– Я… я думал, это пилот.

Она презрительно глядела на него, заправляя рубашку.

– Это я и есть, док, – она швырнула шляпу на навигационный стол, явив темные коротко подстриженные волосы, вынула изо рта сигару, аккуратно потушила ее и спрятала окурок в карман рабочих брюк на случай дождя. Теперь, без сигары, было видно, что у нее красивый рот, но губы были плотно сжаты от злости.

– Держись подальше от моего кресла, – сухо велела она Роки. – И от меня тоже. Условимся об этом с самого начала.

– Так это… это твоя лоханка? – выдохнул он.

Она прошла к панели и начала набирать данные на курсографе.

– Да. «Далет-космоперевозки, инкорпорейтед». Есть вопросы?

– Ты думаешь, эта развалина доберется до Сол? – проворчал Роки. Она стрельнула в него взглядом недобрых зеленых глаз. – Жалуйся полковнику, парень. Меня интересует только моя плата. Я намерена рискнуть ради нее. Почему бы и нет?

– Существование одного дурака еще не доказывает существование двух подобных, – кисло сказал Роки.

– Если она тебе не нравиться, отправляйся искать получше. – Пилот выпрямилась и окинула Роки взглядом прозектора. – Но, насколько я поняла, особенно выбирать тебе не приходится.

Он нахмурился:

– Уж не намерена ли ты совать нос в мои дела?

– Ох-ох! Парень, ты для меня – пустое место. Мне все равно, кого везти, пока это в рамках закона. Ладно. Так ты летишь или нет?

Он коротко кивнул и отправился искать себе каюту.

– Не лезь в мою каюту! – проревела она ему в спину.

Роки с отвращением вздохнул. Пилот была типичной представительницей цивилизации Далета. До сих пор этот мир был мало освоен, суров, с малой плотностью населения – дикий край. Девушка была продуктом быстрорастущей, уважающей крепкие мускулы культуры, которая презрительно относилась к званиям. Ему немедленно пришло в голову, что она может планировать выдать его представителям Сол-3, как человека, уничтожившего их корабль.

– Приготовиться к взлету, – донесся голос из интеркома. – Две минуты до старта.

Роки подавил желание выбраться из корабля и отказаться от всей затеи. Дюзы взревели, ожидая на холостом ходу команду пилота. Роки ничком растянулся на койке, потому что некоторые из старых кораблей довольно резко брали с места на старте. Свист дюз перешел в гром, и корабль двинулся вверх – сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Когда они вышли из атмосферы, по кораблю прошла судорога – это были сброшены пустые корпуса взлетных ускорителей. Последовал момент мертвой тишины – корабль летел по инерции. Потом уши Роки уловили слабые визжащие звуки – это ионные двигатели приняли эстафету разгона в открытом космосе. Он взглянул в иллюминатор, наблюдая, как слабая полоска свечения превращается в иглу ускоренных частиц, разгоняя и разгоняя корабль. Он хлопнул по кнопке интеркома:

– Для далетянина – вполне прилично, – похвалил он.

– Держи свои замечания при себе, – проворчала пилот.

Переход на высший уровень постоянной «це» не вызывал никаких субъективных ощущений. Роки определил момент перехода по переходу мурлыканья реактора в басовитое глубокое гудение и по тому, что освещение в каюте слегка померкло. Он спокойно смотрел в иллюминатор, потому что феномен перехода не переставал вызывать у него дрожь удивления.

Переход на высшие уровни «це» начинался как смещение света звезд к голубому цвету. Дальше, тускло-красные звезды начинали разгораться, превратились в белые, яркие – пока не запылали как мириады сварочных дуг в кромешной тьме небосвода. Они не соответствовали звездам первоначального континуума, а были, скорее, проекциями этих же звездных масс на более высоких «це»-уровнях пятикомпонентного пространства, где скорость света постепенно возрастала, пока «Балбес» взбирался все выше и выше по компоненте «це».

