на том месте лежит.

А царство серебряное живым, озерным обернулось. Мужики-рыбаки живехоньки. Тянут сеть в ладью быстрехонько. Ребятишки возле бережка плещутся, брызги над ними летят.

А из домика царевна идет, только-только ото сна. У нее на пальчике колечко серебряное.

Царевна богатырей спрашивает:

— А где мои сестры?

Зорька ей и говорит:

— Ты, царевна, нас здесь подожди. Скоро ты со своими сестрами свидишься.

Послушалась царевна, ушла в дом. А Зорька, Вечорка и Полуночка дальше отправились.

Ни много, ни мало они прошли и очутились в царстве золотом: куда ни ступи, что ни возьми — все из золота. Золотая трава не колышется. Золотая земля под ногой звенит.

— Экое, братцы, богатство! — вскричали Вечорка с Полуночкой. — Сколь изо всего этого золотых монет наделать можно!

Только у братьев на душе невесело. Не слыхать тут птичьего пения, не доносится ничьего дыхания. Не видать ни одной живой души. А с желтого неба рыжее солнце недобро глядит. Вот попались им на пути мужики-лесорубы. Подошли — а они золотые. Стоят с топорами золотыми на отлет и не шевелятся.

Потом повстречали детишек с лукошками. Детишки стылые, золотые. А в золотых лукошках у них золотые грибы.

Затосковали братья-богатыри в золотом царстве. Так и бросились бы отсюда, да нельзя: надо третью царевну вызволить.

Вот увидели они золотую избушку под золотым дубом. И только хотели к ней подойти, вдруг откуда ни возьмись — перед ними чудище! Змей не змей, зверь не зверь. И рыба не рыба, и птица не птица, а все сразу тут: голова змеиная, пасть звериная. Глаза птичьи, хвост рыбий. На задних лапах чудища когтища, на передних — копытища. А по бокам туловища костяные крылья.