Слышен отдалённый бой в тамбурины.

МЕРИТАТОН: Хетты приехали… Пора встречать. Пора идти.

Расправив плечи, уходит.

Явление одиннадцатое

Вечер. Женские покои Ахетатонского дворца. Ташерит дремлет в кровати, над ней сидит что-то тихо напевающая нянька. Анхесенатон рисует что-то угольком на дощечке, но глаза у неё уже слипаются. Входит Меритатон.

МЕРИТАТОН: Девочки, проснитесь!

ТАШЕРИТ (вздрагивает, открывает глаза): Мы не спим.

АНХЕСЕНАТОН: Что случилось? На тебе лица нет.

МЕРИТАТОН: Завтра с утра начинайте собираться. Через три дня мы едем в Фивы.

ТАШЕРИТ: Надолго?

МЕРИТАТОН (неохотно): Довольно надолго.

ТАШЕРИТ: Всех куколок брать?

МЕРИТАТОН: Да. Всех куколок, все платья, всё.

Анхесенатон встревоженно встаёт. Ташерит, отвернувшись, снова засыпает.

АНХЕСЕНАТОН: Кто едет, кроме нас?

МЕРИТАТОН: Да в общем-то все. Эйе, Хоремхеб…

АНХЕСЕНАТОН: Сестричка, а что стряслось-то? Не война?

МЕРИТАТОН: Нет-нет, успокойся. Пойду маме скажу.

Уходит.

Явление двенадцатое

Раннее утро. У входа в Ахетатонский дворец стоят одетые в дорожное платье Сменхкара, Тутанхатон, Меритатон, Анхесенатон и Ташерит. Рабы выносят узлы с вещами.

АНХЕСЕНАТОН (со слезами на глазах): Прощай, прощай, родной Ахетатон!

СМЕНХКАРА: Не надо так печалиться, Анх. Это ведь только небольшое путешествие. И ведь не на край света – в Фивы! Ты бывала там раз десять!

АНХЕСЕНАТОН: Сменх, вы все думаете, что я ничего не знаю. Дворец пустой, все украшения, все драпировки убраны! Простолюдины из домов едут в окрестные деревни, точно мор нагрянул! Мы уезжаем навсегда, правда?

МЕРИТАТОН: Неизвестно…

АНХЕСЕНАТОН: Я же вижу. Это Ташерит не понимает. Меритатон, скажи правду!

МЕРИТАТОН: Ну… ну… хорошо. Ты угадала, девочка моя, мы теперь будем жить в Фивах. Людям не… не нравится Ахетатон.

АНХЕСЕНАТОН: Но там же было так хорошо!

Начинает плакать.

ТУТАНХАТОН: Не люблю, когда девочки ревут! Давай лучше в войну опять поиграем.

АНХЕСЕНАТОН: Не хочу-у.

ТУТАНХАТОН: Нюня! Вот не женюсь на тебе, будешь знать.

АНХЕСЕНАТОН: Дурак!

Плачет, уткнувшись лицом в руку Меритатон. Ташерит ничего из этой сцены не замечает – она вертит в руках серебряную птичку с сапфировыми глазами.

Из дворца выходят Эйе и Хоремхеб. Они нарочито изображают весёлость и бодрость.

Явление тринадцатое

Те же, Эйе, Хоремхеб.

ХОРЕМХЕБ: Всё готово. Можно отправляться.

СМЕНХКАРА: Наконец-то Фивы! Город моего детства!

МЕРИТАТОН: А я просто поверить не могу, что мы уходим из Ахетатона! Когда отец был жив, казалось, что город простоит вечно.

Утирает слезу.

ЭЙЕ: Что поделаешь, ничто не вечно. Даже Фивы когда-нибудь обратятся в пыль.

МЕРИТАТОН: Все в сборе? Где мама?

ЭЙЕ: Высокочтимая Нефертити уехала до зари отдельно.

СМЕНХКАРА: Будем надеяться, она благополучно доберётся. Может, мы её по пути нагоним. Идёмте.

Анхесенатон в истерике рвётся обратно к воротам дворца.

АНХЕСЕНАТОН: Не хочу уходить! Не хочу! Пустите меня!

Сменхкара и Эйе с трудом удерживают её.

СМЕНХКАРА: Анх! Как ты себя ведёшь! Подумаешь, переезд! Может, вырастешь и приедешь сюда снова!

Анхесенатон, пискнув, оседает вниз у него на руках.

ЭЙЕ: Царевна лишилась чувств. Воды!

Один из рабов убегает за водой. Все обеспокоенно окружают Анхесенатон. Порыв ветра заносит песок в распахнутые ворота покинутого дворца.

Занавес падает.

========== Действие второе ==========

Явление первое

После событий предыдущего действия минуло примерно три года. За это время умерли Нефертити от мора и – при странных обстоятельствах – Сменхкара.

Пасмурное утро. Вдаль уходит процессия плакальщиков. Рядом со свежезапечатанной гробницей стоят заплаканная Меритатон, Анхесенатон и Тутанхатон. К ним подходит Эйе.

