– Вы злитесь? – осторожности в голосе Татьяны было больше, чем в руках опытного сапера, что с кусачками тянулись к заветному красному проводку. Вы?

– Давай ты мне будешь выкать только на учебе, ладно, Тань? – отстраненно произнес Егор. – А здесь, сейчас, после того что было – пока на «ты», пока не скажу об обратном.

– Хорошо, Егор Васи… – Татьяна спохватилась, ловя его взгляд, и поправила: – Егор.

Выглядела она сейчас такой милой девочкой, аж Егору самому захотелось с нее паспорт спросить и в полицию с поличным сдаться, как совратителю малолетних. Куда подевалась та амбициозная стервочка, в чьих глазах плескалось все ликование этого мира, когда кто-то из умных мальчишек не справлялся с той задачей, с которой справилась Таня. Это «воспитательная работа» дала свои всходы? Не слишком ли быстро? Или характер Татьяны выступал только в учебе? Это, к слову, было не так и плохо. Дома – мурлыкающая кошка, в работе – пиранья. Перспективные качества. Многообещающие. Интересно, в постели она тоже с когтями или предпочитает ваниль? Выходка с вибропулей… если уж отдавать себе трезвый отчет – Егору даже слишком понравилась. Можно было бы подумать над перспективой обострения постельной жизни. Людмила этого не любила, поэтому в принципе такие идеи были отложены Егором уже давно, почти что забыты, и вот надо же – шевельнулось, ожило, стоило лишь слегка повернуть голову в интересную сторону.

– Я уже не злюсь, – заметил Егор, ухмыляясь, заметив, что Татьяна смотрела на него в ожидании ответа, – ты свою вину отработала.

Девчонка покраснела. Татьяна! Та, которая на экзаменах всегда хладнокровна как удав, которую не собьешь с курса даже прицельным замечанием? Татьяна, которая переспорила самого Егора в прошлом семестре, обосновывая верность выбранного ей для составления программки алгоритма? Вот сейчас краснеет от дурацкого, пусть и слегка пошловатого намека? Будто это и не она таки около часа назад нагло заявила Егору в лицо свое добивающее «Да вот еще».

– Сенсация, Локалову можно вогнать в краску как первоклассницу, – насмешливо фыркнул Егор.

– Тоже мне сенсация, – огрызнулась Татьяна, – ты же специально это сказал, как в дурацком порнофильме.

– Часто смотришь порнушку, Локалова? – рассмеялся Егор. – И когда только курсовые делать успеваешь.

– В перерывах между передергиванием, – Татьяна отважно задрала нос. Строит из себя искушенную женщину. Ой, девочка, я ж тебя уже поимел, я ж чувствовал, что у тебя все там нерастраханно, тесно.

– Надо будет заценить это чудное зрелище, – вкрадчиво улыбнулся Егор, и вот теперь Татьяна вспыхнула целиком, как рак – до корней волос. Искушенная женщина, три раза «ха». Перепихнулась с тремя сверстниками и уже мнит себя великой гуру секса.

Таня вытащила из кармашка куртки телефон, посмотрела на дисплей, задумчиво нахмурилась.

– Прогуливаешь? – Егор чудом удержался от ухмылки, но вышло все равно ехидно.

– Кажется, начинаю, да, – растерянно отозвалась Таня, – первый раз, блин.

– Кажется, тебе надо предупредить декана о неотложных обстоятельствах, – с трудом держа на лице серьезную мину, заявил Егор.

Татьяна взглянула на него исподлобья.

– А у нас неотложные обстоятельства, господин декан?

Ой-ой, неужели дерзость таки начинает подниматься выше нуля. А Егор-то уж было подумал, что на сегодня наглость Локаловой торопливо покончила с собой, а нет, надо же – «господин декан».

– Ну, если отложить твой обед, ты можешь прилечь в обморок на лекции, – забавляясь, улыбнулся Егор, – и потом, если ты попробуешь отложить свое покаяние – я тебя мучительно убью, а вот это уже будет серьезная потеря для науки.

– Так уж и серьезная, – ой, артистка, аж зарделась от похвалы, реснички скромно опустила, а на губах расцвела польщенная улыбочка. Молодец, Егор Васильевич, обольститель из тебя тот еще – снова оцениваешь женщину по интеллекту? Хотя этот экземпляр, кажется, уже и обольщать-то не надо. И потом, разве с Людмилой ты в свое время не возложил космических размеров член на собственные представления об интеллекте спутницы жизни и не пожалел потом об этом пару тысяч раз?

– Куда ты меня вообще ведешь? – наконец озадачилась Татьяна и завертела головой.

