― О боже! Это пытка. Пожалуйста, Джереми...

― Шшшш... ― звук был похож на садистский смешок. Он точно знал, что делает со мной, и наслаждался мучениями, которые совершал с моим телом. ― Такая нетерпеливая, красавица. Позволь мужчине не торопиться.

Его язык облизал кожу моего плеча, не скрытого рубашкой, и я толкнулась бёдрами вперёд, надеясь, что это заставит его руку оказаться там, где мне было нужно. Если бы мои голосовые связки не застыли от сосредоточенности на предвкушении, пробегающему по всему моему телу, я бы умоляла его ускориться, обещая всё, что угодно, лишь бы он только освободил меня от этого мучительного страдания.

Его зубы задели кожу моей шеи, и он начал одаривать мою челюсть маленькими поцелуями. Проскользнув одной рукой под ткань моих трусиков, он спустился ей ниже, дразня кожу, пока его другая рука исследовала спину под моей рубашкой. Одним быстрым движением он прижал кончик своего пальца к моему клитору, кружа над этим комочком нервов, пока другой рукой держал мою грудь и поддразнивал сосок мучительно жёстким прикосновением.

В моём дыхании по-прежнему можно было уловить дрожание, в мгновение на меня обрушилось то самое чувство, мои бёдра начали толкаться к кончику его пальца, умоляя его скользить ниже, пока он не толкнётся внутрь.

Каждый раз, когда я пыталась управлять его рукой, Джереми отстранялся, моя нужда и моё желание в игре, в которую он играл, полностью обнажились, когда я толкалась в него быстрее, чем он был готов. Только когда я остановилась, когда покорилась его нужде и уступила каждому его желанию, он проскользнул ниже, всосав воздух в то же время, как протолкнул палец внутрь.

― Ааах, чёрт. Ты такая горячая и влажная. Ты себе и не представляешь, как я хочу, чтобы ты объездила мой член. ― Толкая палец туда-сюда, он рисовал круги большим пальцем на моём клиторе и использовал другую руку, продолжая играть с моей грудью. Что-то внутри меня разбилось, и меня заполнила движимая мной страсть, волны удовольствия завладевали моим телом, взяв верх над моим разумом, пока у меня и вовсе больше не осталось способности думать.

Я выдавила жалобный звук, когда он убрал руки, а он засмеялся в ответ. Позади я услышала, как он снимает с себя халат и рубашку. Повернув голову в сторону, я наблюдала, как ткань падает на пол, и подпрыгнула, когда он поднял мою рубашку, прижимаясь теплом своего тела к моему. Я не могла двигаться из-за цепей, поэтому мне оставалось лишь бездействовать и тяжело дышать, слушая, как он расстёгивает свои брюки. Его руки оказались на моих бёдрах, и он поднял меня, при этом его брюки сползли, а мои он отшвырнул так далеко, как смог. Посадив меня обратно на себя, он сильно выдохнул, почувствовав, как я прижимаюсь к его члену.

Он пошевелился подо мной, скользя своим членом по скользкой коже, но, не передвинув меня в такое положение, где бы он смог войти в меня. Его губы нашли мою шею, и он лизнул то место, где у меня бился пульс. Проложив цепочку поцелуев к моему уху, он прижался губами к его краю, когда потребовал,

― Будь тихой, Алекс, или я буду вынужден заткнуть тебя собой.

В один миг он поднял мои бёдра, располагая себя у входа в моё тело, прежде чем медленно и до конца вонзиться в меня. Я не смогла сдержать крики удовольствия, которые покинул мои лёгкие. Прикрыв мой рот своей рукой, он ждал, пока я притихну, прежде чем убрать руку и снова схватиться за мои бёдра.

Мышцы моего лона сжимались вокруг его члена, вызывая небольшую боль, пробегающую по волнам удовольствия от его размера. Он начал медленно насаживать меня на свой член, всегда контролируя темп, в котором трахал меня. Если раньше внутри себя я чувствовала приятное тепло, то теперь там было пылающее пламя. Внутри меня всё извивалось и неистовствовало, когда волны эйфории одна за другой атаковали моё тело и мой разум.

