Кларе исполнилось семнадцать лет. Марию она неизменно называла «мама» и не упускала возможности отблагодарить её за всё, что та сделала. Разочарование никуда не делось, но теперь в жизни девушки появился островок безопасности, на который она в любой момент могла высадиться, чтобы переждать невзгоды. По просьбе самой Клары, комната ей была выделена на чердаке их небольшого дома. Потолком служила крыша, поэтому он имел продолговатую остроконечную форму. Несмотря на это, кровать девочки была расположена так, чтобы лежа она могла любоваться видом открытого неба через большое окно. У стены без окон стоял шкаф с одеждой и стол, за которым Клара проводила время по утрам, надевая привычный образ. Зеркало подсвечивалось яркими лампами, что значительно облегчало работу с гримом. С противоположной стороны комнаты стоял письменный стол и свет на него падал с круглого окна. Рядом со столом стояло большое мягкое кресло, на котором и были прочитаны десятки книг. Уют помещению придавал торшер на высокой ножке со светло-зеленым абажуром, пушистый овальный ковер и фикус в одном из свободных углов.

Стены Клара предпочитала перекрашивать сама, если того требовала душа. И в семнадцатый день рождения, она закончила свой самый масштабный рисунок — волшебный лес. Крупный дуб, чей ствол располагался в середине самой большой стены, протягивал тяжелые ветви с золотой листвой на всю длину комнаты, а вокруг него — зеленая трава, крупные цветы и лесные жители, нашедшие свои жилища в старинном дереве. Поверх рисунка в разных местах были приклеены лампочки новогодней гирлянды, сияющей мягким белым светом, когда того желала хозяйка. Такое освещение Клара избирала в те дни, когда погодные условия не позволяли любоваться звездным небом на её потолке.

Вернувшись с автограф-сессии, Клара в первую очередь включила гирлянду на стене. Комнату озарил тёплый желтоватый свет и девушка сразу же почувствовала себя в безопасности — в родном гнездышке, которое она называла домом. Сумка с книгой были оставлены на кровати, а сама девушка направилась к зеркалу, чтобы снять с себя чужое обличье.

Парик отправился на своё привычное место — пластиковую голову-держатель, линзы — в баночку с раствором, а накладные ресницы — в отведенную для них коробочку. Серьга-обманка, как и другие украшения, хранилась в небольшой резной шкатулке, которую подарила Мария на первый совместно отпразднованный День рождения дочери. Клара посмотрела на свое отражение в зеркале и принялась салфетками смывать косметику. Двадцатью минутами спустя, на смену бунтарке пришла домашняя пай-девочка с каштановыми волосами и голубыми глазами. Платье с корсетом сменилось на уютную махровую пижаму, а массивные туфли — на удобные тапочки. Клара уставилась на сумку, в которой лежала «Кровавая Мэри» и ждала своего часа. Не зная почему, девушка оттягивала момент чтения того, что написал Карвер Эдлунд. Ей хотелось подольше сохранить интригу, и она решила сначала поужинать и уже потом сорвать завесу тайны. Но любопытство одержало верх, и дрожащими руками Клара извлекла потрепанный экземпляр.

Нужная страница легко открылась и красивый разборчивый почерк Эдлунда, так гармонично вписавшийся в книгу, вывел следующие слова:

«Моей преданной читательнице — Кларе Элизабет Хьюз». По спине Клары побежали мурашки, но чуть ниже была дописана ещё строчка: «Твой путь озарит свет несущий. С любовью, К.Э.»

Клара перечитала написанное пять раз. Затем пересмотрела всю книгу на предмет подсказки своего имени (некоторые книги приходилось подписывать), но ничего не нашла. Она очень пожалела о том, что на месте не посмотрела написанное и не спросила у Эдлунда откуда он узнал её имя. И загадочное пожелание. Что он этим хотел сказать? Клара решила спросить позже совета у мамы, но догадывалась, что та не сможет ничем помочь. Вдруг внутри вспыхнуло желание в чём есть побежать обратно в торговый центр, найти писателя и попросить объяснить ей, но здравый смысл мгновенно потушил импульсивное пламя. Она сама просила его «удивить», ему это несомненно удалось, и кому расскажи — никогда не поверит. Может она и правда забыла, как назвала ему своё имя в самом начале?

