«И когда это я успел стать таким сентиментальным?»

Ещё несколько лет назад Какаши и представить не мог, что некто сможет настолько изменить его жизнь. После того, как он потерял своего отца, друзей, Минато-сенсея, он кажется похоронил вместе с ними и надежду на счастье. Даже когда Третий настоял на том, что Хатаке обязательно должен стать наставником одного из военных формирований генинов, и это поможет ему вновь обрести своё место в жизни, он слабо верил, что из его затеи выйдет что-то путное, но всё-таки последовал совету мудрого Хирузена.

Не все ученики могли пройти тест из-за высоких требований, год за годом ослабляя веру Какаши в силу командного духа, но однажды, троим самым несовместимым для команды генинам, это всё-таки удалось. Хатаке менялся, а точнее, его меняли его собственные ученики: Наруто, Саске и Сакура. Наблюдая за их взрослением, он и сам начинал понимать некоторые вещи, которые, в силу непростого и безрадостного детства, никто ему не объяснял. Например такие как любовь. Несомненно, у него была любовь к родине, к ученикам, к товарищам, но не было той, согревающей сердце. Той от которой перехватывает дыхание, и земля уходит из-под ног.

В Конохе мало кто знал о его личной жизни, даже самые близкие люди терялись в догадках, была ли она у него вообще. Опытный шиноби умело и тщательно скрывал от всех свои отношения, и старательно поддерживал амплуа чёрствого и заядлого холостяка. Лишь раз его ученикам удалось застать его вместе с женщиной - Ханаре, куноичи из деревни Ключей. Тогда ситуация была довольно непростая и запутанная, да и ученики были ещё слишком малы, чтобы объясняться перед ними. После того как Какаши позволил Ханаре сбежать, они виделись несколько раз. Мужчина знал, что именно испытывает к нему куноичи, старался, правда старался зажечь в себе это чувство, но всё было тщетно.

«Прости меня, Ханаре. Не могу играть на твоих чувствах. Поверь, не ты тому виной», — их последняя ночь была особенно звёздной, холодной и безумно тяжёлой.

Он долго разбирался в себе, выяснял, в чём же может быть истинная причина, и наконец пришёл к неутешительному выводу - он просто напросто не умеет любить.

Возможно, в этом и скрывался секрет его пристрастия к романам. Он читал их, представляя себя на месте главных героев, с вожделением впитывая описанные эмоции, но уже и не надеялся, что когда-нибудь ему удаться испытать нечто подобное. И вот теперь в его жизни появилась, а точнее ворвалась непокорным ураганом, юная наследница с потрясающими глазами цвета сапфира, покорив чёрствое и неприступное сердце шиноби.

«Однажды, рядом с тобой появляется человек, и ты понимаешь, что он твой. Ты начинаешь осознавать, что всё это время существовал лишь для встречи с ним. Держатся за руки, плакать, смеяться от души, срывать стоны с её дрожащих губ, и понимать, что здесь и сейчас - всё это не имеет смысла. И она становиться для тебя миром, вселенной, воздухом. И нет ничего другого, за дверью, за стенкой, за городом. Только она, её глаза, её голос. Потому что она создана для тебя. А ты… Ты тот кто должен беречь её, как божий подарок, как ангельское пришествие, должен ценить и оберегать её - такую родную и непокорную.»

Помнится, Гай тогда знатно напился, когда они с Какаши отмечали уравнение очков их многочисленных соревнований. Хатаке сильно удивился, откуда его друг может знать такие эпитеты. Но эти слова, сказанные соперником в полубессознательном от огромной затраты собственной энергии, состоянии, напрочь засели в его голове. Теперь он частенько вспоминал их, с каждым разом всё глубже проникаясь в их истинный смысл.

Какаши всё-таки заставил себя выпрямиться и закончить заполнение документации. Оставалось ещё несколько строчек, формальности, но особенно важные. Однако работа никак не хотела заканчиваться, ведь все мысли были далеко за пределами кабинета.

— Утречко, Какаши-сенсей, — вошедший Шикамару спустил замечтавшегося мужчину с небес на землю.

— Привет, Шикамару, — будущий Шестой быстро смог собраться, придав себе максимально деловой вид. — Как твоя поездка в страну Земли?

