Я фыркнула.

- Хочешь, вечером приезжай.

- Ну уж нет, моя дорогая, выгнала – значит, выгнала. Поеду своих навещу. Будет у нас сегодня такой родительский день. И у тебя, и у меня. Заодно отдохнем немного друг от друга.

Тут я снова фыркнула, уже возмущенно, и он показал язык.

- Нет, ты правда хочешь с ней познакомиться? – я посмотрела на Антона с подозрением. – Не шутишь?

- Ну… не то чтобы прямо мечтаю… - он запнулся и выругался, потому что Тошка опять вытащил шнурок из ботинка, это была его коронка. Хорошо хоть не унес, а тут же и бросил. Просто потроллил. – Но если надо… А я думаю, что надо. Все, мыша, я убежал. Позвони потом, как и что.

- Натка, какой он все-таки милый, - вздохнула Ольга. – С мамой познакомиться хочет. Сам. Витька вон месяца два смелости набирался, пока я его за шкирку не потащила. И вообще просто зая. Я тебе сразу сказала. Еще когда он Тошку подобрал.

- Да, - вздохнула я и подошла к раковине помыть кружку. – Все правда. Только мне почему-то иногда бывает так страшно. И чем лучше у нас все, тем больше.

- Здрасьте вам через окно, - скривилась она. – Приехали. Что опять не так? Все боишься, по бабам пойдет?

- Да нет… Не знаю, Оль. Как будто поверить не могу, что все может быть так хорошо.

- Нат, ну это понятно. Когда так нажглась, боишься снова вляпаться. Прошло-то всего ничего. Ты фактически даже и не разведена еще.

- У меня уже какая-то идефикс, - убрав кружку в шкаф, я выглянула в коридор. Валя от стойки помотала головой: пока никого. – Все время кажется, что он или заявится снова, или апелляцию подаст.

- Глупости, - отрезала Ольга. – Я почитала об этом. В мировом суде это вообще анриал, потому что апелляция подается тому же судье, который рассматривал дело. Должны быть веские аргументы касательно процессуальных нарушений, тогда жалоба уйдет в районный суд. А какой судья согласится, что он что-то там нарушил? Да и к тебе вряд ли припрется. Хуже другое, Натка.

- Что?

- Да то, что он никуда и не уходил. Он у тебя в голове, третьим с вами. Ты привыкла жить в триллере, вот тебе никак и не поверить, что все может быть хорошо. Ищешь причины, по которым обязательно все будет плохо.

- Вы опять тут языками молотите? – в комнату отдыха вошла Катя. – Заняться нечем?

- Так нет никого, - возразила я. – И у нас кварц.

- Кварц сто лет как закончился. А у вас, наверно, карты все заполнены, вакцины расписаны? Или вам премию снять?

- Вот грымза, - буркнула Ольга. – Заметь, она только к нам с тобой цепляется. У Светки в картах вообще черт ногу сломит, на Толика жалобу на днях написали, но это ничего. И знаешь, почему? Потому что у нас с тобой все хорошо, а от нее очередной мужик сбежал, теряя боты.

- Думаешь? – засомневалась я.

- Уверена. Ну так что, будешь Антошу с мамой знакомить?

- А куда теперь деваться? Она ж поняла, что у меня кто-то если и не живет, то ночует точно. Тапки я не успела убрать, про щетку зубную и станок тупо забыла. В субботу выходной, поедем, если ничего не переиграется. Мне уже заранее дурно.

- Держись, мать, - Ольга остановилась у своей смотровой и хихикнула. – Папа тебя уже видел, своей маме представишь. Останется только с его мамой познакомиться.

- Мне кажется, даже это не так страшно, - возразила я.

На полноценную обиду это не тянуло. Даже на неполноценную не тянуло. Так, царапнуло слегка, когда она попросила меня поскорее надеть штаны и выметаться. Дело в том, что я не знал подоплеку ситуации. О матери Наташа говорила очень мало, но даже по этим скудным сведениям я понял, что отношения у них так себе. И если мое присутствие могло осложнить все еще больше, конечно, этого стоило избежать. Обнадежило, что пообещала познакомить нас в другой раз. Хотя я и понимал: это будет напряг для всех.

