— Девушка, стойте!

Женщина лет сорока пяти перегородила Пенни дорогу, схватив ту за край сорочки.

— Где мой отец?! — Пенелопа схватила женщину за плечи и начала трясти, повторяя и повторяя свой вопрос, словно была безумной. Проходящие мимо волшебники заинтересованно смотрели на свихнувшуюся девушку, а многие пациенты вышли из своих палат.

— Успокойтесь! — медсестра недовольно прикрикнула на Пенни, а та уже во всю тряслась. Губы её дрожали, так же как руки и голос. Она спрашивала и спрашивала, с каждым разом всё тише и тише, а слёзы тем временем уже текли ручьём. Воздух в лёгких заканчивался, а вдохнуть девушка не могла из-за собственных слёз.

Медсестра схватила Пенелопу под руку и повела в сторону палаты, недовольно бурча себе под нос что-то о психах и сумасшедших. Как только волшебницы вошли в комнату, женщина сказала:

— Сиди тут, я сейчас вернусь. И даже не думай сбегать! — пригрозив, медсестра вышла.

Пенелопа просто сидела на кровати и захлёбывалась в слезах. Она смотрела тупо перед собой, на самом деле ничего не видя. Ей не хотелось в это верить. Она надеялась на то, что всё это лишь слишком плохая шутка близнецов, и что сейчас, совсем скоро, её любимый папа войдёт в комнату и крепко обнимет дочь, шепча: «всё хорошо, Пенни, всё хорошо».

— Папа… — сначала из горла девушки вырвался лишь непонятный хрип, но вскоре она смогла выговорить слово. — Папочка…

Она начала рыдать во весь голос. Ей было плевать на то, что кто-то услышит. Казалось, что её отчаянный крик слышит весь мир. Она царапала своё лицо, хваталась за рыжие волосы, чтобы хоть как-то вымесить свою злость. Ярость и горечь наполняли Пенни. Она была зла на Беллатрису, да и на весь мир вообще. Ей хотелось тут же пойти и разыскать эту чёртову ведьму, чтобы убить её. Убить голыми руками.

Пенелопа была всего лишь девочкой. Ей было лишь четырнадцать, но она уже успела стать сиротой. Да, это нельзя сравнить с Гарри, ведь тот был сиротой с самого рождения и не знал родителей вообще. Но Пенни же общалась с отцом и он был для неё другом. Северус всегда мог дать ей совет и поддержать в трудные минуты, он был единственным её родным человеком. Он был для неё всем, но в один момент всё рухнуло.

В следующую секунду дверь в палату распахнулась, и перед Пенелопой появились медсестра с Дамблдором и Макгонагалл. Последние двое смотрели на рыдающую девушку с сожалением в глазах, а та продолжала плакать. Медсестра вышла из палаты, недовольно вздохнув.

— Мисс Флорес?.. — Альбуса остановила Минерва, покачав головой. Старик кивнул в ответ и взглянул на рыжеволосую девочку из-под очков. Заместитель директора бесшумно подняла всё ещё валяющийся стул и села на него. Сложив руки, она со слезами на глазах смотрела на Пенни.

— Бедная девочка… — прошептала она, вытирая платком так не кстати появившиеся слёзы.

— Что…что с моим папой? — спросила рыжеволосая сквозь слёзы.

Директор поджал губы, после чего тихо произнёс:

— Теперь он в спокойном месте, Пенелопа.

— Почему вы просто не можете сказать, что он умер?! — крикнула на старика Пенни, вскочив со своего места, — Вам всегда плевать на всё! — она была зла. Альбус всегда был, как казалось Пенелопе, несерьёзным, а то, как он сообщил о смерти её отца вывело девушку из себя.

— Это не так, Пенни, — мягко ответил Дамблдор, а Флорес гневно смотрела на него, — Я ценил и уважал Северуса точно так же, как и ты. Просто сейчас ты слишком устала и растеряна для того, чтобы понять это. Я предлагаю тебе отдохнуть, а после этого поговорить, — девушка начала остывать, но слёзы течь не прекращали. — Я сожалею, Пенни.

— Я прошу вас уйти, — тихо, но твёрдо проговорила Пенелопа, — вас обоих. — уточнила она.

Профессора переглянулись, после чего Минерва тихо сказала:

— Мисс Флорес, может быть, вы позволите остаться мне? Я должна сказать вам важные вещи. — волшебница смотрела на свою подопечную с жалостью в глазах.

