Прошло несколько минут, прежде чем Дестини, наконец, успокоилась и заснула на руках своего манно. Рэй поднял глаза на Янира, и тот ощутил, как будто что-то происходит между ними. Рэй будто показывал ему, каким может быть его будущее, если он полностью откроет себя Эбби, как это произошло с Ким и Дестини.

Повернувшись к Эбби, он увидел, каким нежным стал ее взгляд, пока она наблюдала, как Император заботится о своем потомстве. Когда же она подняла на него свои глаза, он понял, что хочет быть тем, кто будет причиной такого ее взгляда. Он очень хотел, чтобы она смотрела на него так, пока он держит их отпрысков.

— Нам нужно поговорить, — шепотом произнес ей он.

— Хорошо, — так же тихо ответила ему она, не желая разбудить Дестини.

* * *

После ухода Рэя и Ким Янир отвел Эбби в их комнату, потому что они захотели, чтобы Дестини отдохнула в их личных покоях. Теперь ему было интересно, что скажет Эбби. Ему нужно было так много рассказать ей, но поймет ли она? Открыв дверь, он защитным жестом тут же спрятал ее себе за спину и выхватил меч, увидев стоящий в комнате сундук.

Кто-то проник сюда без его ведома.

— Янир? Что происходит?

— Здесь кто-то был, — сказал он, оглядывая комнату.

Выглянув из-за него, Эбби увидела сундук.

— Это всего лишь сундук с моими вещами. Ким сказала, что они принесли его с собой.

— С твоими покрытиями?

— Да. Каитир сделала их для нас. Лиза дала указание, чтобы их передали с «Раптора», прежде чем тот покинет планету.

— Никому не позволено входить в нашу комнату отдыха без моего разрешения, — сердито проворчал Янир. Ему должны были сначала доложить об этом, прежде чем сделать что-либо.

— Я уверена, что это просто недоразумение, — Эбби успокаивающе положила руку ему на спину. — В конце концов, это же были воины Императора.

— Это не имеет значения. Оставайся здесь, — приказал он, входя в комнату. Проверив везде все, он осмотрел сундук и обнаружил, что на том стояла нераспечатанная императорская печать. Вернувшись к Эбби, он протянул ей руку.

Вложив в его руку свою ладонь, Эбби вошла в комнату отдыха.

— Можно мне открыть сундук? — спросила она, с тоской глядя на него. Как бы ей ни нравилась рубашка Янира, она все же хотела выглядеть как леди Янир, а не как беженка.

— Да, — улыбнулся Янир, когда Эбби радостно вскрикнув, бросилась открывать багаж.

— Каитир сделала для меня несколько прекрасных покрытий, Янир, — вытащив первое, она повернулась, чтобы показать ему, и хотя не ожидала, что он будет так же взволнован, как она, Эбби удивилась, что он хмуриться. — Что? — спросила она, чувствуя, как ее радость улетучивается. — Тебе не нравится?

— Оно сделано в цветах Дома Луанды.

Эбби нахмурилась, оглядев терракотового цвета покрытие с фиолетовой отделкой. Она действительно недоумевала, какое это имело значение. Да, она отметила, что на Ким всегда было что-то голубое, а на Исиде — янтарное, но она думала, что это было их предпочтение в одежде, а не какое-то определенное требование.

— Я не думала, что это так важно.

— Цвет твоего покрытия говорит окружающим, под чьей ты защитой находишься.

— О… — Эбби снова посмотрела на сундук и поняла, что все его содержимое отделано фиолетовым. Цвет Дома Грима. — А какого цвета оно должно быть? — спросила она.

— Цвет дома в Этрурии всегда был серебристым, — Янир нахмурился еще сильнее, когда заговорил.

— Неужели так и должно быть? — Эбби нахмурилась в ответ. Ей не хотелось бы носить то, что могло бы быть как-то связано с Рисой. А так же, чтобы ничего не напоминало о ней в их новом доме. И чтобы все четко различали, что Дом Ригель — это не Дом Бертоса.

Янир удивленно посмотрел на Эбби, внезапно придя к мысли, что цвет Дома не должен оставаться прежним. Правда, он планировал лишь изменить оттенок цвета, но не хотел менять цвет полностью. Но, кажется, придется все же это сделать. Он сделает заявление, что его Дом не будет похож на Дом Бертоса.

— Нет, — ответил он.

— Хорошо, — Эбби аккуратно сложила покрытие и положила его обратно в сундук.

