– А, мы должны будем монетизировать их подтверждение того, что обещание выполнено. Предполагаю, что даже сухой отчёт об успешном завершении проектно-конструкторских работ подстегнёт интерес и поднимет стоимость уже эмитированных акций и векселей. На этом основании можно будет проводить новую эмиссию.., но это долго и муторно. Поэтому, делаем проще.
Вот сейчас стоимость одной акции нашего «Синематографа ХХ век» составляет 1 цент. И все акции, весь капитал оценивается всего в 10 000 баксов. Завтра откроются торги, и кто-то купит у нас всего одну акцию, но уже за 2 цента. В сводках будет отмечено, что цена акций удвоилась и весь капитал переоценивается. Теперь он уже стоит 20 000 баксов.
На следующий день нарисуется ещё один покупатель и купит у нас ещё одну акцию – уже за 3 цента, и, по закрытию торгов, весь капитал будет оценён в 30 000 долларов… И где-то когда-то кто-то из спекулянтов, увидев столь интересную динамику, обязательно захочет погреть руки на росте наших акций. Ему и стоит их сбыть, ну, например, за миллион…
Сценарист обвёл глазами студентов, любуясь произведённым эффектом, и смущённо добавил: – Происходит, конечно, всё это не так беззаботно, но именно по такой схеме.
***
Презентация удалась. Да, и как могло быть по-другому, если на неё были брошены все технические достижения двадцать первого века и отточенный до совершенства опыт впаривания преподавательскому составу лабораторных и курсовых проектов, помноженный на методическое пособие «Визуальные комуникации» за первый курс факультета креативных технологий.
Когда представители инвесторов, щедро разбавленные журналистами газет и журналов, заняли места за свежепокрашенными столиками и пропустили по пинте местного дармового пива, плотные циновки упали на окна, освещение погасло, и одна из стен превратилась в экран, в который ударил луч проектора NEC NP-PH1000U 2017-го года выпуска, тщательно замаскированного под нечто деревянное-квадратно-гнездовое.
При первых же кадрах, снятых накануне в порту Инчхон на самый примитивный айфон, публика перестала жевать, а когда к изображению добавился звук, транслирующийся системой Bose Lifestyle 600, замаскированной под амбарные сундуки – даже дышать.
Но самый фурор начался, когда Джонни, попросив одного из присутствующих написать какое-нибудь пожелание всем участникам презентации, упаковал написанное в стоящий на столе сканер, превращённый стараниями студентов в какое-то подобие патефона, и в ту же минуту пожелание появилось на экране. Передача изображения на расстояние состоялась!
Шумные аплодисменты достались Джонни на правах единственного «местного», которому и пришлось отвечать на многочисленные вопросы пишущей братии:
– Столь оригинальное место вашей локализации связано с покровительством властей полуострова?
– Вы работаете под патронажем императора Кореи?
– В каком вы звании?
– Ваша разработка может быть использована как оружие?
И так далее, и тому подобное…
На следующий день, пользуясь бесконечным радушием местного банка и телеграфа, открывшего новую эру дистанционного бизнеса, Сценарист открыл онкольный счёт и заявил о желании купить ценные бумаги двух малоизвестных компаний.
Одновременно, такое же желание выразили ещё несколько брокерских контор, обслуживающих анонимных клиентов…
***
Следующий месяц прошёл хлопотно, но интересно.
Презентация «достижений народного хозяйства» выстрелила моментально и без всяких дополнительных стимулов в виде хитроумных биржевых комбинаций. Визуальные коммуникации рулят и в ХХI-м веке, а в начале ХХ-го они по убойной силе оказались оружием массового поражения. Однако, главным был не способ донесения, а сам факт существования работающих прототипов. Начало ХХ-го века было весьма богато на самые разнообразные прожекты. Беда была с их воплощением. А когда в наличии результата можно было убедиться визуально и тактильно, инновация и её авторы в глазах окружающих моментально переходили в высшую лигу.
