– Ючи-сан,– японец подошел ближе и протянул руку дяде, для рукопожатия.

Ахмэд поздоровался и учтиво поклонился.

– А это – сержант Баз Джонс, – он сопровождает нас в британское посольство в Аммане. Мы потеряли наши паспорта и вещи, и этот джентльмен предложил нам свою помощь.

– Предложил, – фыркнула себе под нос Банни.

Маша заранее договорилась со всеми, ограничиться такой легендой, чтобы не расстраивать дядюшку.

– Это ужасно! – Воскликнул Ахмэд, после того, как пожал крепкую ладонь Джонса. Он оглядел всех по очереди и продолжил:

– Вы, должно быть, устали и голодны?! Что же вы стоите! Проходите скорее в дом, я покажу вам ваши комнаты!

Банни облегченно вздохнула – сейчас она наконец-то примет душ! Но оказавшись в огромной светлой комнате, которую ей выделил Машин дядя, она рухнула на двуспальную кровать и мгновенно провалилась в сон.

Разбудили модель детские голоса. А еще «голоса» топтались по ней, и прыгали, словно на батуте.

– Где я и что со мной?! – Воскликнула она, резко распахнув глаза.

«Голоса» захихикали и отпрянули.

– Моя лампа! – Испугалась Банни, приходя в себя. Девушка приподнялась на постели, ощупывая грязные шаровары. Содержимое оказалось на месте.

Она огляделась, и у тоненьких голосов, появилось четкое очертание. Рядом с ней на кровати сидели четыре кучерявые смуглые девочки – одна меньше другой.

– Хамада, ты проснулась? – Заглянула своими черными в её бирюзовые глаза, старшая из них. Она выглядела, как подросток и говорила на ломаном англо-арабском. – Ты проспала куллю день!

Самая маленькая из девочек, которая должно быть лишь недавно научилась ходить, разглядывала содержимое косметички, с которой Банни так и уснула. Посмотрев на рассыпавшуюся пудру и измазанную красной помадой постель, девушка пришла в отчаяние и схватилась за голову обеими руками. А малышка продолжала изучать индустрию красоты, смачно жуя при этом свою пустышку. Девочка, чуть старше, с кудрями напоминающими уши пуделя, смеялась, и обрисовывала черной тушью ресницы, при этом изрядно испачкав своё милое личико. Рина́, которую Банни видела во дворе, лишь улыбалась, глядя на незнакомку.

– Что же вы натворили с моей косметикой?! – Обиженно воскликнула Банни.

И тут девчонок прорвало. Они заговорили наперебой, пытаясь, перекричать друг дружку. Затем бросились тянуть модель в разные стороны за рукава накидки. Младшая, в сторонке, открыла очередной тюбик, стала выдавливать его содержимое себе на руки. Банни кое-как струсив с себя детвору, бросилась прочь из комнаты. Покружив по первому этажу большого двухэтажного дома, она добралась до лестницы и оказалась на кухне.

Находившийся там народ, уставился на девушку. Маша сидела за обеденным столом рядом с молодой черноволосой девушкой и женщиной постарше. Они чистили овощи и о чем-то беседовали, пока модель не ворвалась сюда с разбега. Замолчал Ахмэд, вместе с Ючи и Джонсом, устроившись за низким маленьким столиком у панорамного окна. Все разглядывали Банни, а затем дружно рассмеялись. На лестнице друг за дружкой уже стояли девочки. Малышка кряхтела снизу, карабкаясь следом.

– Ты им понравилась,– пытаясь унять приступ смеха, заметила гримерша. – Как и твоя косметика. Обойди стол, и ты окажешься в холле, там висит зеркало!

Банни с недоверием посмотрела на присутствующих, и двинулась в направлении холла. На пороге кухни она обернулась – улыбки на лицах людей продолжали играть, а девочки все еще следовали за ней, обмениваясь любопытными взглядами.

Круглое зеркало, показало нечто, больше похожее на клоуна, чем на прекрасную топ-модель. Белое лицо, с красным ртом и нарисованными усами, глаза, выкрашенные зелеными тенями, и полное отсутствие бровей – их зарисовали консилером.

– Твою мать… – Прошептала Банни и вернулась на кухню. – Мне срочно нужно искупаться,– сказала она Маше, которая прятала от неё свой взгляд, чтобы снова не рассмеяться.

– Пойдем, проведу. И подыщем тебе что-то приличное из одежды,– откликнулась молодая женщина рядом с гримершей. – Я в ответе за своих проказниц.

