- Хм, - директор поморщился, вчитываясь в личное дело парня.

- Мистер Эйстейм, - мужчина выдавил из себя эту фразу.

- Хоуп, просто Хоуп, - парень улыбнулся.

- Ну, Хоуп, - директор отложил его личное дело в сторону, явно ободренный таким поворотом, - что привело тебя сюда, сынок?

- Вы когда-нибудь задумывались над тем, есть ли у человека предел совершенства? – собеседник хмыкнул.

- Я уверен, что у каждого из нас тут свои цели, но одно нас объединяет – стремление к совершенству.

- Добро пожаловать домой, - мужчина протянул руку парню…

С приходом молодого и немного странного Хоупа жизнь академии переменилась. Никто не мог объяснить почему, но в серых стенах стало как-то спокойнее и по-домашнему уютно. Сероволосый парень быстро втерся в коллектив, не успев даже осознать это. И, казалось бы, вот оно, то самое место, где он наконец-то сможет стать полезным. Но неожиданно, спустя 4 месяца после поступления, верхушка потребовала отчислить Хоупа без пояснения причин. В тот день вся администрация стояла на ушах. Сначала Эйстейм считал, что это связанно с его возрастом, в который раз! Но почему тогда его не турнули еще при поступлении? И тут произошло самое удивительное: за него вступились сначала курсанты, затем тренера, а после - и сам директор. Впервые парень почувствовал себя нужным, и хоть чего-нибудь стоящим кадром.

Через неделю Хоупу вручили указ специальной военной комиссии. «Теперь точно конец», - думал Хоуп, сквозь слезы перечитывая строки приказа. И вновь дружная семья не бросила его, продолжая яро сражаться за него. Раз за него взялось правительство, значит, он был действительно талантлив и исключителен, а таких людей ценят везде. Еще через неделю в академию прибыл инспектор, который, по словам руководства, должен был убедиться в профпригодности Хоупа. Так как он проходил лишь физическую подготовку, то и экзамены были соответственные. Помнится, тренер, увидев нормативы, грязно выругался прямо перед строем, хотя раньше за ним такого не наблюдалось.

- Трудно, не спорю, но выполнимо… для тебя, - сказал он тогда.

А дальше воспоминания комкались и путались, но одну сцену Хоуп запомнил хорошо: вечер, серые тучи нависли над Пульсом, холодный дождь, на который уже не обращаешь внимания, ноги отказываются подчиняться, голова гудит, в желудке вот-вот начнется революция. Но каким-то образом Хоуп поднимается с асфальта и даже самостоятельно доходит до инспектора, который без эмоционально наблюдает за ним сквозь косой дождь. Рядом стоит директор академии, услужливо держа зонт. «Канцелярская крыса, - думал Хоуп, - так унижать директора, но ничего, последнее слово будет за мной».

- Я сдал? – скрипя зубами, спросил Эйстейм.

Мужчина смерил Хоупа взглядом, уголки губ поднялись вверх, но не понятно, это была мстительная или одобряющая улыбка.

- Да, - коротко ответил он.

Хоуп должен был быть рад, но почему-то ему было все равно, даже не полегчало. Через секунду он понял, что его поддерживают его друзья, врач лихорадочно роется в аптечке, огромная толпа, появившаяся из ниоткуда, с напряжением следит за этим представлением. На секунду дав слабину, парень прикрыл глаза и тут же провалился в забытье.

Как ему сказали потом, он выбрался почти без последствий, придется только месяц поваляться в кровати.

***

Это утро, как и предыдущие два, встретило Клер проливным дождем. Настоящие реки бежали по улицам Оэрба. За полгода поселение значительно выросло, и теперь его можно было назвать городом. Огромные небоскребы медленно росли день ото дня по окраине, беря город в своеобразное кольцо. Совсем скоро отсюда исчезнет прохладный и чистый воздух, а на смену придет тяжелый воздух огромных городов. Станет тесно и неуютно, шум города заполонит все в округе. Все это будет очень и очень скоро, если судить по темпам работ, то примерно через год все будет именно так. А пока что начинался новый хмурый день, за который Клер предстоит сделать столько дел, что хватило бы на неделю. Но жаловаться было некогда, да и некому. Как глупо, она ушла, трусливо сбежала от жизни, окунувшись в работу. Даже сейчас она шла по делам, попутно размышляя. Девушка забежала в казарму проведать отряд №2. Как странно, раньше Лайтнинг не задумывалась о том, насколько может хватить человека, какую черту нужно перейти, чтобы сломать человека. Оказывается, у каждого была своя планка невозврата. Она считала, что жизнь обошлась с ней жестоко, она была не одна, и как бы это эгоистично не звучало, но самое классное было в том, что Клер была не в плохой компании…

