С 1936 по 1943 г. абвер 1 возглавлял Ганс Пиккенброк, выходец из богатой католической семьи, участник Первой мировой войны, который начал сотрудничать с немецкой военной разведкой в 1921 г. в бытность своей службы в рейхсвере. Его связи с абвером в еще большей степени упрочились с переходом в гитлеровский вермахт, где ему вскоре было присвоено звание майора, в 1937 г. – подполковника и в 1940 г. – полковника. Среди своих коллег по работе в военной разведке и контрразведке Пиккенброк, отличавшийся высоким интеллектом и широким кругозором, слыл одной из наиболее заметных и влиятельных после Канариса фигур. Неудивительно, что тот считал его своей «правой рукой», «непосредственным заместителем во всех случаях и по любым поводам».
В качестве тайного эмиссара нацистской верхушки Пиккенброк, наделенный чрезвычайными полномочиями и пользовавшийся полным доверием Гитлера, исколесил всю Европу, побывал на Ближнем Востоке, навещал и временно оккупированные районы Советского Союза. Пиккенброку периодически поручались и тайные миссии, связанные с активизацией пронацистских сил в странах, которым грозило нападение фашистской Германии. Гитлер за верную службу Пиккенброка нацистскому режиму наградил многими высокими наградами, в том числе «Золотым германским крестом» и «Дубовыми листьями» к «Рыцарскому кресту».
Исходя из стратегического замысла плана «Барбаросса» – разгрома и покорения СССР в летне-осенней кампании – абвер основной упор сделал на оперативно-тактическую разведку и масштабную подготовку диверсионно-повстанческих подразделений. Это несмотря на то, что накануне войны высшее военное руководство Германии располагало весьма обширным данными, собранными и обобщенными германской разведкой о Советском Союзе и Красной армии, особенно о войсках, дислоцированных в западных приграничных округах.
В ходе начавшейся войны с Советским Союзом сотрудники абвера должны были обеспечить сбор разведывательных данных как на фронте, так и в тылу советских войск; организовывать диверсии на оборонных предприятиях, аэродромах, электростанциях, линиях связи, железнодорожном транспорте; распространять панические слухи среди личного состава Красной армии и гражданского населения с целью их деморализации; срывать эвакуацию предприятий, работающих на оборону; создавать в советском тылу сеть нелегальных радиостанций для связи в военное время; устанавливать ориентиры для бомбардировки объектов военной обороны и государственного значения; организовывать опорные базы для германских парашютных десантов; готовить вооруженные антисоветские выступления националистов; создав диверсионные группы и банды для действия в тылу Красной армии, осуществлять теракты против ее командования, партийно-советских руководителей и решать другие задачи[111].
В начале войны абвер показал свою эффективность в борьбе с советскими органами военной контрразведки, во многом обеспечив наступление частей вермахта. Так, многие агенты спецслужб Германии весьма успешно действовали против Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов. В их числе были два территориальных органа (Рига, Таллинн), три абверкоманды (Псков), 11 абвергрупп, 14 разведывательных и диверсионных школ[112]. Против частей Красной армии Калининского фронта в основном вели разведывательную деятельность 103-я и 104-я абверкоманды и ряд подчиненных им абвергрупп. В тыл фронта направлялась агентура, окончившая разведывательные школы в м. Мыза Кумна, Борисовскую и разведывательно-диверсионную школу в Витебске[113].
Агенты абвера противостояли военной контрразведке НКВД. И в этом достигли серьезных успехов. Например, они постоянно информировали руководство Германии о действиях советской агентуры. Об этом дают представление сводки, направленные айнзатцгруппой А начальнику полиции безопасности и СД в Берлин 10 декабря 1941 г., 9 и 12 января 1942 г. В них сообщалось, что на Ленинградском фронте практической засылкой агентов и отчасти партизан занимаются особые отделы и отделы разведки 42-й и 55-й армии; особый отдел и разведотдел Балтийского флота; разведкоманда Зверева; разведподразделения Л.12 и Л.13; разведывательное и партизанское подразделения Института им. Лесгафта. Каждое из подразделений располагает местами по вербовке агентов при различных советских учреждениях. ОО (Особый отдел) 55-й армии содержит для своих агентов две частные квартиры, в то время как агенты других разведподразделений находятся вместе на казарменном положении. Институт им. Лесгафта располагает специальным центром подготовки в Кавголово.
