– Куда ты пойдешь? – жалобно пискнула мать, утирая слезы краем платка.

– Устроюсь в общежитии, – наврал я.

Перспективы ночевки на улице вызвали у меня желудочные спазмы.

– Сыночек! – Мать добела прикусила губу, но не посмела подойти ближе.

Отец не держал ее, но я знал, как сильна была его власть над ней. Матушка робко поглядывала на отца Иоанна и боялась сделать хоть шаг в мою сторону.

– Если ты все решил… – вздохнул отец, отходя и пропуская меня.

Я протиснулся в дверной проем, решительным шагом протопал в прихожую и обернулся. Слова застряли в горле плотным сухим комком. Я открыл рот, но… так и не произнес ничего. Просто улыбнулся матери, стоящей за спиной отца и лихорадочно комкающей пальцами ткань длинной юбки.

– Да благословит тебя Господь… – прошептала она и перекрестила меня.

Отец же только в очередной раз вздохнул.

– Ага! – Кивнул я и шагнул за порог – в неизвестность.

Я знал, что мать сейчас бросится к сестренке и будет рыдать. А потом она будет истово молиться обо мне.

А отец… Он ни за что не подаст вида, но, готов биться об заклад, будет делать то же самое, только втайне ото всех. Он считает, что я – его крест. И это даже хорошо, ведь каждому верующему непременно посылают испытания, которые проверяют на прочность его веру.

Только почему все опять упирается в религию, а?

Я вынес сумки на крыльцо, с трудом спустился по лестнице и бросил их на траву. Выдохнул. Они были такими тяжелыми, что у меня чуть глаза от натуги не выпали. Хорошо хоть Майкин приехал, чтобы помочь мне с переездом.

– Готов? – спросил он, подходя ближе.

– Ага.

– Давай одну мне. – Антоха наклонился, поднял одну из сумок и даже покраснел от натуги, взваливая ее на плечо. Когда он попытался поднять с травы свой велик, его шатнуло. – Эй, Жека, что там у тебя?

– Вещи, – ответил я, выгоняя из гаража свой велосипед.

Быстрый взгляд на окна позволил мне убедиться: мама, держа на руках мою годовалую сестренку, внимательно следила за каждым моим движением. Я коротко махнул ей на прощание, взвалил сумку на спину и продел лямки на манер рюкзака.

– Что за вещи? – Майкин с трудом залез на седло. – Рыцарское снаряжение? Меч, латы, кольчуга? Доспехи? Что там?

– Одежда, учебники, конспекты… – Я запрыгнул на велик. Меня качнуло от тяжести сумки. – Четыре тома энциклопедии…

– Четыре?! – простонал Антоха, выруливая на дорогу. – Ты чуть ли не единственный до сих пор не вымерший экземпляр студента, кто активно пользуется своим читательским билетом! Если ты и так не вылезаешь из библиотеки, то зачем еще таскать с собой четыре… Четыре!!! Тома энциклопедии?!

– Просто я сейчас дочитываю четвертый том и иногда возвращаюсь к первым трем, чтобы освежить память…

– Четыре, бро! Ты слышал о такой штуке, как Интернет? А?

– А в той сумке, которая у тебя, – продолжил я, отчаянно крутя педали, – у меня собраны элементы для нового проекта на конкурс.

– Какого? Опять соревнования по этим бестолковым сооружениям?

– Не называй их бестолковыми! – возмутился я. – Машина Голдберга отлично развивает мозги, а еще это… это… творчество!

– Ты хочешь сказать, что моя спина отваливается, потому что в твою сумку напихана куча ненужного хлама для твоих так называемых изобретений?!

– Инсталляций, – поправил его я.

– Ты серьезно?! – Его велик вильнул в сторону.

– Вообще-то, да.

– Мой друг – сумасшедший, – картинно вздохнул Майкин.

– Может быть, но совсем капельку.

– И куда ты повезешь этот хлам? Уже решил?

– Пока к тебе в общагу, – виновато улыбнулся я. – Посплю на полу. А если комендант не заметит, то меня и не выгонят. А там что-нибудь придумаю. Наверное.

– Круто! – Похоже, Майкин не ожидал такого поворота.

– Ну ты же не выгонишь друга на улицу?

– Конечно, нет, – ответил он, почему-то не глядя на меня.

