Когда девчонка заявила, что флешки у нее нет, Феба скрутил приступ ярости. Впервые за долгие годы он очутился на грани потери контроля. Чуть не превратился в Халка – героя сказок землян. Долбанного зеленого монстра, злого как тысяча чертей. Что значит нет флешки?!

Он был уверен, что у него отсутствует часть, отвечающая за эмоции. Атрофировалась за ненадобностью. И его это устраивало. Холодность, равнодушие, безразличие – вот три кита, на которых держится личность теламона. Разумеется, Феб таким не родился. Он сам создал себя. Скрупулезно уничтожал одну эмоцию за другой. Но вдруг какая-то блондинка играючи нашла брешь в его броне и запустила свои пальчики прямо ему в нутро, чтобы выудить оттуда такое, чего, как думал Феб, в нем давно нет. То, как легко ей это удалось, даже напугало.

Целую минуту он потратил на то, чтобы приглушить эмоции. Хотя прежде справлялся за секунды. Златовласка действовала на него как катализатор, ускоряющий и усиливающий все химические реакции в теле. В сотни, нет в тысячи раз. Теуи и та пульсировала и жглась, когда девушка была рядом. С чего бы ему так на нее откликаться? Какая-то иррациональная хрень…

Он бы с удовольствием поимел ее и выгнал. И пусть их пути больше никогда не пересекутся, но увы. Ее нельзя отпускать, пока он не вернет флешку. Это ясно как день.

Феб полагал, что она шпионка и подослана специально, чтобы добыть секретную информацию. Но его сделала обычная воровка. Она продала драгоценную флешку скупщику за бесценок, хотя могла выручить за нее гораздо больше.

Пусть она описала скупщика и объяснила, где его отыскать. Это ничего не меняет. До тех пор, пока перстень не найден, он не спустит глаз с маленькой дряни. И вовсе не потому, что смотреть на нее приятно, а исключительно ради дела.

Но сама девушка думала иначе. Ей явно не терпелось от него избавиться. Поэтому, рассказав все, что знает о скупщике, она поинтересовалась:

– Теперь я могу идти?

– Размечталась, – Феб смерил ее недобрым взглядом. – Пока не вернем флешку, ты – моя собственность.

– Хочешь, чтобы я тебе помогала? – ее лицо вытянулось от удивления.

– А ты думала, скажешь мне, что флешки у тебя нет, и сможешь дальше жить спокойно? Вот уж нет. Это твой косяк, дрянь. Тебе его исправлять. Скажи спасибо, что я не прибил тебя на месте.

– А если я не хочу помогать? – спросила она с вызовом.

– В таком случае у тебя проблемы. Ведь я не спрашиваю твоего мнения.

– Меня будут искать, – заявила она.

– Не ври. Никому ты не нужна.

Он попал в яблочко. Девчонка вздрогнула и опустила взгляд в стол. У нее никого нет. Феб знал, как для людей важны социальные связи, им без них тяжело. Как же вышло, что Златовласка совсем одна? Что-то есть в этом неправильное. Вот только с какой стати это его задевает? Как будто ему есть дело до ее проблем, как будто ему не все равно.

Она так и сидела, опустив плечи и глядя в стол. С виду сама кротость. Ну, просто сестра милосердия, пушистая белая овечка. Но второй раз Феб на это не купится. Знает, какое гнилое нутро скрывается за ширмой невинности. На ней пробу ставить негде. Эйфо и так не подарок, а она худший из возможных вариантов. Сочетание всех пороков. О какой невинности речь?

Имя это ее проклятое. Как услышал, засело в мозгу. Злата. Очень ей подходит. Она и правда золотая: волосы, кожа как будто светится изнутри, глаза. Радужка напоминает мед. И оттенком, и топкостью. Смотришь и вязнешь. Поэтому Феб избегал ее взглядов. Не хватало еще залипать на глаза шлюхи.

Кстати, взгляд у нее слишком ясный и ведет себя почти как чистая. Но на его близость реагирует, как любая эйфо на атланта – возбуждением. Когда она повалилась на него в машине, Феб это почувствовал. Видимо, только подсела. Она вышла из интерната максимум год назад. Значит, «работает» недавно. Эйфория еще не успела превратить ее в животное.

Прямо жаль, что скоро эти глаза окончательно подернутся пленкой зависимости. Пока их свет – самое ослепительное, что он видел в жизни. Солнце и то меркнет на их фоне.