– В притон, конечно, – Егор лениво пожал плечами, – сейчас сдам тебя на панель и буду получать приятную надбавку к преподавательской зарплате.

– О, как я хорошо зашла, – радостно осклабилась Татьяна, – как раз хотела наладить интимную жизнь, а тут ты похлопочешь…

Засранка.

– Я тебя веду кормить и разговаривать, – мирно сообщил Егор, – и только попробуй слинять от этого. Я ж воспользуюсь служебным положением, найду тебя и затрахаю до смерти.

Угроза была шуточная, Татьяна это поняла – в деланном испуге округлила глаза.

– Долго еще? – с любопытством поинтересовалась она.

– Мы пришли в общем-то, – Егор остановился. Фитнес-центр «Легион» на своей территории приютил кафешку здорового питания, и здесь кормили вполне съедобно и полезно. Егору нравилось по крайней мере. После антифитнеса или тренажеров самое оно было. Ну и после секса, разумеется, тоже ведь калорийный выброс был. Только Егор редко оказывался рядом с клубом после секса.

Вот только Татьяна вдруг, обернувшись и увидев вывеску клуба, побелела как хреновый спирт при смешивании с водой.

– А м-можно не здесь? – вдруг выдала она, оборачиваясь к Егору.

Интересненько.

– Кто у тебя там?

Вопрос был задан прямо, скальпельно безжалостным тоном. Лицо Егора, еще пару минут назад насмешливое и живое, резко потеряло в эмоциональности, будто выстывая. Он смотрел на напуганную Таньку с ленивым прищуром, будто прикидывая её дальнейшие перспективы. И Таньке чертовски хотелось, чтоб он их все-таки увидел.

Быстро он догадался, почему она попыталась увернуться, ничего не скажешь. Впрочем, считать Васнецова дураком Танька не посмела бы ни в коем случае.

– Бывший… – быстро произнесла Танька, но брови Егора насмешливо вздрогнули, и он на корню пресек её попытку соврать.

– Насколько бывший? – проницательно уточнил он.

– Почти бывший, – сдалась Танька. Да, она ещё не рассталась с Лазаревым, но эти отношения нельзя было назвать серьезными. Это она сейчас перед кем оправдывается, перед собой, да?

Вообще, ситуация была какая-то наркоманская. Танька до сих пор не могла нормально осознать, что да, Васнецов её трахнул, да еще и не ушел после этого, морально растерев её за легкомысленность какой-нибудь фразочкой, а потащил её куда-то кормить и вообще сейчас на неё почему-то смотрел и о чем-то думал. Молчал – это напрягало, но ведь не разворачивался же, не уходил…

– Мы, конечно, можем сейчас не входить, – медленно произнес Егор, – но в этом случае, Тань, мы вернемся к «вы» и «Егор Васильевич», «и еще раз ты такое вытворишь – тебя не примут ни в одном приличном вузе нашего города». И второго шанса я тебе не дам. А можем войти и рассмотреть иные варианты. Что выберешь?

Блин. Выбор был из разряда – либо ты сейчас нарываешься на скандал, либо можешь закатать свою раскатанную губешку обратно на палочку. Закатывать категорически не хотелось. Ну… значит, придется объясняться с Лазаревым. Если он, конечно, ей попадется.

– Пойдем, – тоном великомученицы выдала Танька и сама потянула на себя тугую дверь клуба.

– Ой, феминизм так и прет изо всех щелей, – насмешливо шепнул Егор, накрывая пальцы Таньки на ручке двери, и от этого соприкосновения у Таньки аж в ушах зазвенело. Егор, широкоплечий, высокий Егор стоял за её спиной почти вплотную, и от его пальцев по коже девушки растекался жар.

– Отомри, дурочка, – все тем же вкрадчивым, бархатистым шепотом, от которого рябила поверхность душевного омута, посоветовал Егор. И по коже щеки, задетой теплым мужским дыханием, побежали во все стороны мурашки.

Танька отмерла. Надо взять себя в руки. Ну, подумаешь… рядом Васнецов. Ерунда какая. Всего-то одно трехлетнее сумасшествие. Ничего серьезного же, да? Вдохнуть. Выдохнуть. Сдвинуть пальцы ниже – дать Егору открыть дверь. Шагнуть вперед – покинуть опасную зону близости Егора, отключающую мозг. Хотя чего самообманом заниматься – мозг сейчас у Таньки в принципе не работал. И начать работать ему не светило, потому что… Потому что путь от гардероба до кафешки Егор проделал с Танькой «в обнимку» – опустив тяжелую горячую ладонь ей на бедро. И Таньку и так-то его близость будоражила, а от этого просто хотелось перейти в состояние раскаленного пара и поклубиться где-нибудь под потолком.