На конспиративных квартирах проводится инструктаж предполагаемых для использования в разведывательной работе лиц, которым часто лишь здесь сообщается, что они завербованы для осуществления разведывательной деятельности. После получения задания агенты получают довольствие и номер части. Как правило, они не ходатайствуют об отпуске в городе.
Советские органы по-прежнему посылают агентов в занятые области с разведывательными целями. Большинство из них доставляется на место назначения самолетами и затем десантируется, а не пробирается через линию фронта, как это было прежде. Во время полета агенты должны сидеть на крыльях самолета. В качестве транспортного средства обычно используются истребители-бипланы типа «Чайка», экипаж которого состоит из одного пилота и одного бортстрелка. За один вылет доставляют двух человек, которые сидят на конце нижних крыльев спиной к направлению полета и опираются на стропы. По сигналу, который пилот дает карманным фонариком, они должны повернуться так, чтобы сидеть по направлению движения самолета. По следующему сигналу они должны выдернуть кольцо парашюта, чтобы раскрылся маленький парашют, который вытягивает большой парашют, стаскивающий, в свою очередь, парашютиста с крыла. Таким образом становится возможным прыжок с небольшой высоты. Сразу же после прыжка агентов на багажном парашюте в специальной упаковке сбрасываются довольствие, снаряжение, а часто также и рация. Кроме одежды и предметов жизнеобеспечения, сбрасывают довольствие в среднем на 15 дней.
Сводка № 144 о событиях в СССР из г. Красногвардейска сообщила начальнику полиции безопасности и СД в Берлин о разведке Ленинграда: «Разведка Ленинградского фронта в последнее время вновь осуществляет засылку агентов, при этом количество женщин незначительно, а в основном отправляют молодежь в возрасте до 16 лет и мужчин старше 60 лет. Во многих случаях агенты имели задание раздобыть на оккупированной территории документы с немецкими печатями и соответственно поручать лицам из числа местного населения систематически похищать документы. Кроме того, ряд агентов получают задание в случае отступления немецких войск отходить вместе с ними, и в каждом населенном пункте у последнего колодца или в другом заранее обусловленном месте (например, в Луге таковым был тайник на вокзале) закапывать донесение о немецких укреплениях, направлении отступления и т. д.
В целом достижения советской разведки, как явствует из показаний советского офицера контрразведки, стали очень незначительными. Например, ничего не известно о численности противостоящих немецких войск, а также о месторасположении высших немецких штабов. Так, предполагается, что командование армий находится в Красном Селе, а командование группы армий – в Луге»[114].
Руководство абвера внимательно следило за деятельностью своего ведомства и при необходимости вносило коррективы. Так, некоторые итоги работы сотрудников подвел Канарис в докладной записке Верховному командованию вермахта от 4 июля 1941 г., то есть уже через две недели после начала вероломной агрессии: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов из коренного населения – из русских, поляков, украинцев, грузин, финнов, эстонцев и т. п. Каждая группа насчитывала 25 или более человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Группы использовали трофейное советское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы». Они должны были просачиваться в советский тыл на глубину 50-300 километров перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о резервах Красной армии, состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником[115]. Но масштабы вторжения, политические амбиции и экономические расчеты были столь непомерны, что ограничиваться в агентурном обеспечении блицкрига оказались недостаточными. Требовались новая «агентурная политика», набор агентурного инструментария самого разного применения: шпионы, способные оценить обстановку и своевременно ориентировать руководство; сигнальщики для обозначения целей бомбардировки; подрывники на путях отступления советских войск; распространители панических слухов среди мирного населения; наемные убийцы для совершения террористических актов против государственных деятелей и др.
