— Постойте, так откуда вы? — спросил Эдд, в голове прокручивая все известные миру королевства, но никак не находя в их списке Загорья.
— Ну, это долгая история…
***
— Итак, вы сказали нашему кастеляну, что прибыли из очень далеких земель, я прав? — проговорил Джон, занявший свое место на троне в Великой Пирамиде.
У Йена разбегались глаза — какой-то получеловек-получерт стоял рядом с тем, кто именует себя королем этих земель, загадочный колдун, все время похаживающий со светящимися глазами и орк, на две, а то и на три головы выше самого Йена.
— Да, ваша светлость, я прибыл из Эрифоса.
— А где этот Эрифос? — спросил Джон, осматривая экипировку разоруженных рыцарей Ордена.
— Далеко на востоке, я полагаю… — холодно произнес Медив, вплотную приблизившись к неожиданным гостям.
— Рассветный Орден, да? Откуда вы такие? — уточнил Варис, для которого любая новость, которая каким-то магическим образом проскользнула мимо его ушей, была ценной.
— Да, вы правы. А родом мы из далеких Ороманских островов, но предки наши были неимоверно близки с вашими предками. — ответил Кори, не показывая своего искреннее удивление, ибо орков и дворфов он никогда не видел, впрочем, как и большинство присутствующих в зале представителей рас.
— Что вы имеете ввиду? — с загоревшимся в глазах интересом произнес Джон.
— Первые рыцари Ордена бежали из Вестероса восемь тысяч лет назад. Они спасались от ходоков, вихтов и мороза, но навсегда поклялись искоренить эту угрозу. Большая часть жителей Ордена — потомки Первых Людей…
В зале воцарилась тишина — выжившие северяне и одичалые, потомки Первых Людей, были поражены этой новостью, а остальные были не менее поражены — то, что далеко востоке расположилось воинственное государство, пусть и ставящее перед собой благую для живых цель.
— А сколько у вас воинов? — спросил Джон, спустившись по ступенькам и встав прямо перед Йеном и Кори.
— Когда я покидал Ороманию с Маршалом Брауном, в Оплоте Рассвета и на всей территории Оромании было около полумиллиона воинов. — произнес Кори, вызвав в зале всеобщее удивление, страх и даже восторг.
***
Все в зале обсуждали возможный союз с Орденом, оставив самих Орденцев и Йена без внимания. Спустя пару минут Джон, досконально обсудив всё с Варисом, Андуином и Джайной, вернулся к путешественникам и, встав перед Йеном, осмотрел исполинского рыцаря снизу вверх и произнес:
— Нам все ясно с рыцарями Ордена… Но ты, почему решил нам помочь?
Йен замялся, он честно не знал чего и говорить. Его жизненной целью всегда было превосходство над Родриком, ведь если говорят о роде Эрганов, все всегда вспоминают Родрика, но никогда ни Йена и уже почившего Эндора. Йен был героем, но теневым, героем про которого никогда не вспоминают в историях, их не увековечивают в песнях. Но сейчас, когда он увидел, какая участь ожидает всех живых, он решил, что должен положить свою жизнь, свои старания на победу, какой бы она не была.
— За свою жизнь я сделал много плохого, но все зверства совершал ради жителей Загорья, которым я принес клятву, защищать их и оберегать от любых угроз. По вашим словам, эта армия зла угрожает всему живому… Выходит, я тут для того, чтобы исполнить свою клятву…
Джон легко улыбнулся и, спустя пару мгновений, протянул Йену руку, не зная, насколько долгой станет их дружба…
========== Глава 66. Мертвые мечты. ==========
Три месяца, что прошли с момента бойни, состоявшейся в замке Маграо и близ его стен, для Бэйла пролетели очень незаметно. Первый месяц он почти в беспамятстве пролежал в своих покоях, окруженный лишь служанками, лекарями и близкими друзьями. Роун МакХейг лично навестил Бэйла, когда тот пошел на поправку, а Михаэль, наконец-то оправившийся от ран, прибыл в замок Песчаное Горло когда Бэйл уже самостоятельно мог ходить.
Маграо лишь виднелся вдали, но никто более не хотел туда ехать — после той битвы, когда погибли почти все жители замка и его окрестностей, выжившая Антея приказала оставить замок и уехать в родовое имение рода Суанор — замок Арден, находящийся в паре миль от Песчаного Горла. Маграо стал огромным, ужасающим замком-призраком.
