― Нет.

Я не помнила этого. С тех пор, как женщины рассказали мне, что я, якобы, сделала, я ломала голову, пытаясь хоть что-то вспомнить. Я смогла вспомнить лишь то, что была на сеансе у Али, затем меня куда-то утащили, и я проснулась в комнате для терапии с Джереми, стоящим надо мной.

― Интересно, ― задумчиво сказал он.

― А разве в этом месте нет камер безопасности? Бога, бл*дь, ради?! Это психиатрическая больница для преступников! Почему нет видеоматериала того, что произошло?

Гнев Даина удивил меня, моё внимание быстро переключилось на него, как только он прокричал свой вопрос.

― Мистер Саттон. Пожалуйста, оставайтесь спокойным, пока ваша сестра в комнате. ― Осторожно произнес невозмутимый и спокойный Джереми, чтобы избежать дальнейшего обострения проблемы.

Даин поморщился, его лицо превратилось в болезненную гримасу, пока он снова не посмотрел на меня и не вспомнил, что нужно делать вид, будто всё хорошо.

― Извини, Алекс. Я просто..., ― проведя рукой по волосам, он испустил разочарованный вздох. ― ...Я не могу поверить, что это происходит. Ты не убийца. ― Его голос дрогнул на последнем слове, а у меня из глаза покатилась слеза.

― Мистер Саттон... ― протянув руку, Джереми в утешении положил её Даину на плечо. ― Всё учреждение под наблюдением. К сожалению, коридор, в котором произошёл инцидент, был на ремонте. Маляры отсоединили провода с этого участка, когда красили, и им не удалось подсоединить их. Не понимаю, почему это не было замечено службой безопасности. Я полон решимости узнать, кто за это ответственен, и сообщить им, что они больше не работают в этом учреждении.

― Их увольнения недостаточно. Жизнь моей сестры висит на волоске, и независимо от того, какой ублюдок не заметил, что камера не работает, он должен понести уголовную ответственность!

Джереми и глазом не моргнул на вспышку гнева Даина.

― Вы ― детектив. Скажите мне, какое наказание я должен понести за ответственную сторону.

Даин не произнёс ничего, кроме ворчания, и ударил кулаком по столу так сильно, что затряслись болты, прикрепляющие стол к полу. Джереми ничего не сказал, и я предположила, что он давал моему брату возможность успокоиться, прежде чем продолжить.

Как только над нами снова повисла тишина, Джереми продолжил.

― У меня есть теория относительно вашего состояние, мисс Саттон, и я готов обнародовать небольшую часть моих мыслей. Прежде всего, не думаю, что вам правильно поставили диагноз, а если всё-таки правильно, то вы не в столь тяжёлом состоянии, как утверждали предыдущие доктора. После аварии вы получили некоторые повреждения мозга, о которых вы с вашим братом в курсе, и я согласен с тем, что это привело к антероградной амнезии. Но, думаю, состояние улучшилось или, как минимум, уменьшилась тяжесть состояния...

― Тогда почему я не могу что-нибудь вспомнить, Док? ― сказала я с очевидным презрением, но не могла отделаться от ощущения, что он обвинял меня во лжи. ― Вы думаете, я всё про это знаю и потому притворяюсь? Потому что, если вы так думаете...

― Я ни в чём вас не обвиняю, мисс Саттон. ― меня взбесило отсутствие чувств в его голосе. Я просто хотела, чтобы он перешёл к делу, но, как обычно, он ходил кругами.

―Думаю, у вас периоды раздвоения личности (прим.пер.: имеется в виду очень редкое психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором личность человека разделяется, и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей). Что, в сочетании с влиянием амнезии, которая стала результатом вашей травмы, привело к сложному, если вообще возможному, диагнозу.

― Ближе к делу, пожалуйста. ― Внутри меня, без какой-либо причины или источника, медленно закипал гнев. Казалось, с каждым прожитым днём вся ситуация становилась более странной и жуткой. Судя по выражению лица Даина, он чувствовал то же горькое разочарование, что и я.

Джереми вздохнул.

― К сожалению, без точного диагноза нет смысла говорить об этом. Появится только больше вопросов. Пока вы не спросили, всё, о чём я размышляю, ― не более, чем теория. Я не готов дать название вашему состоянию, пока не буду абсолютно уверен.

