— Постой! — Рей нервно сглотнула, и сестра обернулась. — Разве я не должна идти с тобой?

— Это тоже лишь тебе решать, — Рин снова улыбнулась, и, помахав напоследок, растворилась в воздухе, рассыпаясь тысячами мерцающих огоньков. Только сестра исчезла, как сознание буквально вышвырнуло из тела, и теперь её окутала тьма, непроглядная, подавляющая и холодная. Лишь впереди замерцала едва заметная полоска света, тонкая, словно паутинка. Рей ухватилась за эту нить, и что есть силы, потянула на себя. Паутина не оборвалась и словно стала крепче и ярче. Она снова потянула за неё, чувствуя, как тьма постепенно расступается, а тело словно наливается жизнью…

***

Ослепительный белый свет окружил её, когда Рей снова открыла глаза, а в носу стоял резкий запах медикаментов и медицинского спирта. От предыдущей легкости и невесомости не осталось и следа. Еле сдерживая стон, Рей постаралась пошевелить рукой. Ей это удалось, хотя движение отозвалось в груди лёгким покалыванием. Девушка глянула вниз и обнаружила, что была одета в белый балахон из нетканки, а добрая половина её тела крепко перевязана бинтами. К её левой руке подведена система с физраствором. На среднем пальце правой руки был прикреплен пульсометр, а рядом от неё пищал аппарат, показывая на экране зеленые короткие всплески. Её сердцебиение. Глаза быстро привыкли к режущей белизне, и Рей, вспоминая всё произошедшее, невольно усмехнулась.

«Что темнота, что свет — ко всему приходится приспосабливаться».

Послышались шаги в коридоре, и тут же, спустя мгновение, в палату вошла Сакура в привычном для неё белом халате.

— Наконец-то, — медик облегчённо выдохнула, приближаясь к кровати. — Ты очнулась.

— Наконец-то? — сипло переспросила Рей, понимая, что дико хочет пить.

— Твоя операция длилась больше четырёх часов. У тебя была клиническая смерть семь минут, и ты чудом выкарабкалась, — ирьенин, словно прочитав в глазах желание Рей, налила ей в стакан воды из графина, который стоял у прикроватной тумбы, и протянула его. Залпом, высушив стакан, девушка, чуть корчась от колющей боли, поставила его на место. Игнорируя слова о непростой операции, Рей стала наблюдать за тем, как Сакура проверяет показания аппарата. Затем также молча позволила ей вытянуть ладони над её раной. Руки тут же окутала едва заметная зеленоватая дымка, и Рей ощутила знакомое легкое пощипывание. Проведя стандартный осмотр, Сакура присела рядом на кровать и взяла её за руку. — Ты была в коме больше двух дней.

— Заболталась с сестрой, — проигнорировав недоуменный взгляд куноичи, она вдруг вскочила, испугав её. — Нишики! Где он? Он жив?

— Он в полном порядке! — Сакура постаралась бережно уложить её обратно на кровать, осторожно надавливая на плечи. — У него лишь несколько серьёзных ушибов, не более. Он почти исцелился.

— Ками… — с облегчением простонала девушка, закрывая глаза свободной от капельницы рукой, а затем, немного помолчав, она тихо спросила. — Вы уже в курсе?

— Да, — ирьенин поняла, о чем говорит Рей. Та рвано выдохнула. — Пока ты была без сознания, мы всё узнали. Что-то рассказал Нишики-сан, о чем-то догадались сами.

— Ясно, — прошептала девушка, не отрывая руки от лица.

— Не думай об этом сейчас, Рей, — Сакура обошла кровать и ловким движением высунула иглу из внутренней стороны локтя больной. Повесив конец выше уровня банки с раствором, она достала из кармана небольшую ампулу и шприц в герметичной упаковке. — Я введу тебе успокоительное.

Она достала шприц, приладила к нему иглу и, проткнув резиновую перепонку ампулы, набрала в него содержимое склянки. Выпустив из него немного препарата вместе с воздухом, ирьенин помогла Рей перевернуться, и ввела лекарство в её мягкие ткани.

— Тебе нужно спать и отдыхать, так ты быстрее восстановишься, — выводя иглу из тела, Сакура погладила Рей по плечу, и, получив от неё утвердительный ответ в виде кивка головой, вышла из палаты.

Как бы Рей не стремилась к брату, как бы не хотела поговорить с Хатаке, какая-то отдаленная часть сознания была согласна с ней. В подтверждение ко всему тело накрыла ломающая усталость.