К концу первой недели после фуррора в газетах и журналах, да ещё на фоне инсайдерских сообщений о том, что новой эмиссии не предвидится и, наоборот, инвесторы будут активно скупать уже эмитированные ценные бумаги, стоимость акций обеих компаний утроилась и бодро продолжила набирать в среднем 10% ежедневно, устраивая спурты после каждой новой заметки на тему корейского технологического чуда.
Теперь стоило опасаться не безденежного забвения, а наоборот, слишком пристального внимания со стороны биржевых спекулянтов и особо вёртких и неоднозначных инвесторов, наплыв которых прогнозировался через 2-3 месяца после презентации, и которые, наверняка удивятся нашим странным непрофильным вложениям, первым из которых было приобретение акций малоизвестной датской компании «Dansk Rekylriffel Syndikat» с контрактованием выпускаемой продукции на ближайшие два года и с выделением специального целевого гранта ещё менее известному датскому капитану артиллерии Мадсену
Вторым непонятным для окружающих, вложением был выкуп патента Ганса Геннинга (Hans Henning) на один из способов производства гексогена, который его взял, надеясь, что гексоген окажется ещё лучшим лекарством, чем уротропин, однако полностью провалился…
Зачем столь удачным бизнесменам производство нелепого ружья неизвестного капитана и уж тем более – производство неудачного медицинского препарата – гексогена, было абсолютно непонятно, а потому – почти сразу забыто.
Однако, даже с учётом вышеуказанных затрат, цели своей путешественники достигли, и, хотя, до обещанного сценаристом миллиона прибыли ещё было далеко, займы и кредитные линии на аналогичную сумму для дальнейшей разработки и продвижения перспективных технологий уже были вполне доступны. Теперь можно было “замахнуться и на Уильяма нашего, Шекспира”…
Кевин взял на себя строительство ловушки для молний, которую решил легендировать как экспериментальную антенну для прямой связи с американским континентом. Там как раз Никола Тесла воюет с кредиторами, вот мы с «другого берега» его, якобы, поддерживаем.
Сценарист, взвалил на себя обеспечение безопасности лаборатории, методично выстраивал вокруг неё кордоны из камер внешнего наблюдения, датчиков движения и всевозможных «сюрпризов» для непрошеных гостей – начиная с примитивных сирен и заканчивая химическими ловушками со слезоточивым хлорпикрином. С этим «чудо-газом», изобретённым ещё в 1848-м году, Сценарист познакомился в советской армии при проверке надёжности противогаза с изъятыми клапанами и с тех пор мечтал поделиться незабываемыми ощущениями с незваными гостями.
Окна и двери лаборатории теперь закрывали стальные ставни, доукомплектованные скрытно подведёнными электродами.
В качестве последнего «довода королей» на ближних подступах предполагалось использовать уже более серьёзные противопехотные мины, снаряжённые ещё не изобретённым гексалом, более известным в ХХI-м веке как «взрывчатое вещество A-IX-2», который можно выделить из мирного лекарства «уротропин» с добавлением алюминиевой пудры и воска.
Джонни, как единственный местный житель, взял на себя обязанности по раннему предупреждению и внешней разведке. С этой целью, в знакомом бунгало и ещё в одном припортовом кабачке он открыл сразу два ресторана – «McDonald's» и «Starbucks». Теперь, за счёт постоянного контакта с посетителями, он и его товарищи смогли получать бесценную оперативную информацию о текущих событиях и возможность самим распространять выгодные им слухи. Кроме того, оба заведения имели одно общую особеность. Именно по крыше этих зданий проходила воздушная линия телеграфа, работавшая теперь с такой удачной врезкой-прослушкой.
Симона с помощью сканера старательно обеспечивала всю эту авантюру необходимыми документами, а для изготовления необходимых печатей и штампов интенсивно работали «фотошоп» и 3-D принтер.
Одновременно с работами по обеспечению безопасности разворачивалась деятельность по предотвращению или, хотя бы, уменьшению ужасов войны, которая неумолимо накатывала на многострадальный корейский полуостров. Джонни составил списки известных из классической истории корейских патриотов – руководителей восстаний против японской оккупации и планомерно налаживал с ними контакты.