Я попыталась встать, попыталась выпустить нервную энергию внутри меня. Моё тело вздёрнулось и снова вернулось в прежнее состояние, когда ограничители на моих запястьях воспрепятствовали тому, чтобы я встала со стула, прикрученного к полу. Оба мужчины по-прежнему сидели, наблюдая за моими мучениями с целью освободить себя, прежде чем окончательно сдаться. Мои слёзы падали на стол, а я смотрела на жидкое доказательство, образующее на поверхности стола лужицу.

― Мисс Саттон, вы упоминали кое о чём на первом сеансе, на тот момент я не думал, что этому стоит уделять большое внимание. Однако, если моя теория верна, то это воспоминание не только имеет большое значение, но и является самым важным кусочком во всём этом паззле.

Я подняла взгляд и заметила, что Джереми и Даин обменялись между собой взглядами. Оба соблюдали осторожность в поднятии этой темы.

Подавив в себе тревогу, Джереми спросил,

― Вы помните случай, произошедший в вашем пятилетнем возрасте?

Мне в голову пришла авария, разоблачение лжи родителями, которые даже не подозревали, что я подслушивала.

― Нет. Я помню лишь то, что слышала, как мои родители разговаривали об этом. Я уже говорила вам.

Должно быть, в моём голосе всё ещё был слышен гнев, потому что Даин потянулся ко мне рукой через стол. Так и не решившись взять меня за руку, он сжал свою руку в кулак, прежде чем отстраниться и сказать,

― Я немного покопался в документах, Алекс. Ты можешь не помнить этот случай, но я помню. После того, как доктор Хатчинсон вчера ввёл меня в курс дела, я более подробно всё изучил. Я кое-что нашёл, поэтому у меня есть некоторые вопросы.

― Так задавай. ― Я не могла смотреть на них и видеть столь очевидную настороженность на их лицах.

Даин, не торопясь, заговорил, раскрывая правду о детской травме, которую я не могла вспомнить.

― Когда тебе было пять, а мне пятнадцать, у меня был друг, которого звали Джей. Он... однажды я присматривал за тобой вместо мамы и папы, пока они ходили за покупками, и тогда захотел увидеться со своей девушкой. C моей стороны это было глупо, но я заплатил Джею, чтобы он остался и присмотрел за тобой в течение часа, пока я буду в её доме. ― Сказал он извиняющимся голосом и разнёс в пух и прах изо всех сил сдерживаемые эмоции. ― Мама и папа вернулись домой до моего прихода и, когда они увидели вас двоих в доме...

Он окончательно сломался, больше не в состоянии сдерживать гнев и чувство вины.

― Мне так жаль, малыш. Я не осознавал, насколько всё было плохо, пока недавно не просмотрел отчёты полиции. Я и представить не мог, что он...

― Избавьте её от подробностей, Даин. ― указания, которое прошептал Джереми, хватило, чтобы Даин тотчас же остановился.

Вернувшись обратно к сути истории, он сказал,

― Я выяснил, что произошло с Джеем. Он отбыл срок, правда, не большой, потому что был несовершеннолетним. Его семья переехала, как только он вышел из тюрьмы, и отбывал он свой условный срок уже там, где они жили. Меня беспокоит лишь то, что после смерти мамы и папы его семья вернулась, но, черт подери, его и след простыл.

― Я не понимаю, какое это имеет отношение к тому, о чём мы на данный момент говорим, мистер Саттон. ― Джереми явно был обеспокоен чем-то, что сказал Даин, его странная реакция привлекла моё внимание. Это единственный редкий случай, который я видела, когда история Даина настолько повлияла на Джереми, что вывела его из равновесия.

Остановив Джереми жестом руки, Даин потребовал,

― Дайте мне закончить! ― мужчины обменялись суровыми взглядами, а я молчаливо сидела и не могла понять внезапную неприязнь, появившуюся между ними.

Всё ещё смотря на Джереми, Даин сказал,

― Вы сказали мне, что она видела мужчину во всех её регрессивных терапиях (прим.пер. ― это метод, с помощью которого человек, погружённый в глубокий гипноз, способен заглянуть в далёкое прошлое и рассказать о нём. С помощью регрессивной терапии сегодня излечиваются многие застарелые психические и даже физические травмы из прошлого.). Возможно ли, что...