— Хорошо… — неуверенно ответила Пенни, после нескольких секунд раздумий.

Дамблдор кивнул обоим волшебницам, и удалился. Макгонагалл неровно вздохнула и начала теребить в руках платок. Пенелопа в это время вытирала слёзы, отвернувшись к окну. Наверное, у неё уже не осталось нервных клеток.

Набравшись смелости, декан львиного факультета начала:

— Ваш отец погиб, защищая вас от Авады Кедавры, посланной Беллатрисой Лестрейндж.

— Значит, во всём виновата я, — Пенелопа прошептала эти слова, уже не обращая внимания влагу на своём лице. — Да, точно. Это всё моя вина. Если бы не я, папу бы не убили.

— Это не правда, мисс Флорес! — воскликнула профессор Макгонагалл, — Любой отец поступил бы так же, как и Северус, — Пенни даже не обратила внимания на то, что Альбус с Минервой знают, чья она дочь. — Он погиб, защищая своего ребёнка, а это, поверьте мне, заслуживает гордости и похвалы.

Покачав головой, Флорес легла на кровать, свернувшись калачиком.

— Вы пробыли в магической коме восемь дней, — прочистив горло, сообщила Минерва, — Часть Авады попала в вас, и вы чудом смогли выжить. — женщина вздохнула, убрав платок.

— Было бы лучше, если бы я всё-таки умерла. — Без каких-либо эмоций ответила девушка.

— Пенни, не говори таких вещей! — Макгонагалл вскинула брови, с укором посмотрев на неё, — Я хотела сообщить ещё кое-что… — ещё больше неуверенности слышалось в голосе женщине, — Понимаешь… Северус был твоим отцом, — при упоминании имени покойного волшебника сердце Пенелопы больно сжалось, — а теперь его…нет. — Минерве очень трудно давались слова, и это было видно. Она замолкла, думая, что же сказать дальше.

— Вы хотите сказать, что мне нужен опекун? — спросила Пенни, а в её голосе не было ни единой эмоции.

Минерва взволнованно посмотрела на неё и ответила:

— Да, именно так…если мы не найдём для тебя опекуна, то тебе придётся жить в… — женщина отвела глаза, — …детском доме или интернате. Подумай об этом. Я могу идти? — Минерва вновь посмотрела на Пенелопу.

Та равнодушно пожала плечами:

— Да, конечно.

— Я желаю тебе удачи, Пенни. — проговорила женщина, после чего дверь за ней закрылась.

Флорес легла на спину, смотря в потолок.

— Лучше бы я вообще не жила. — шепнула девушка.

Она не плакала. На это просто не было сил.

***

Усталость и сонливость смогли побороть Пенни, поэтому она уснула. Девушка была благодарна зелью сна без сновидений за то, что во сне ничего не видела. Волшебница была уверена, что тогда ей снились бы одни кошмары. Проснувшись, Пенелопа обнаружила, что день клонится к вечеру. Лучи вечернего солнца пробирались в комнату, создавая солнечные зайчики не стенах. Они смешно бегали по комнате, будто играли в догонялки, но Пенни, казалось, даже не замечала их. Она не замечала ничего вокруг. Состояние было непонятным. Она вроде бы плакала, но в то же время ничего не чувствовала. Есть не хотелось вообще, так же, как и жить. Да, жизнь продолжается, но без близкого человека она уже не та.

Потеря близкого человека — одна из самых страшных вещей, которая может произойти в нашей жизни. Мы будто теряем частичку себя, частичку своей души. Пенелопа очень сильно любила своего папу. Да, иногда он бывал грубоватым, недовольным или придирчивым, но он был таким родным. Северус любил свою дочь сильнее всего на свете. Она была смыслом его жизни, тем, ради чего он жил. После смерти Лили он точно так же хотел умереть, но нашёлся человек, с помощью которого волшебник смог побороть это желание. Пенелопе нужно было найти такого же спасителя.

Пенни медленно встала с кровати и подошла к зеркалу, которое до этого осталось незамеченным. Она взглянула на своё отражение и беззвучно ужаснулась: выглядела она, мягко говоря, не очень. Девушка заметно похудела. Она не была похожа на скелет, но довольно много сбросила. Щёки стали впалыми, а под глазами залегли тени. Когда-то красивые рыжие волосы сейчас стали тусклыми и лохматыми, а в глазах лопнула пара капилляров. Казалось, что даже ярко-зелёные глаза и веснушки девушки поблекли.