Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Весна боевая

Весна – это запах цветущего мая.
Весна – это неба цветной парашют.
Весна – ястребков звездоносные стаи
Фашистских стервятников гонят и бьют.
Весна – когда день начинается рано.
Весна – это лужи на каждом шагу.
Весна – когда лес – это дом партизана
И каждая яма – могила врагу.
Весна – это белых черемух цветенье.
Весна – половодья широкий разлив.
Весна – это музыка артнаступленья
И танковой лавы могучий порыв.
Весна, нас фашисты пугают тобою.
Они нашей дружбы никак не поймут.
Весна – когда солнце, готовое к бою,
На Запад дивизиям чертит маршрут.
Шагай же победно от края до края,
В зеленом и белом, нежна и нужна,
Любимая, славная и боевая,
Военная наша весна!
Май 1943 г.

Всегда молодые

На илистом, скальном, песчаном дне
В проливах, морях, океанах
Лежат пароходы. Погибли в огне.
По корпусу рваные раны.
Бьют волны о берег: погибшим салют!
Не всем даже крестик на карте.
На них и сейчас экипажи несут
Бессменную вечную вахту.
Давно не качает их больше волна
И солнце лучом не коснется.
Последняя вахта. От этого сна
Никто уже не проснется.
Им плавать и плавать бы, жить бы и жить,
Увидеть бы радость победы,
И тем, кто еще не успел полюбить,
И тем, кто уж много изведал.
Но будь она проклята трижды, война,
Черным крылом задела.
Две грозные силы – огонь и вода —
Сделали страшное дело.
Одни сообщили, что мины кругом,
И точные координаты.
Последняя встреча с проклятым врагом,
А может быть, с другом заклятым.
Другие тонули, оставив вопрос,
Торпеды иль бомбы летели.
Исчезли и даже последнее «SOS»
Крикнуть уже не успели.
Лежит километровым слоем вода.
До берега, может, и близко,
Но к ним никакая морзянка туда
Не пробьется из порта приписки.
Ни буря, ни шторм не доходят туда:
На дне океан спокоен.
И все же протяжно гудят суда,
Проплывая над мертвым покоем.
Гудки – это значит, что помним о них,
Что в каждом задуманном деле
Работаем, делаем все за двоих
И то, что они не успели.
Им вечная память. Проносятся дни,
Время не властно над ними.
Выросли дети и в море ушли,
Сверстники стали седыми.
Старимся все мы. Они лишь одни
Будут всегда молодыми.
30 сентября 1967 г.

Венки на волнах

Цусима. У борта стоят моряки.
Их лица в печали красивы.
Протяжный гудок, и ложатся венки
На тихие волны пролива.
И лево руля, и след за кормой
Рисуется замкнутым кругом.
Когда-то кипел здесь отчаянный бой,
Павших героев здесь вечный покой —
Отечества верные слуги.
Их много, российских подводных могил,
Где гробом родимое судно.
Ничто не укажет «Здесь в Бозе почил».
И кончился путь многотрудный.
Атлантика. Север. Полярный конвой.
Пройти бы, чтоб чисто да гладко,
Чтоб все перископы прошли стороной,
Ведь груз-то – бензин и взрывчатка.
Да где там, подлодки как стаи акул,
И бомбы рвут гладь океана.
Пламя над морем, и грохот, и гул,
И всех не прикрыла охрана.
Налет за налетом, но все же дошли.
Тому уже многие годы.
Отчизне победу добыть помогли.
Лежат под водой пароходы.
А Тихим шли больше суда в одиночку.
Авось да прикроет темная ночка.
Океан-то велик, в нем бессчетно дорог.
По какой же пойти? Да спасет тебя Бог,
Чтобы высь в облаках и плотнее туман,
Чтобы в базах врага задержал ураган.
И круглые сутки, минули бы беды,
Не просмотреть бы след от торпеды
И приближающийся самолет.
«Как будто гудит? Да вот же он, вот».
Точкою в небе паук-крестовик.
Летчик, должно быть, к прицелу приник.
Тревога. Команда спешит по расчетам:
«Эх, рассчитаться бы с самолетом».
Да оружья – пушчонка да эрликон —
Снаряд – не снаряд и патрон – не патрон.
Это против налетов и торпедных атак
Что ивовый прут против стаи собак.
И все же стреляли, порой попадали,
Форштевнем торпеды подлодок встречали,
А самолеты встречали бортом —
«Авось пронесет!» и привычное «К черту!»
Время лихое. Что было, то было.
Сражались отважно. Не все проносило.
И уходили на дно моряки —
Вот и ложатся на воду венки.
Их море качает и ветер несет.
Память о славе героев живет.
г. Владивосток. 20 апреля 1997 г.

Атака

Мы «Ура» не кричали, выводя свои танки в атаку.
И не пили вина, чтобы с ясною быть головой.
Лето. Рожь в васильках и красивые алые маки.
Нам по минам идти и пехоту вести за собой.
Нам идти впереди. Нам на грудь принимать все снаряды.
Нам колючку прорвать и скорее бы сбросить десант.
Все следы от разрывов на броне – боевые награды.
И самим уцелеть, а для этого нужен талант.
А к таланту еще бы поймать боевую удачу.
На одну лишь слепую удачу надежда слаба.
Подобьют, подожгут. После, дома, родные заплачут
Да друзья помянут, пожалеют: «Видать, не судьба!»
Мы с пехотою вместе утюжим чужие окопы,
Пулеметом строчим по всему, что навстречу бежит.
И с тревогою щупаем, шарим вокруг перископом.
Ищем цели – не танк ли в засаде укрыт.
Все, что может стрелять, нас встречает прямою наводкой.
Маневрируй, механик, крутись, как поджаренный черт.
Бьем по вспышкам стрельбы
               с остановок предельно коротких,
Только самых коротких, чтоб снарядом не врезали в борт.
Мы не частые гости в своих полевых медсанбатах.
Нас порой не спасает в бою ни броня, ни кураж.
Для раненья в пехоте хватает осколка на брата,
Если танк загорится, горит и его экипаж.
Ну, а кончится бой, мы откроем тяжелые люки,
Чистый воздух победы, как воды родниковой, попьем.
Посидим, помолчим. Отдыхают уставшие руки.
И за павших друзей мы по кружкам вино разольем.
Нас когда-нибудь спросят: «О чем ты там думал в атаке?»
Мы врага победили и атакам сыграли отбой.
Ну какие там думы в отчаянной гибельной драке?
А ведь в наших атаках мы страну заслонили собой.
Март 1995 г.
3
{"b":"659409","o":1}