Отдых не для всех. У большого сарая стадом коров сгрудились автомастерские, тарахтит мотор генератора. Из-за приоткрытых ворот сверкают сполохи электросварки, доносятся мерные удары кувалды и веселая ругань – ремонтники обещали до утра поставить на гусеницы подбитые танки третьей роты.

Уго волнуется, на вопросы отвечает не сразу, сначала тщательно обдумывает, выбирает слова. Еще бы, человек напротив – самый настоящий комиссар. Ляпнешь, не подумав, и мамочка Бонатти не скоро увидит своего сына в их маленькой квартирке под самой крышей. Немного уверенности придает переводчик – тот самый командир, что так славно организовал сдачу в плен их батальона.

Комиссар смотрит спокойно, ожидает ответа – не торопит, не кричит. Предложение, конечно, интересное, и русские парни, кажется, совсем неплохая компания, но Уго придется отказаться. Он поворачивается к командиру роты и долго объясняет причины, очень хочет, чтобы поняли правильно, все-таки испанский – не родной язык, хоть и похож. Фунтиков поворачивается к комиссару:

– Ему хотелось бы остаться с нами, товарищ батальонный комиссар, он неплохой механик, и мог бы помогать чинить наши автомобили, но его товарищи считают его своим вожаком. Будет неправильно, если товарищ Бонатти их бросит в такой трудный момент.

Батальонный комиссар Окунев кивает, что-то помечает в лежащем перед ним блокноте и просит:

– Миша, спроси у него – много ли в его группе людей, которых можно привлечь к ремонту техники или оружия?

– Да, – отвечает итальянец. – Много. В Италии войска формируют из уроженцев одной местности, поэтому в нашем батальоне большинство – горожане, много парней из рабочих районов.

Выслушав ответ, комиссар снова пишет в блокноте и просит Фунтикова:

– Греки не сильно хотят сажать себе на шею толпу дармоедов, у них и без пленных с продовольствием в стране плохо. Есть мысль использовать их на строительстве новой линии укреплений и в каменоломнях, но технических специалистов по желанию будут набирать для организации центров ремонта трофейной техники – там и питание лучше, и режим свободнее. А его компании доверия больше, чем остальным. Скажи – пусть поговорит с людьми, если будет желание – поедут на Крит, строить мастерские, потом – работать в них.

Бонатти, услышав перевод, даже вскакивает от волнения, но ушибает голову о низкий потолок штабного фургона и садится обратно. Отвечать начинает по-итальянски, спохватывается и переходит на испанский. Окунев даже перевода не ждет – и так ясно, согласен итальянец. Снова помечает что-то в блокноте и поворачивается к Михаилу:

– Распорядись проводить его к сослуживцам, скажешь – пусть готовятся, через пару дней их будут отправлять. Мы греческим товарищам информацию подбросим, решение за ними.

Уго Кавальеро. «Записки о войне».

Дневник начальника генерального штаба

24 ноября

Два дня я не видел Муссолини и ничего не слыхал о кризисе, вызванном отставкой Бадольо. Сегодня в 10.25 я был у себя в кабинете. Раздался телефонный звонок. Это звонил Муссолини:

– Придите сейчас ко мне, Кавальеро!

В 10.30 я был у него. Муссолини познакомил меня с несколькими документами и затем отдал приказ немедленно отбыть на фронт.

В 11.30 я вылетел в Албанию. С аэродрома в Тиране я немедленно выехал в Эльбасан (55 км юго-восточнее) в штаб 9-й армии, положение которой катастрофическое. Заслушал доклад генералов Содду и Верчеллино. Спросил о самом существенном: Продержимся или нет? Как идут дела в районе Шкумби? Сколько времени приблизительно имеется в запасе?

Верчеллино:

– Самое тяжелое положение у Шкумби. По пехоте соотношение сил один к пяти и никакой артиллерии. Осталось немного легкой артиллерии. Если завтра противник бросит в наступление все свои силы, мы будем вынуждены отойти.

Содду:

– В тылу наших войск нет подготовленных позиций. Я отдал приказ 11-й армии приказ отойти к Клиссуре.