Янир наблюдал, как Эбби возвращала в сундук покрытие, которое явно собиралась надеть. Это была естественная реакция, протест с его стороны на то, во что она должна быть одета. Он хотел, чтобы все знали, что она его и только его, но у него не было другого покрытия для нее. Эти покрытия были сделаны специально для нее, так что они будут ей по размеру. Она ведь не сможет ходить в том, во что была одета днем ранее, и она нуждается в чем-то еще помимо его рубашки.

Эбби должна потребовать, чтобы он позволил ей надеть его. Вместо этого она сделала то, что он хотел, и все из-за его гордости.

— Надень это, Эбби, — хрипло сказал он, протянув руку и вытаскивая покрытие из сундука.

— Но… это плохо отразится на тебе, если я это сделаю.

— Нет, не отразится, — возразил он, протягивая ей покрытие. — Да, обычно так не делают, но это не имеет значения. Как только цвет нашего Дома будет выбран, я приложу все усилия, что вся твоя одежда, что ты когда-либо будешь носить, была этого цвета.

— Ты уверен? — неуверенно спросила Эбби.

— Да, — заверил ее Янир и был вознагражден ослепительной улыбкой. Но он знал, что она исчезнет с его последующими словами.

— Но я не могу взять тебя с собой в Этрурию, Эбби. Сейчас это слишком опасно.

Улыбка Эбби тут же исчезла, и все внутри нее оборвалось. На мгновение она позабыла, что Янир не хочет брать ее с собой. Он хотел, чтобы она отправилась на Бетельгейзе с его родителями. Где, по его мнению, она будет в безопасности, пока он не наведет порядок на Этрурии. Не они. И «их» не будет никогда, если она позволит ему отослать ее сейчас.

Она посмотрела на покрытие, которое, сама того не осознавая, сжимала в руках. Оно было не того цвета. И Эбби вдруг поняла, что оно как будто символизировало и ее жизнь в последнее время. Каждый раз, когда она думала, что поступает правильно, что-то шло не так. Такой была ее жизнь с тех пор, как умерла ее семья и она осталась одна. Сейчас ее разум говорил ей, что «правильным» решением будет отправиться на Этрурию.

Подняв глаза, она обнаружила, что Янир внимательно наблюдает за ней. Она знала, что он хочет уберечь ее от опасности, но в глубине души понимала, что это неправильно. Она должна быть с ним, должна доказать ему, что будет рядом даже в трудные для него времена. Ей нужно было показать мужчинам Этрурии, что не все женщины похожи на Рису, а на Бетельгейзе она не могла бы этого сделать.

— Я еду с тобой, — сказала она мягким, но твердым голосом.

— Ты отправишься на Бетельгейзе, — произнес твердо Янир.

— Нет. Я не еду, — Эбби не повышала голоса, но он было так же тверд, как и его.

— Ты не понимаешь, Эбби…

— Я понимаю. Ким поведала мне, что происходит сейчас на Этрурии.

— Тогда ты должны понимать, почему…

— Чей это будет Дом, Янир? — спросила Эбби.

— Что? — ее вопрос смутил его.

— Чей Дом ты собираешься восстановить на Этрурии? Твой? Или наш?

— Наш! — ответил он сердито. Как она даже могла сомневаться в этом?

— Он не будет «нашим», Янир, если в этом не буду принимать участие я, — она отбросила покрытие в сторону и положила руки ему на грудь. — Мы должны показать нашим людям, что Дом Ригель Этрурии не будет похож на Дом Бертоса. Риса была частью этого. Мне нужно быть там, чтобы показать им, что их новая леди совсем на нее не похожа. Я не могу снова оставаться в стороне, Янир. В прошлый раз я едва выжила.

И Янир вспомнил, как она рассказывала ему о том, как ее семья «покинула» ее, когда те умерли, а она осталась жива. Она рассказывала ему, насколько это опустошило ее. — Мне нужно, чтобы ты была защищена, Эбби, — произнес он сквозь стиснутые зубы.

— Я знаю, — она нежно провела ладонями по его напряженным мышцам груди. — Но как ты собираешься это сделать, когда я буду на другой планете? — и она продолжила прежде, чем он успел ответить. — Ты не сможешь, Янир. Представь, что если бы Лиза была бы где-то «в безопасности», ну например, как на Торино, когда Лукен напал на нее? Как Грим мог спасти ее? Что было бы, если Рэй думал, что Ким будет в безопасности в доме Бертоса? Ты не можешь знать наверняка, что на Бетельгейзе я буду в большей безопасности, чем рядом с тобой. Можно только надеяться на лучшее… — она позволила ему увидеть правду в ее глазах. — Я всегда буду доверять тебе, Янир, больше, чем кому бы то ни было.