Что же можно было сказать про отряд №2? Достаточно было того факта, что сначала был отряд №1, который называли самым зверским и жестоким отрядом правительства Кокона, но достоверной информации по нему не было, так что это была загадка, разбавленная байками бывалых вояк, в итоге превратившаяся в миф, окутанный мраком и страхом. Говорят, что отряд №2 должен был прийти им на смену, и этого было достаточно, чтобы все, даже командование сторонилось и побаивалось 13 хмурых бойцов, составляющих этот «зверский» отряд. А что стало с первым отрядом, было под завесой тайны. Самой популярной версией была такая: после многих адских заданий все до единого бойца свихнулись и перерезали друг друга, а их командир, якобы, остался последним, и ему пришлось самому себе пустить пулю в лоб. Клер с самого начала знала, что это все бред, и ничего такого не было. Так устроена политика, им нужна была «темная лошадка», которая бы держала их главную силу, военных, в узде. В конце концов, этот самый отряд составляли люди, а не монстры. Взять, например, троих, самых колоритных бойцов, тех, с кем жизнь обошлась особенно жестоко.

Кевин Альмак – огромный верзила, волосами протирающий потолки низкой казармы. Огромные плечи и накаченное тело делало его похожим на супергероев из мультиков с непропорциональными телами. При первой встрече Клер едва сдержала смешок, и тогда он не показался ей страшным и опасным, напротив, он мирно сидел на лавочке, неспешно протирая самурайский меч, с которым никогда не расставался. Его квадратная голова всегда была опущена вниз, маленькие бусинки глаз выглядывали из-под черных густых бровей с опаской и подозрением. Над левой бровью проходил длинный шрам, начинавшийся ото лба и уходящий волной до шеи – коготь монстра, оставленный, как напоминание. Он получил его, когда пытался отогнать хищника Пульса от трупа своей жены, именно этим мечом он зарубил ненавистную тварь. С тех пор Кевин мало говорил и все время начищал до блеска и без того сверкающий меч, казавшийся зубочисткой в его огромных ручищах. У него была дочь, она училась, кажется, в художественной школе. Кевин часто получал от неё письма и подолгу рассматривал работы дочери. Но после гибели Кокона письма стали приходить реже – всеобщая разруха нарушили обучение дочери, но на сегодняшний день все, вроде бы, уже утряслось. Очень скоро детям была предоставлена новая школа-гимназия, в которой они жили и обучались. Похоже, дочь спасла Кевина от помешательства.

Эшли Страйк – стройная блондинка, с бегающим взглядом и стремительной походкой. Об Эшли было известно еще меньше. Она крутила роман с каким-то богатеем, владельцем элитного ночного клуба. Частые гулянки, бессонные ночи, секс, выпивка и последняя стадия – наркотики. Эш перепробовала горы химии, позже, парень бросил её, и она превратилась в его постоянного клиента. Он-то и подсадил её на иглу. Девушка бросила учебу, ушла из дома, сама торговала химией. Но сводить концы с концами было очень трудно, тем более, когда все твои мысли заняты проблемой добычи очередной дозы. В один из дней ей не удалось достать очередную партию белого порошка счастья, и она чуть не умерла от ломки. После, была реанимация, лечение от зависимости, и в итоге общество отвергло её. Только в отряде №2 ей нашлось место. От прошлого не осталось шрамов, как у Кевина. Лишь иногда у Эшли дрожали руки, как напоминание о лихой молодости, хотя ей сейчас было 25. Вряд ли она сможет вернуться к нормальной жизни.