Кавальери:

– Когда?

Содду:

– Завтра. Однако понадобится два дня, чтобы осуществить этот план. Дивизия Сиенна ведет бой.

Кавальеро:

– Сколько времени потребуется, чтобы выйти к Шкумби?

Верчеллино:

– Самое большое – неделя.

Кавальеро:

– Значит, раньше чем через неделю неприятель не может быть у Шкумби?

Верчеллино:

– После этого отступления наши герои будут выглядеть как призраки.

Кавальеро:

– Предположим, что пока мы будем отступать, подойдут восемь-десять батальонов.

Содду:

– Другого выхода у нас нет.

Верчеллино:

– Девятая армия может не выдержать. Третий и двадцать шестой корпуса полностью обескровлены. Боеспособны только пятый и шестой полки альпийских стрелков. Противник постоянно концентрирует артиллерию и танки то на одном участке, то на другом. У нас не хватает противотанковых средств.

Газета «Правда», 26 ноября 1940 года

Греческая столица – прифронтовой город. Лица горожан суровы и сосредоточены. Во многих районах продолжается разбор руин, оставшихся после варварского артобстрела линкорами и крейсерами итальянских фашистов. С наступлением темноты патрули следят за выполнением требований светомаскировки, проверяют документы.

Несмотря на бомбежки и артобстрелы народ маленькой свободолюбивой Греции не собирается склонять шею перед фашистскими захватчиками. Возглавляемый коммунистами, он дает итало-фашистским оккупантам достойный отпор. Получив братскую помощь великого советского народа, греческая армия перешла в наступление, изгнала врага со своей земли и бьет врага на территории оккупированной Албании!

Сегодня по афинским улицам нескончаемой чередой идут в порт пленные итальянские солдаты, к стенам древнего Акрополя брошены знамена разбитых вражеских дивизий и полков. Трофеями победителей стали десятки автомобилей, сотни орудий и минометов, тысячи винтовок, множество боеприпасов и другого военного имущества. Как это разительно отличается от молниеносного разгрома фашистскими полчищами армий буржуазных государств! Польша, Норвегия, Дания и Бельгия, Нидерланды были оккупированы в считанные дни и недели. Мощная военная машина Франции была разгромлена, несмотря на помощь Британской империи, и только здесь, на Балканах впервые остановлено победное шествие коричневой чумы по Европе! Там, где у управления государством находится коммунистическая партия, воля народа к сопротивлению получает единственно правильное, выверенное по учению Маркса—Ленина—Сталина руководство, и тогда трещат по швам захватнические планы фашистов, пытающихся расширить свои империи!

Небольшое, ничем не примечательное здание в припортовом районе Салоник. В меру грязное, по виду сразу и не понять – склад или транспортная контора. Над входом нет даже невнятной таблички – из тех, которыми обозначают свое присутствие всяческие бюро и комитеты новой власти. Жителям Салоник это даже нравится – некогда людям пускать пыль в глаза, работают. Враг хоть и не у ворот – получил по зубам и отброшен, но все еще силен, нелегко маленькой Греции бороться с колониальной державой высшей весовой категории. В здании расположилось одно из управлений с рядовым названием – кажется, занимаются перемещением трудовых ресурсов.

Район достаточно шумный, совсем рядом звонят портовые краны, то и дело раздаются гудки паровозов, с каждым днем все больше автомобилей проезжает в порт и обратно – круглые сутки кипит работа, Салоники стали главными транспортными воротами страны. Иногда по ночам порт пытаются бомбить прилетающие с моря трехмоторные бомбовозы, но на работе докеров это не сказывается – летящие по одному «Зимородки» и «Ястребы»5 еще на подходе перехватывают новые истребители. Изредка удачливому пилоту Реджия Аэронаутика удается прорваться к городу. Его встречают, как звезду американского кино – в небо вонзаются лучи прожекторов, вспышками магния полыхают над портом разрывы зенитных снарядов. Работа у причалов не останавливается, каждый делает свое дело.