Наконец Роки пришлось закрыть иллюминатор, потому что свет звезд стало трудно выносить глазам. Их излучение сместилось к ультрафиолетовым и рентгеновским полосам спектра. Теперь он смотрел на флюоресцирующий смотровой экран. Проецирующиеся туда массы звезд, казалось, выгорали в сверхновые, и корабль попадал в схлопывающиеся континуумы голубого смещения. С увеличением лучистой энергии в кабине стало теплее, и пилот выставила частичный экран. Наконец, переход закончился. Роки нажал кнопку интеркома еще раз:

– На каком мы уровне, дитя Далета?

– Девяносто тысяч, – коротко ответила она. Роки криво усмехнулся. Она, не моргнув глазом, довела скорость до красной черты указателя. Все будет в порядке – конечно, если выдержит лучевой экран. Но если они потекут – корабль лопнет, как пузырь, и превратится в облако газа.

– Помочь держать курс? – предложил он.

– Я сама в состоянии управлять своим кораблем, – огрызнулась пилот.

– Это мне известно. Но мне нечем больше заняться. Ты могла бы с таким же успехом дать работу и мне.

Она помолчала, а потом немного смягчилась:

– Ладно, приходи в рубку.

Когда он вошел в рубку, она развернулась в кресле, и он впервые обратил внимание, что, несмотря на рабочие брюки и коротко постриженные волосы, она была красивой девушкой, даже со своей постоянной сигарой. Красивая, гордая и очень энергичная. Далет, эта пограничная планета, рождала людей здоровых, пусть и несколько не очень щепетильных.

– Це-карты лежат в том ящике, – сказала она, тыкая большим пальцем в сторону картотечного ящика. – Проложи курс с максимальным лучевым давлением.

– А почему не самый короткий? – спросил Роки, хмурясь.

Она покачала головой:

– У меня не такие мощные реакторы. Нам понадобится вся внешняя энергия, какую мы только сможем получить. Иначе придется делать посадку на дозаправку.

Чем дальше – тем хуже! – думал Роки, вытаскивая це-карты из ящика.

– Два века назад полет на таком корыте как Сол-3 был бы подвигом. Теперь, в эпоху более совершенных кораблей, это был подвиг идиотизма.

Полчаса спустя он вручил пилоту план курса, позволяющий «Балбесу» извлечь почти половину расходов энергии из разности в лучевом давлении ревущего ада пространств высших уровней компоненты. Она посмотрела его равнодушно, а потом, заметив потраченное время, посмотрела на Роки с любопытством.

– Довольно быстро, – сказала она.

– Благодарю вас.

– На глупого ты не похож. Отчего же такая глупая ошибка, а?

Роки насупился:

– Я считал, что вы решили не интересоваться моими делами. Она снова вздохнула и сделала вид, что так оно и есть на самом деле.

– Космическая контрабанда могла бы стать концом всех цивилизаций Галактики, – продолжал он. – Это было уже доказано. Миллион людей на Тау-2 умерли потому, что кто-то провез тайком на планету партию иносистемных животных – для желающих держать их дома ради развлечения. Я поступил так, как подсказывал опыт истории.

– Я стараюсь не интересоваться вашими делами, – проворчала она, кисло глядя на Роки.

Роки умолк и наблюдал, как она оперирует лучевыми экранами, чтобы иметь возможность поймать максимум энергии вокруг пожара силовых полей. Роки подумал, что она могла бы быть и полюбопытнее. Им придется выносить друг друга еще несколько месяцев.

– Значит, ты считаешь, что это была ошибка, – заговорил он снова.

– Как и все остальные. И это очень неприятно видеть.

Она презрительно фыркнула, не прекращая работать:

– Там, где я родилась, мы дураков не наказываем. Нет нужды. На Далете они просто долго не проживут.

– Значит, по вашим меркам, я – дурак?

– Почем я знаю? Если вы дожили до зрелого возраста и получили, что хотели, наверное, вы не дурак.

Вот вам, подумал Роки, золотое правило далетца. Если вселенная позволяет вам существовать, то вы в порядке. И в этом была доля правды, быть может. Человек рождался с одним правом – правом доказать, на что он годен. И право было основой всякой культуры, хотя большинство цивилизованных миров старались определить «годность» в более мягких терминах культурных ценностей. Там же, где жизнь была тяжела, пользовались терминами выживаемости.