Мы договорились, что съездим к матери в субботу, в Наташин выходной. Как я потом понял, она не успела ликвидировать все улики моего пребывания, мать догадалась, что некто приходящий имеется, и устроила допрос с пристрастием. В таком случае действительно имело смысл вылезти из тины. Хотя бы уже только для того, чтобы она не ездила Наташе по ушам. Если, конечно, исключить тот вариант, при котором я настолько не понравлюсь, что эффект будет обратным.

В пятницу вечером я приехал к Наташе, и мы вместе занялись ужином. Я возился с индейкой, она резала салат.

Готовить мать научила меня еще в школе. И не только готовить. Подразумевалось, что я свалю от них, едва буду в состоянии сам себя обеспечивать настолько, чтобы снимать квартиру. У них с отцом случались терки, но что касательно меня – тут они были единодушны. Мужчина должен быть самостоятельным и умеющим о себе позаботиться. Чем раньше, тем лучше.

Когда я учился на последнем курсе колледжа, а Леха на первом курсе академии, мы сняли квартиру вдвоем. Разумеется, все принимали нас за гейскую пару, но проблема была не в этом. Как ни пытались мы установить график привода в квартиру подруг, постоянно случались накладки, да еще вечно приходилось ошиваться где-то по полночи. Месяца через три, дабы не портить отношения, мы разъехались. Вкалывать у отца пришлось больше, но и на квартиру, и на еду я вполне зарабатывал уже тогда.

Готовил я довольно прилично, но для себя было лень, обычно обходился самым простым. А вот для кого-то всегда делал это с удовольствием. Что-то такое, чтобы удивить. Ну, может, немного тщеславия, не без того. Но Наташу хотелось не только удивить, но и порадовать. Ела она мало, зато с таким удовольствием, что смотреть на нее при этом само по себе уже было ценным призом. Поэтому когда я приезжал к ней, сначала мы готовили по очереди.

Однажды Наташа предложила помочь, и я засомневался, поскольку кухня – дело индивидуальное. Но неожиданно получилось очень даже хорошо, хотя границы мы всегда устанавливали четко: кто повар, а кто поваренок. Мне все нравилось делать с ней вместе, тем более это была еще одна возможность дразнить друг друга, дотрагиваться, как будто случайно, поглядывать с намеком.

- Ты не передумал? – спросила Наташа, когда мы сели за стол.

- С чего вдруг? - удивился я.

- Ну… все-таки знакомство с родителями – это довольно серьезно. А мы с тобой не так уж давно вместе.

- Я тебе уже говорил. Очень надеюсь, что у нас все… будет серьезно. Поэтому нет. Не передумал.

Мне хотелось сказать «надеюсь, что у нас все серьезно». Без «будет». Но язык не повернулся. Потому что для меня все уже стало серьезно. А вот для нее – такой уверенности не было.

- И что ты ей наврала? Про меня? - поинтересовался я словно между прочим, положив ей на тарелку кусок мяса.

- А почему я должна была что-то врать? - удивилась она.

- Ну мало ли. Я спрашиваю, чтобы не ляпнуть чего-нибудь мимо кассы. Не хочу тебя подставлять.

- А, говори что захочешь, - Наташа махнула рукой и потянулась к миске с салатом. - Я ей вообще ничего не сказала. Она спалила твои тапки и зубную щетку. Пришлось сознаться, что да, личная жизнь в наличии.

- Неприличная личная жизнь.

- Ну да, типа того. Ей, конечно, хотелось подробностей, но я сказала, что подробности будут лично. При встрече.

- Значит, карт-бланш, - кивнул я. - Тогда скажи мне вот что. Я так понял, у вас не самые теплые отношения.

- Не самые, - вздохнула она. - Понимаешь… В ее семье, не знаю, сколько поколений подряд, такая установка: дети обязаны родителям. По факту своего рождения. Не в каком-то материальном плане, а морально. Должны строить свою жизнь так, чтобы те были довольны. Помнишь, я говорила, что на практику в цирк попала? Познакомилась там с дрессировщиком из Канады. Работал у нас по контракту. Отец канадец, мать русская. Начали встречаться.

- И тебе родители стали капать на плешь, что ай-яй-яй? Ну а вдруг ты с ним в Канаду уедешь? А они без тебя останутся?

- Угадал. Ничего из этого не получилось, а потом я замуж вышла. Тоже ураган. Папа еще жив был. Обычно он маму немного притормаживал, когда слишком на меня наседала, но тогда они оба были против.