Я не могла вспомнить, испытывала ли когда-нибудь прежде такое удовольствие, но моё тело с радостью вспомнило. Внутри меня нарастал оргазм. Сначала он был слабым, но потом начал набирать силу и интенсивность, дразня меня. Он был похож на бурный ураган желания и нужды, которые сталкивались друг с другом до тех пор, пока не уничтожили меня ощущением его тела, двигающегося во мне. Его руки обхватили мою грудь, пальцы продолжали свой медленный путь по моей коже до тех пор, пока установленный им медленный ритм не превратился в безумный.

Я стала прерывисто дышать и ахнула, когда его руки спустились между моих ног. Он дразнил мой клитор, пока вводил два пальца внутрь, чтобы усилить ощущение от его члена, когда он двигался внутри меня.

― Я... о боже... я...

Я не могла ясно мыслить, но он знал без слов, что мне нужно. Внутри меня, наконец, настигла буря страсти, я распалась на части, упав спиной на его грудь, а мои ноги будто отказали, когда он дразнил меня и гладил, лизал и целовал, посылая ещё большие волны оргазма, чем я когда-либо испытывала.

Я чувствовала удовлетворённость и истощённость, моё тело продолжало двигаться на нём, когда он кончил с финальным толчком в меня. Его рука потянулась, чтобы обхватить мои ноги и удерживать меня на месте, в то время, как он толкнулся в меня последний раз и впился зубами в моё плечо.

Я была в его власти, и в этот момент чувствовала себя просто замечательно. Наши тела дышали в унисон, моя голова находилась на его плече. Проложив цепочку поцелуев по моей щеке, он усмехнулся, когда пот от наших тел скользнул между нами. Прошли минуты или часы, а мы всё сидели так же.

После того, как его тело успокоилось, он передвинул меня, чтобы выскользнуть из меня. Он крепко обнял меня, обернув руки вокруг моего живота, и уткнулся мне в шею, дыханием охлаждая мою кожу.

Я почувствовала сонливость в его надёжных объятиях, мои веки всё тяжелели, пока я и вовсе больше не смогла открыть глаза.

Должно быть, это был сон, в котором он пообещал защищать меня и служить убежищем от кошмара моей жизни.

Его слова освободили меня от страха, поджидающего меня с новым днём.

Глава 20

«Заключённый ― это не только тот, кто совершил преступление, 

но и тот, кто цепляется за совершённое, проживая его снова и снова.» 

― Генри Миллер.

― Доброе утро, Алекс. Я здесь, чтобы помочь тебе принять ванну, затем мы пойдём за твоими лекарствами и вместе позавтракаем. Ты хорошо спала?

С трудом разлепив глаза, я сморгнула дымку сна и увидела Терри, стоящую надо мной. Она была похожа на ангела на фоне голубой комнаты, где я проснулась.

― И тебе привет.

― Я всё гадала, проспишь ли ты весь день или, наконец, вернёшься к жизни. ― Она улыбнулась, и от этого на её щеках появился румянец, а глаза замерцали юмором и добротой. То, что кто-то, как Терри, смог оказаться в столь ужасном месте как это, было за пределами моего воображения. Она была такой медсестрой, которая работала в детской больнице, которая обволакивала их материнской любовью и читала им истории, пока их маленькие глазки не уставали, и они не проваливались в блаженный сон.

― Доктора Хатчинсона вызвали насчёт нового пациента, и он попросил меня присмотреть за тобой утром, пока он не сможет вернуться и продолжить твой сеанс терапии с прошлого вечера.

Я засмеялась на её объяснение и вспомнила, что за терапию он провёл. Моё тело всё ещё болело в том месте, где был его член, и я ухмыльнулась, думая о сладкой боли, которую он оставил после себя, и о том, как страдала без него. Приняв сидячее положение, я скинула ноги с матраса и встала, ухватившись за плечо Терри, чтобы прийти в равновесие.

― Эй, красавица. Не знаю, что с твоим равновесием этим утром, но тебе нужно быть осторожней после всего, что случилось за прошедшие несколько дней. ― У неё был нежный смех, и я улыбнулась, услышав его.

Как только я твёрдо встала на ноги, она взглянула на меня с сочувствующим выражением лица.