– Это Рана́ – жена моего дяди,– пояснила Маша.

Банни отметила про себя, что та, выглядит намного младше, чем её муж. И когда она вообще успела нарожать столько детей?!

– Для меня это тоже было полной неожиданностью, – сказала гримерша, будто прочла её мысли. – Я-то думала, что у меня три двоюродные сестры, а оказалось, что их уже четыре!

Девочки расположились перед Банни, усевшись прямиком на кухонный пол.

– Знакомься, – продолжала Маша. – Это старшая Роа́, – она показала рукой первую девочку-подростка, – затем Рина́ – её ты уже видела, Зоа́ , и конечно же наша малышка – Джова́!

Джова́ только-только доползла до сестер.

– Сейчас они напоминают мне русскую матрешку,– пролепетала Банни, разглядывая девочек и отчаянно стараясь запомнить их имена.

– Мама Марьям, говорила то же самое, впервые оказавшись в Иордании и познакомившись с нашими с Усама сестрами! – заметил Ахмэд, широко улыбаясь.

Рана́ что-то сказала дочкам по-арабски, те подхватили младшую сестру на руки и удалились.

– Идем за мной,– обратилась она к модели, и повела вниз по лестнице, назад в её же комнату. – Вижу, как ты устала, и еще раз прошу извинить моих проказниц – я не пользуюсь косметикой, поэтому они были так бесконечно рады, обнаружив твою сумочку! Мои юные художницы!

Голос женщины был мягким и мелодичным, акцент – едва различимым, а движения плавными. Удивительно, почему она не пользуется косметикой и при этом такая красивая?

– А еще они в восторге от твоих светлых глаз и волос,– продолжила Рана́, приоткрыв дверь в смежную ванную комнату, пропуская Банни внутрь.

Шикарная итальянская плитка, модная раковина со шкафчиком, унитаз, биде и, конечно же, сама ванна – небольшая, круглая и начищенная до блеска.

– У нас перебои с водой, поэтому расходуй, пожалуйста, экономней,– сказала Рана́ и нажала кнопочку на электрическом нагревателе. – Если будет холодная – подожди пару минут, чтобы нагрелась.

Банни кивнула женщине с благодарностью, от которой в глазах уже стояли слёзы. Она разглядывала белоснежные полотенца, халат, тапочки, новую зубную щетку, выделенную специально для неё. Какие милые и гостеприимные люди! Рана́ прикрыла за собой дверь, а модель погрузилась в прекрасную процедуру омовения.

Когда она закончила и вернулась назад в спальню, то не поверила своим глазам: кровать была убрана, постельное заменено, её косметичка аккуратно сложена на прикроватной тумбочке, на ручке шкафа, на плечиках, висит белоснежное трикотажное платье с воланами. А рядом такие же белоснежные сандалии на узких ремешках. Очаровательно!

И как женщина успела навести здесь порядок так быстро, после того, что учинили девочки?

Высушивая полотенцем волосы, Банни мерила шагами комнату, решая, куда положить сокровище. В итоге, она спрятала его под кровать, оделась, подкрасилась, забросила грязные вещи в корзину, и отправилась на кухню. По пути отметив, что лестница выполнена из настоящего белого мрамора. А ведь это всего лишь «черный ход». Из холла, где она смотрелась в зеркало, на первый этаж спускалась еще одна лестница.

В кухне она застала лишь Машу и пожилую женщину, колдующую у плиты. Ароматы, наполнившие помещение, едва не лишили модель чувств. Она поняла, что не ела уже целую вечность! Сейчас девушка была согласна даже на бараньи потроха!

– Чудесно выглядишь! – Заметила Маша, взглянув на подругу.

Она тоже переоделась в трикотажное платье, с довольно глубоким декольте. Волосы непослушной копной струились по плечам.

–Сама такая,– улыбнулась Банни.

– Я уже сказала «спасибо» Ум-Раид, за её чудесные наряды,– кивнула гримерша в сторону довольно грузной женщины у плиты. И под вопросительный взгляд приятельницы пояснила. – Это мама жены моего дяди, бабушка девочек. И это её дом и её платья. Им уже больше сорока лет! Раньше все женщины в Иордании одевались, как мы в Европе, но потом произошла революция. И христианкам, и мусульманкам, запретили носить короткие платья. Ум-Раид говорит, что очень любила свои наряды и знала, что когда-нибудь они вновь пригодятся!