Мишель засмеялась.

— Тяжело говорить, когда накачана лекарствами, да?

Салли, наконец, вспомнила обо мне и улыбнулась.

— Ты убила Эмерсона. Не просто убила, а расплющила его голову. Буквально. Мозги и кровь повсюду. Это было впечатляюще!

У меня начала кружиться голова, картинки появлялись и исчезали... восемь женщин, а затем четыре. Моргнув, я взглянула на них, пытаясь осмыслить всё, что они мне говорили.

— Я... что? Я никого не убивала, — слова смазались между собой, голова перекатывалась туда-сюда по моим плечам. Я не знаю, послужило ли этому кружащаяся комната или моя каталка.

Салли открыла рот, чтобы ответить, но её вдруг прервали все девушки, внезапно оказавшиеся раздражёнными.

— Дерьмо. Мы должны идти. Поговорим позже, малыш.

Они исчезли. Я закрыла глаза, ища в моих мыслях хоть какую-нибудь подсказку, что произошло или почему я здесь.

— Мисс Саттон?

Соблазнительный и мягкий голос ворвался в мои мысли. Джереми, человек, который был красивым и умным, но отстранённым и холодным. Моё сердце затрепетало, в голове запульсировало чувство желания, и я больше не могла игнорировать жар, пламенем распространяющийся по мне, когда он находился рядом. Наш последний сеанс закончился его руками, обёрнутыми вокруг меня. Прошептанные исповеди эхом отдавались в моей памяти. Но это не мог быть он. Он бы не подошёл для этого, ведь он был слишком хорош, чтобы находиться в этом кошмаре.

— Алекс. Открой глаза.

Это была иллюзия — не что иное, как сон. Если бы я не сжимала глаза, то могла бы вообразить эти глаза цвета сапфира, контур его сильной челюсти или как его тёмно-коричневые волосы обрамляли лицо. Сжав их ещё крепче, я представила, что находилась под стерильным медицинским халатом, который он всегда носил, и рассмеялась, когда подумала о маленьких зарисовках, которые он всегда чиркал в блокнот, ставший его постоянным спутником.

Всего лишь сон.

Просто иллюзия.

А затем лёгкое и тёплое призрачное прикосновение к моей щеке, будто реальный человек на самом деле провёл пальцем по моей коже.

— Алекс!

Я открыла глаза и пыталась сморгнуть искажённое изображение. Он троился. Вот как я поняла, что он не настоящий. Его не может быть три. Только один.

Он выругался себе под нос, проверив ручкой-фонариком мои глаза. Не знаю, почему он разозлился, но это не имело значения, потому что в действительности его здесь не было.

— Мисс Саттон, вы знаете, где находитесь? Вы знаете, кто я?

— Т-ты не настоящий, — засмеялась я, звук получился искажённым и низким из-за хлопка, всё ещё находящегося в моем рту. Я попыталась выплюнуть его, чтобы снова сказать ему, что он не настоящий, но всё, что мне принесли мои усилия, — только слюни, стекающие по моему подбородку.

Он повернулся к кому-то, кто стоял в стороне. Я тоже попыталась повернуть голову, но она просто перекатывалась во всех направлениях по моим плечам.

— Сколько вы вкололи ей транквилизатора? — сказал он сердито, но он не мог сказать этого. Его здесь не было.

— Столько, сколько потребовалось, чтобы заставить её перестать нападать на людей, приближающихся к телу Эмерсона. Джо был занят другими пациентами, а мне с Лизой потребовалось несколько попыток, чтобы подкрасться к ней. Она была дикой, доктор Хатчинсон — абсолютно вне себя. Всё грёбанное отделение видело, что она сделала, прежде чем кто-либо успел получить контроль над другими пациентами, — она шутила, но шутка не удалась.

Женщина ступила в поле моего зрения. Блондинка с рогами, некогда незаметными для меня ранее. Али. Стерва. Женщина, позволившая Эмерсону забрать меня. Она тёрлась об Джереми, мурлыча ему в ухо и уткнувшись в его шею, одетая в ажурные чулки под короткой белой юбкой и накрашенная ярко-красной помадой. Он никак не реагировал на это, что и послужило доказательством того, что его здесь не было.

— Я собираюсь забрать её в комнату для терапии. Если она будет заточена в этой комнате, то не сможет выбраться из чего бы то ни было.