Эта девушка определенно что-то сделала с ним. Вместе с нейролептиком впрыснула в его кровь свой собственный яд. И если препарат выветрился из организма, то ее яд остался. Феб понятия не имел, как его вывести и существует ли антидот. Все, что он знал: ему до ломоты в пальцах хочется накрутить ее волосы на кулак и, потянув на себя, заставить девушку наклониться к нему. Так близко, чтобы ее дыхание согрело его губы. Пока он сопротивлялся желанию. С трудом, но все же. Вот только надолго его не хватит.

Он уже многое выяснил. Девушка, как он и ожидал, расслабилась среди других людей и была откровенна. Осталась всего одна деталь, и они переберутся, наконец, в уединенное место.

– Нейролептик при тебе? – спросил он.

По тому, как она дернулась, было ясно: Феб угадал. Оставлять ей эту гадость он не собирался.

– Давай его сюда, – протянул он раскрытую ладонь.

Она сверкнула в его сторону расплавленным золотом глаз и принялась рыться в сумочке. Через минуту Феб сжимал в кулаке колбу размером с мизинец. Внутри была прозрачная жидкость. Как лаборант и говорил: без цвета, запаха и, видимо, без вкуса. Последнее Феб не стал проверять, а то еще снова отключится. Если верить анализу, эта штука убойная вещь. Слона уложит всего одной каплей. Организм теламона хоть и выносливее, чем у человека, но и они бессильны против наркотиков.

Феб спрятал колбу во внутренний карман пиджака. При первой же возможности сдаст на анализ. Пусть точно определят, что за гадость. Судя по всему, какая-то новая разработка. А, значит, кто-то из-под полы торгует важными препаратами. Это необходимо пресечь.

– Где ты его взяла? – спросил он. Сложно было не восхититься изобретательностью девушки.

– Где взяла, там уж нет, – проворчала она.

Феб не настаивал на ответе. С этим они еще разберутся, позже. Он позаботится, чтобы деятельность маленькой дряни прекратилась на нем. Как только он с ней закончит (во всех смыслах этого слова), сдаст ее куда следует. Пусть посидит лет этак пять, подумает о своем поведении.

– Вставай, – он поднялся, бросив смятые купюры на стол – плата за кофе. – Мы уходим.

На поиски флешки ехать было поздно – уже светало. Бар закрылся, а девушка не знала, где искать скупщика. Ей известно лишь место встречи. Скупщик появится в баре вечером. В их распоряжении целый день, и они проведут его вместе.

Девушка замешкалась. Не хотела покидать кафе, где была хотя бы призрачная защита от него. Ведь когда они останутся наедине, она будет в полной его власти. Испугалась, дрянь. И правильно. Только она опоздала. Бояться надо было раньше, а не лезть в пасть льва.

– Куда ты меня повезешь? – спросила она, нервно ерзая на стуле.

– В надежное место.

Устав ждать, он обогнул стол и, схватив девушку за плечо, потянул вверх. Она с легким вздохом подчинилась. Землянин за соседним столиком оглянулся на них, но Феб выразительно на него посмотрел, и тот снова уткнулся в тарелку. Вот так-то лучше. Никто не смеет вмешиваться в его дела.

– Надежное для кого? Для меня или для тебя? – уточнила девушка, когда они вышли на улицу.

– Для нас обоих. Не переживай, скучно нам не будет.

  Девушка в ответ на замечание густо покраснела. Феб смотрел на ее румянец, и пока у нее кровь приливала к щекам, у него она приливала к члену. Он уже знал, куда они поедут – на конспиративную квартиру. Там им никто не помешает.

С момента их встречи все пошло наперекосяк. Сперва эта зацикленность на девушке, затем потеря флешки с важной информацией. Феб не верил, что это происходит с ним. Он осторожный, внимательный, подозрительный. Златовласка сделала его нервным и дерганым, а еще злым. Для теламона, который привык все контролировать, это пытка.

А хуже всего то, что он постоянно вспоминает их поцелуй. Мысли о нем приходят часто и в самое неподходящее время. Они как замаскированные мины – не знаешь, когда рванет. Рот сразу наполняется ее вкусом, и что-то перемыкает в мозгах. Желание взять ее сейчас, немедленно, хоть прямо в кафе, на глазах у всех этих людей, или в машине, предварительно заехав в лес, становится нестерпимым. И только натренированная годами выдержка помогает справиться. Но скоро не придется бороться с собой. О да, скоро он получит от Златовласки все, что пожелает.