Длинный день и ещё более длинная очередь напрочь вымотали Клару, и она уснула с книгой в руках, так и не разгадав послания Эдлунда.

========== Зов боли ==========

Клара проснулась утром от противного жужжания над ухом. Несмотря на то, что это была суббота, на утренние часы в местной клинике ей был назначен приём у специалиста по устранению рубцов. Девушка давно мечтала покончить с этим внушительным мостом в прошлое, и наконец-то Мария смогла собрать нужную сумму. Сев на кровати, Клара потянулась, и не услышала, как книга, с которой она вчера уснула, сползла на пол. Простое движение, которое люди периодически делают заставило девушку поморщиться. Крупные шрамы от ожогов неприятно натянули кожу, ни на мгновение не позволяя забыть о себе. Иногда Кларе казалось, что сзади её кожа облита суперклеем, и ей хотелось резко обнять себя руками, чтобы разорвать склеенную кожу.

Подойдя к зеркалу в ванной, Клара сняла верхнюю часть пижамы и повернулась спиной. Некоторое время она не решалась посмотреть, хотя вряд ли что-то могло измениться с прошлого раза. Она каждую ночь мечтала встать утром и обнаружить, что уродливо затянувшиеся рубцы сошли сами собой, или хотя бы немного уменьшились.

Наконец-то Клара повернула голову в сторону, одной рукой придерживая волосы, и посмотрела через плечо. Ей пришлось сильно сжать губы, чтобы рыдания не вырвались и не привлекли внимание Марии. Клара никогда не показывала матери, насколько тяжело ей давались воспоминания о случившемся. Спина почти по всей длине от плечей до крестца походила на ярко-красное месиво, будто нечто под кожей прорыло туннель. Девушка закрыла глаза и две слезы сорвались с её ресниц.

— Клара, детка, ты собираешься? — Раздался внизу голос матери.

Клара быстро смахнула слёзы, ответила, что через пять минут спустится и принялась собираться. Ей некогда было предаваться душевным страданиям. Что было — не изменить, зато возможно в этот день появится луч надежды на то, что если не полностью можно убрать шрамы, то хотя бы привести спину в более-менее человеческий вид. И за эту мысль стоило держаться.

Решив, что для привычного маскарада нет причин, Клара надела джинсы и свитер и собралась уже спускаться вниз, как в поле зрения попала лежавшая на полу «Кровавая Мэри». Девушка несколько секунд задумчиво смотрела на неё, и всё-таки решила взять с собой в качестве моральной поддержки.

***

— Доктор Стивенс скоро вас примет, — сказала медсестра и вернулась к своей работе.

Мария и Клара сели на стулья у кабинета, подписанного «смотровая», и уставились на висевший напротив стенд с пошагово расписанной процедурой иссечения рубцов. Клара смотрела картинки, не читая названий, и вдруг осознала, что до этого момента не задумывалась о том, как это будет происходить. Она не представляла больно это или нет. Даже в Интернете не удосужилась найти информацию о методике. Волнение снова накатило, не забыв прихватить с собой тошноту. Вдруг захотелось встать и бежать из клиники куда глаза глядят. Сказать, что она передумала и лучше всю жизнь будет прикрываться длинными похожими на леску волосами чёрного цвета.

Ладони мгновенно вспотели и похолодели. Мария заметила страх на лице дочери и молча взяла её за руку. Этот жест прибавил уверенности. Она вспомнила, что больше не одна. Что рядом будет её мама, которой не всё равно. Она будет держать её за руку до конца и не важно, как будет больно, ради Марии Клара сможет потерпеть.

— Мисс Хьюз?