ЭЙЕ (участливо): Успокойся, госпожа. Сменхкара был добродетельным, справедливым правителем. Кто-кто, а он будет легко чувствовать себя на суде Осириса.

МЕРИТАТОН: Осириса?! Эйе, если ты скорбишь по усопшему…

ЭЙЕ: В последние месяцы царь окончательно отказался от почитания Атона, и ты это знаешь. Это неизбежно, госпожа.

МЕРИТАТОН: Не смей говорить такое о моём муже! Он следовал учению славного Эхнатона и жрецов Атона!

ЭЙЕ: Он хотел продержаться на троне, поэтому ему пришлось немного поступиться прежними обычаями.

МЕРИТАТОН: Ах, что теперь с нами будет?

ТУТАНХАТОН: Как что? Мы с женой будем править Египтом. Без царя страна не останется.

Меритатон рыдает.

ЭЙЕ: Но одно условие, сиятельный будущий царь.

ТУТАНХАТОН: Не беспокойся, пост сановника у тебя никто не отнимет!

ЭЙЕ: Я не об этом. Я-то сам – так, песчинка. Важно то, что придётся тебе сменить имя. Народ в бешенстве ломает статуи Эхнатона, Нефертити и Сменхкары. Тутанхатона он не примет. Ему нужен Тутанхамон.

ТУТАНХАТОН: Не считай меня за дурачка. Мне десять лет, да, но я уже кое-что понимаю.

МЕРИТАТОН: Ты не посмеешь!.. Ты, брат Сменхкары!

ТУТАНХАТОН: Меритатон, ты уже не царица. А царю указывать ты не имеешь права.

МЕРИТАТОН (срываясь на крик): А! Изменник маленький! Пригрела я змею на груди! Это по твоему приказу отравили моего дорогого мужа! (бросается на колени перед Анхесенатон) Хоть ты, сестрёнка, не поддавайся! Твоё имя выбрал тебе отец, и менять его – худшее преступление перед его памятью!

Анхесенатон обнимает сестру, гладит её по голове, пока та не затихает.

АНХЕСЕНАТОН: Не бойся, ничего я менять не буду. Иди, милая Мерит, в свои покои, где ничто не усугубит твоей скорби.

Меритатон встаёт, и, дрожа и глядя в пространство, идёт вслед за плакальщиками.

Явление второе

Те же без Меритатон.

ТУТАНХАТОН: Анх, я очень тебя люблю, но сторонницы Атона в моём дворце быть не должно.

ЭЙЕ: Такая жизнь, девчушка. Мы должны чтить прошлое, но подстраиваться под настоящее. Иначе долго не выжить.

Анхесенатон стоит в растерянности, глядя то на Тутанхатона, то на Эйе, то вслед сестре.

ЭЙЕ: К сожалению, царь Египта не может быть женат на приверженке иной веры. Моей младшей дочери Мутбенрет всего на пять лет больше, чем нашему новому царю, она красива и, как уже выяснилось благодаря одному из моих племянников, бесплодием не страдает. Поэтому…

АНХЕСЕНАТОН: Нет! Нет! Как ты можешь такое предложить, Эйе?! Тутанхатон и я помолвлены с младенчества!

ТУТАНХАТОН: Измени прилюдно своё имя на Анхесенамон! Трудно, что ли? Как будто я хочу отослать тебя и взять эту дылду Мутбенрет!

АНХЕСЕНАТОН: Но сестрица…

ТУТАНХАТОН: Меритатон не могла изменить мнение подданных об Атоне – пусть молчит себе!

Анхесенатон тяжело вздыхает.

АНХЕСЕНАТОН: Хорошо. Хорошо.

ТУТАНХАТОН: Ну вот и прекрасно. Пойдём, дорогая, готовиться к празднику в честь нашего воцарения и свадьбы. Как только пройдёт положенный для скорби срок…

Крепко взявшись за руки, уходят. Эйе, чуть помедлив – за ними.

Явление третье

Женские покои фивского царского дворца. Анхесенамон причёсывается перед зеркалом, Ташерит подводит сурьмой брови.

ТАШЕРИТ: Ты волнуешься?

АНХЕСЕНАМОН: Ничуть, сестричка. Я счастлива! Такой счастливой не была, пожалуй, с тех пор, как мы уехали из Ахетатона. Помнишь Ахетатон?

Ташерит, закончив с бровями, напряжённо морщит лоб.

ТАШЕРИТ: Что-то припоминаю.

АНХЕСЕНАМОН: Чудной красоты был город! Сейчас-то он вконец заброшен… Потом хочу туда хоть на пару дней съездить. Когда отец жив был, вообще там жили как в сказке. Какие праздники в честь Атона устраивались! Но и при Сменхкаре тоже было неплохо.

ТАШЕРИТ: Как ты думаешь, кстати, правда, что Сменхкару убили?

АНХЕСЕНАМОН: Сомневаюсь. Он отравился мясом, простоявшим долго на жаре. И, кроме того, в тот день он почти ни с кем не виделся, кроме нас, пары рабов, ну и Эйе с Хоремхебом. Кто его мог убить? Всё это дурацкие слухи.