Буквально через две минуты Рей крепко заснула.

***

Когда она снова проснулась, была уже ночь. Прекрасная полная луна настойчиво проникала в больничную палату, будто бы интересуясь состоянием Рей, которая зачарованно глядела на серебристый свет. Девушка ещё смотрела в окно, тогда как разные мысли — тревожные, радостные, грустные и вдохновляющие — заполняли голову, пока она не повернулась и не застыла в изумлении. Положив голову рядом с ней на кровать, на стуле сидел, а точнее, спал, подложив руку под голову, пальцы которой почти касались её ладони, Какаши. Во второй руке он сжимал маску. Рей невольно улыбнулась. Она не так часто наблюдала за спящим Какаши. Обычно, он засыпал позже неё, а просыпался раньше.

Не удержавшись, она потянулась к нему, чтобы прикоснуться кончиками пальцев к щеке, но, немного подумав, отдернула руку обратно. Рей не хотела его разбудить, возможно, потому что сама ещё не уверена, готова ли она. Готова ли увидеть его взгляд. Каким он будет — полным любви или отчуждения?

Что будет между ними дальше — решать только им двоим, только вот Рей не могла с уверенностью сказать, что примет его решение. Она не могла разобраться, как жить с этим дальше, и останется ли Какаши рядом на этот раз. Стало невыносимо душно, и к тому же тело начало предательски напоминать о продолжительном физическом бездействии. Откинув одеяло в сторону, осторожно, чтобы не разбудить своего сонного стража, Рей встала с кровати, и, переступая босыми ногами, подошла к распахнутому окну. Ночной воздух нежно коснулся кожи, овевая её прохладой и даря нужное успокоение в голове.

«Дом… это ли теперь мой дом?» Рей не сомневалась, что-то, что она увидела в Джодо, не было её фантазией или галлюцинацией. Рин ей рассказала всё, до самых мельчайших подробностей, и ответила на все вопросы, что Рей задавала себе. Вспоминая это всё, девушка глубоко и протяжно вздохнула.

— Рей.

Девушка вздрогнула, когда услышала своё имя и обернулась. Хатаке смотрел на неё с тревогой, его голос был хриплым после сна. Его осунувшееся лицо и синяки под глазами были видны даже при лунном свете.

— Ты ел хоть что-нибудь? — вместо приветствия, Рей окинула его взглядом. — Наверняка выглядишь хуже, чем я.

Мужчина сначала смотрел на неё, недоумевая, а потом усмехнулся и покачал головой. Между ними ощущалось какое-то напряжение, недосказанность, и, чтобы начать хоть с чего-нибудь, Рей спросила: — Давно ты здесь?

— Как только узнал, что ты пришла в себя, — едва слышно ответил Какаши, нервно теребя маску в руках. — Правда, когда я пришёл, ты уже снова спала.

— Как тебя оставили в палате? — иронично заметила девушка.

— Твой врач — моя хорошая знакомая, — вдруг он сказал слишком серьезно. — Рей, я… думал, что ты умерла.

Рей коротко кивнула головой.

— Я оказалась в Джодо и встретила Рин, — после этих слов Хатаке, казалось, перестал дышать. — Она рассказала мне всё.

Секунды молчания длились слишком долго. Рей думала, что он не поверит ей или как минимум спишет на последствия анестезии.

— Всё? — его хриплый тихий голос разрушил тишину. Рей не ответила, лишь снова коротко кивнула. Какаши едва слышно простонал, проведя кончиком указательного пальца по нижнему краю протектора, затем поднялся со своего места, так же неслышно подошел к девушке. — Что теперь? Ты ненавидишь меня?

«За то, что убил твою сестру. За то, что ты жила столько лет вдали от родины. За то, что отпустил тебя, не защитил, хоть и обещал».

Он не смог выговорить, но это и так читалось во взгляде, полном сожаления и горечи. У девушки от неожиданности перехватило дыхание и ей вновь пришлось вспомнить всё: гибель матери, отчуждение отца, поддержка Нишики; миссия в Коноху, их первая встреча, их страстные ночи; решение отца, уход Какаши, смерть отца; месяц полный отчаяния, письмо перевернувшее мир с ног на голову, и правда, леденящая кровь в жилах. Изуми вонзающий кунай, а позади Хосок, одним ударом вырубающий Нишики. Прощание с сестрой в Джодо дарующей ей ответы и дающей выбор — жить или следовать за ней.