– Не злись на меня! – попросил я, вцепляясь в руль.

– Я злюсь из-за того, что мне приходится везти на себе больше десяти килограммов всякой ерунды для очередного малополезного изобретения!

– Знаешь что? – Я ускорился, чтобы вырваться вперед на широком участке дорожки. – А ведь вы с Савиной созданы друг для друга. Могли бы состязаться в том, кто кого переворчит.

– Ну извини! – Он догнал меня и раскинул руками так, что велосипед резко сменил траекторию движения. Антоха еле успел выровнять руль, чтобы не съехать в кювет.

– И я не считаю свои машины бесполезными. В них все как и в жизни: простое достигается сложным путем. Если поменять одну деталь в схеме, то и конечный результат будет другим. А везение складывается из замысловатой последовательности событий. Совсем как у нас с Леной: если бы она вовремя сдала свою методичку, мы бы не встретились в библиотеке. Если бы она не поехала на экскурсию, я не оказался бы в том автобусе. Если бы ее подружки не бросили ее, то я не сел бы с ней рядом. Если бы не пчела… – Я запнулся на полуслове, вспоминая события того дня. – Ужас…

Антохин велик подскочил на кочке, и из сумки за его спиной послышались треск и скрежет.

– Расскажи-ка мне поподробнее о своей новой инсталляции, чувак, – глядя на меня с подозрением, попросил он.

– О, она жутко интересная, – оживился я, – вначале костяшки домино падают, запуская цепную реакцию! Они толкают мяч, тот катится по трубе и падает на одну чашу весов…

– У меня что, весы за спиной?! – заорал Майкин.

– Весы подталкивают шарики, которые попадают в воронку, они катятся по лабиринту, пока по ним не ударяет клюшка для гольфа.

– И клюшка тоже там?!

– А потом молоток… – Я прикусил губу, заметив его возмущение.

– Ах ты! – Друг сплюнул в траву. – Я думал, что помогаю тебе! Что везу что-то нужное! А ты… ты… ты ж просто куркуль! Хомяк, собиратель, человек-кубышка! Плюшкин!

– Но это ж все для дела! – возразил я.

– Это мусор! Ненужный и тяжелый мусор, бро! – Майкин ускорился, чтобы оторваться от меня.

Мне тоже пришлось быстрее крутить педали, чтобы не отставать.

– А потом молоток, – крикнул я, пытаясь выровнять дыхание, – попадает по банке с веревкой! Затем рельса…

– Чего-чего?! – перебил он меня. – Что ты сказал?! Повтори!

Когда мы добрались до общаги, Антоха был уже красным как рак. Да и мое лицо имело цвет отварной креветки. Дыхание восстанавливалось с трудом. Похоже, действительно не стоило тащить с собой сразу все материалы для инсталляции. Да и вообще: при желании можно было собрать проект из подручных материалов, ведь чем оригинальнее его составляющие, тем больше шансов выиграть в конкурсе.

– Что? Что ты там шепчешь себе под нос? – Антоха навалился на дверь всем телом.

По-другому открыть дверь сил у него не хватило бы.

– Ничего. – Я выставил ладонь в попытке придержать дверь, но меня оттолкнуло на пару шагов назад. Пришлось упереться ногами в пол и боднуть злосчастную дверь головой и плечом. Да, мы порядком устали. – Я не шепчу, я просто ды-шу.

– Что, силенок не хватает? – утирая пот со лба, отозвался друг.

Я вошел в холл, но сумка внезапно застряла в дверях. Дернулся, но меня лишь потянуло назад.

– Давай помогу! – Покачиваясь от тяжести ноши, Майкин подошел ближе и приоткрыл дверь.

– Спасибо! – поблагодарил я.

– Ты мне теперь до конца жизни должен будешь! – пробормотал он. – Я десять километров ехал в гору, навьюченный как ишак!

Я поправил очки.

– Зато мы можем легко подсчитать, сколько энергии ты потратил. Час езды на велосипеде расходует четыреста пятьдесят килокалорий плюс утяжеление… Если правильно рассчитать вес рюкзака и ширину лямок…

– Здравствуйте! – бодро рявкнул Антоха, улыбнувшись коменданту.

– Здравствуйте. – Старичок наклонился на стойку, чтобы внимательно рассмотреть, что мы несем через пост. – Майкин, а что это у тебя там?