— Сплошная морока, — привычной фразой ответил парень, с шумом усаживаясь в своё кресло, сладко потягиваясь. — Ничего толком о тех нукенинах узнать не удалось. У одного из них была семья, но он уже давно не живет с ней. У того, который отравился, есть младшая сестренка, но она сейчас находится в детском доме. Про того, который напал на меня, ничего узнать не удалось.

— Ясно, — раздосадовано покачал головой Какаши. Всё-таки он надеялся, что Шикамару удастся найти хотя бы малейшую зацепку. Он не мог просто так оставить то происшествие.

— Вот везёт же Рей! — Нара повесил свой боевой жилет на спинку стула, и занеся руки за голову, мечтательно добавил. — Гуляй себе по Конохе, да комплименты собирай.

— Ты о чём? — Хатаке в одно мгновение сфокусировался на собственном слухе, ведь Шикамару упомянул его возлюбленную.

— Да видел её, около рынка, с каким-то парнем. Может, ухажер… Приезжий скорее всего, я его никогда в Конохе не видел, — парень безучастно подтянул к себе один белоснежный лист и кисть, не замечая нарастающее напряжение в мускулах Хатаке. Приложившись «пером» к бумаге, он замучено выдавил. — Ох, ещё отчет этот писать.

— Шикамару, если Хокаге спросит про меня, скажи что мне срочно нужно было уйти, — Хатаке тут же вскочил на ноги, ловя на себе недоуменный взгляд парня. — Форма для Мизукаге будет готова к завтрашнему дню.

— Да, но… — юный стратег хотел ещё что-то добавить, но Хатаке уже и след простыл. Нара ещё несколько секунд пялился на колыхающиеся оконные ставни, а потом обречённо простонав подпер кулаком подбородок. — Ну и морока!

***

— Заткнись!

Скрежет царапающегося о камень металла и мощный толчок невероятный силы во входную дверь, заставил их обратить взгляды в её сторону. Текео тут же оторвался от девушки. Второй толчок с ещё большим резонансом не заставил себя ждать, но на этот раз железная дверь не выдержала мощного напора, с грохотом повалившись на пол, увлекая за собой добрые куски кирпичной стены.

— Какаши… — едва слышно прошептала Рей, увидев на пороге запыхавшегося мужчину, хотя, без двери, это уже сложно было назвать полноценным порогом.

Текео нарочно сделал вид будто ничего здесь и не происходило, он безмятежно отшатнулся от девушки и занял наглую выжидающую стойку.

— Вы, наверное, тот самый Хатаке Какаши? — сладко потянул парень, не подозревая, в какой близости от неминуемых увечий он сейчас находится. — Позвольте представиться - Текео Кумагаи. Фирма моей семьи поставляет для вашей страны необходимые стройматериалы.

Шиноби быстро оглядел девушку, словно удостоверившись в её целости и сохранности, а затем встал между Текео и Рей, словно заслоняя её собой, и, устремив испепеляющий взгляд на парня, сжал кулаки и сухо выдавил: — Наслышан.

Эта ситуация по эмоциональному напряжению была похожа на нападение нукенинов, однако теперь эта битва не требовала каких-либо боевых навыков, умений и ловкости. Это было противостояние двух мужчин, один из которых решил, что у него есть безоговорочное право на неё, а второй изо всех сил защищал своё право на любовь.

«И сейчас исход этого непростого конфликта зависит не от подлых колкостей Текео, а от выдержки и самоконтроля Хатаке.»

— Я жаждал познакомиться с Вами с того момента как увидел Вас и Рей на конференции, — Текео самодовольно улыбался. — Помните, Вы ещё за руку её взяли? Оказалось, что у нас с Вами довольно много общего, — с этими словами он не без намека глянул на Рей.

—Я так не считаю, — выдержке Какаши мог позавидовать сам Будда. В комнате нависла напряжённая пауза, пугая и без того обескураженную девушку. Хатаке смотрел с поразительным спокойствием на Текео, а противника такое уравновешенное состояние начинало заметно бесить. Однако, парень понимал, если он добьётся открытого противостояния, выигравшего просто не будет.

— Рад бы с Вами поболтать, господин Хатаке, но вынужден откланяться, — скрывая негодование за маской надменности, он с театральной наигранностью учтиво склонил голову, как бы прощаясь. Обойдя Хатаке, стоящего у порога, Текео кинул на него пренебрежительный взгляд. Осторожно ступая между обломками бывшего проема, и, пиная ногами небольшие булыжники на своем пути, уже почти у самого выхода произнёс повернувшись корпусом. — Ещё увидимся, Рей.