Али фыркнула.

— Тебе, должно быть, нравится рисковать своей жизнью, Джереми. Она только что убила...

— Мы не знаем, что произошло в том коридоре! — прогремел его голос на всю комнату, и я подскочила с того места, где находилась, испугавшаяся звука, который вообще не должен был тут присутствовать. Если бы его здесь не было, он бы не смог кричать, а если бы он не смог кричать, то я бы ничего не испугалась. Он повернулся к ней, его лицо переменилось на ядовитую злобу, которую я даже представить не могла в мужчине, как он.

— Во-первых, почему она была с Эмерсоном, доктор? Она должна была быть на сеансе с тобой! Я доверил тебе заботу о моём пациенте!

— Не моя вина, что она напала на меня, Джереми. Смотри. — Она протянула ему руку, но я не смогла увидеть, что она показывала. — Она и Доун напали на меня без всякой причины. Мне повезло, что Эмерсон и Джо были рядом и услышали борьбу. Кто знает, что бы со мной случилось. Я бы могла закончить, как Эмерсон.

Её голос приобрёл такой умоляющий тембр, который использовали дети, когда их ставили в угол. Если бы я смотрела прямо на неё, то уверена, увидела бы надувшуюся и дрожащую нижнюю губу, которой она умоляла его поверить ей.

— Мы обсудим это на завтрашнем собрании. Я хочу полный отчёт от каждого человека, вовлечённого в это. Ты поняла меня?

Она кивнула головой, и Джереми исчез как раз перед тем, как моя каталка передвинулась и выехала из маленькой комнаты. Я не ходила. Я парила. Лампы мигали над моей головой, а также мелькающие картинки людей, расступающихся передо мной. Все пациенты и медсёстры смотрели на меня и, скорее всего, удивлялись, как я могу перемещаться по коридорам, не двигая ногами. Я тоже удивлялась, но у меня не было времени, чтобы остановиться перед каким-нибудь человеком и задать ему этот вопрос.

Те, кого я знала, улыбались и махали, когда я проходила. Я попыталась помахать в ответ, но мои руки были привязаны к телу.

Дверь открылась и закрылась. Там были комнаты, много комнат: чёрная, белая, красная, зелёная и та, что скрывалась за занавесками, та, где я представила, что он прикасается ко мне, где я позволила себе поверить, что он утешит меня.

Я бы хотела, чтобы это было реальностью. Я никогда большего не желала.

Я перестала двигаться, и он снова появился, наклонившись, чтобы посмотреть на меня, снова светя ручкой-фонариком в мои глаза и протянув руку, чтобы что-то проверить на моей шее. Я потерлась щекой о его руку, наслаждаясь ненастоящим теплом.

— Александра... — прошептал он моё имя, окутав каждое слово соблазном и похотью. — ... Что ты сделала на этот раз, моя красавица?

Я не понимала, о чём он говорит — да и мне было наплевать. Его здесь не было. Его здесь не существовало. Только он был здесь — мужчина в капюшоне — кем бы он ни был.

Джереми снова исчез, но я почувствовала, как что-то надавило на мои плечи и подняло их до тех пор, пока я не приняла сгорбленное состояние. Спустя несколько дёргающих движений мои руки освободились от толстой парусины, покрывавшей меня. Когда Джереми вновь появился, он приподнял меня так, чтобы я села прямо, и потянулся к моему телу.

Я подскочила, не давая ему прикоснуться ко мне, слишком боясь того, что если я не почувствую его руки, то иллюзия навсегда исчезнет.

— Не бойся, Алекс. Я только сниму с тебя рубашку. — Он посмотрел на меня из-за своих очков в проволочной оправе. — Тебе нужно прилечь и, выспавшись, избавиться от лекарств, которые они тебе дали.

Никаких лекарств. Я не была под их воздействием. Я была потеряна.

Всё было так просто.

Я затаила дыхание, когда он снова протянул руку ко мне, и слёзы полились из моих глаз, когда я почувствовала, как с меня стянули тяжёлую ткань. Но я бы не смогла почувствовать его, потому что он не был реальным.

Он не мог быть реальным.

В кошмарах не могут существовать добрые люди.

Я снова запарила, что-то сильное удерживало меня, моё тело прижалось к стальному теплу, такому твёрдому, но в то же время мягкому, что я успокоилась. Меня окружили безопасностью и заблуждением.