Антея все три месяца не снимала черных нарядов — смерть матери, одной из своих лучших подруг и Дерека, росшего вместе с ней и Бэйлом, сильно огорчили госпожу. Траур продолжался и сейчас, но Бэйл, уже встретившийся со смертью в замке, но спешил его соблюдать — он пил, веселился и днями напролет раскуривал табак из своей любимой трубки.
Никто не подозревал, что в глубине души Бэйл был разгромлен. Признание Антеи настолько поразило его, что вся радость, свалившаяся на него в последние месяцы, была лишь маской, благодаря которой никто не беспокоил его, а лишь поддерживал его пьянства и веселые пирушки.
***
Он сидел на балконе, рассматривая море, волны которого бились о северные стены замка, и курил трубку, запивая едкий запах табака дорогим вином, привезенным Михаэлем из Пламенных Полей. Никто его не беспокоил, и даже раны, полученные в ходе битвы с Родриком, не ныли, позволяя Бэйлу дышать полной грудью и есть столько, сколько он хотел.
— Милорд! — услышал Бэйл, сомкнувший свои усталые глаза.
Он развернулся и увидел перед собой взъерошенного, усталого воина Суанор, стоявшего перед ним без доспехов — видно было, что солдат сильно спешил.
— Я слушаю вас, — умиротворенно проговорил Бэйл, поднявшись со своего мягкого стула.
— Время пришло, милорд. — уверенно доложил солдат и Бэйл, быстро переменившись в лице, протянул солдату кувшин с вином, дабы тот утолил жажду.
После этого они быстро начали спускаться во двор замка, где лорд Песчаного Горла Кристоф Аллен уже отдал приказ подготовить сиру Рэндэлу лошадь.
Бэйл молниеносно вскочил на своего скакуна, и покинул замок, направившись в лесное имение Антеи. В голове его все перемешалось, он боялся, но знал, что миледи справится, хотя больше боялся он за себя, за свою дальнейшую жизнь.
Врата Ардена были открыты — Бэйла здесь уже ждали, и вельможи, ни секунды не медлив, подхватили спешившегося Бэйла и увели в замок. Его усадили у самих покоев Антеи, в которые то и дело бегали служанки, а крик её был слышен чуть ли не на весь чертог этого небольшого замка.
Бэйл приложил руки к голове и опустил её, само ожидание убивало его больше, чем самый острый клинок в мире. Спустя пару часов ожидания, уже почти заснувшего Бэйла растормошила женщина с добрым, улыбающимся лицом, которая тихо проговорила:
— Милорд, войдите.
Бэйл тяжко вздохнул, потер свои сонные глаза и, собравшись с мыслями, вошел в покои Антеи.
Она лежала на своей огромной перине, прикрытой большой, полупрозрачной занавеской, а служанки с приходом Бэйла покинули покои, оставив лорда Амбора наедине со своей госпожой.
Он приоткрыл занавески и увидел Антею, качающую на руках младенца, её ребенка. У Бэйла по щеке покатилась слеза и он, полный любви и заботы к ней, сел на край кровати, приобняв Антею и своего новорожденного сына.
— Он похож на тебя, Бэйл, — тихо прошептала она спустя пару секунд после того, как Бэйл сел рядом с ней.
— Спасибо… Спасибо… — спокойно, едва не плача шепнул Бэйл, укутавшись у Антеи в волосах.
Она никак не реагировала на действия Бэйла, но знала, что любит их общего сына куда больше, чем его отца, который несмотря на это навсегда останется ей другом.
— Ты можешь дать ему имя, Бэйл, как отец, — прошептала она, положив голову на его плечо.
Бэйл ни на секунду не сомневался в выборе имени своему сыну и, аккуратно приняв младенца из рук матери, прижал его к себе и прошептал:
— Брюс… Брюс Рэндэл…
— Хорошее имя, в честь отца… А почему Рэндэл? Он разве не будет бастардом?
— Тея, вспомни, кем я прихожусь королю… По моей просьбе Балерн сразу же узаконит моего наследника…
Он отдал Брюса обратно на руки к Антеи, и она легла с ребенком, повернувшись к Бэйлу лицом. Младенец уже спокойно спал, но неожиданно голос служанки оборвал наслаждение Бэйла:
