Настолько было лень вставать, что, просто свесившись с кровати, я тыкнула в плечо шатена пальцем с погрызганным ногтем, похожим на обрубок. Питер лежал так, что я могла увидеть часть его пародии на скулы, аккуратный кончик носа и ничего больше. Вот противный, даже отвернулся! Или не такой уж и… Признаюсь, всю ночь мне снился Питер и какие-то супергеройские штуки, где «наши с ним чувства» подвергались огромной секретности и опасности. Смешно, верно? Вот и я борюсь с тем, как бы не заляпать кровать одноклассника ироничной слюной. А если это будет именно такой плевок, то он прожжёт половицы! Кстати, перед пробуждением Пит хотел сказать мне что-то важное, но я проснулась. Предприняв несколько попыток заснуть заново и получить продолжение, закинула руки за голову и состроила такую моську, невероятно глупую и доверчивую, будто леденец сейчас дадут. Вообще, я очень люблю сладкое, но не люблю красную корку за ушами в виде последствий от наслаждения. Это отвратительно, чтоб Вы знали — иметь аллергию на сахар, который так и тянет положить в пустующий рот. Один раз было так, что я заточила целых два килограмма конфет в одну рожу за просмотром детского мультика, даже не подавилась! А потом капельницы… Но конфеты… Такие, лимонные и малиновые, грушевые и ананасовые, смородиновые и с киви. Как можно было отказать такому шикарному ассорти? Вот и я не решилась.
Невольно бросив взгляд на настенные часы в виде «Звезды Смерти», висевшие так кстати среди плакатов на стене напротив, я, мягко говоря, афигела. Семь утра! Такая рань, а я о конфетках рассуждаю. Поёрзав на скрипучей кровати, вызвав недовольный уставший стон со стороны пола, мол, «Мэй, ещё пять минут», остолбенела от неожиданности. Но рука как назло чесалась, что пришлось как можно тише поменять положение, прикрывшись одеялом для «приглушения» звука терзания кожи ногтями. Питер перевернулся на спину, громко выдохнув, отчего я обратила своё внимание на него через край теплющего и приятнейшего пледа. Сонными глазами он, как сурок, пытался выглянуть и встать, но что-то подсказывало, что получается у него это, ну, «не очень». Хохотнула.
— Доброе утро. — Вымученно пискнула, после чего перевернулась к парню, сжимая ноги, оставшиеся во вчерашних джинсах. Правда вот, кофты не было, что заставило щёки приобрести неплохой такой красный оттенок. В конце концов, мне даже будет немного льстить такой «шажочек» в наших, с натяжкой, «отношениях». Питер мне правда нравился, особенно после последних событий и сейчас, такой сонный и милый, что просто… «УАВ». Классное сочетание звуков, а главное — подходящее. И что-то меня совсем попёрло, что, выкинув пару слов «давай забирайся» и освободив немного места, вдруг заикнулась. Error 404. Зачем? Как? Тупая? Определённо. Но, парень, будто ещё не до конца проснувшийся и повиновавшийся любой силе, способной согреть его, с невозмутимой рожей залез под одеяло рядом, слева. Даже не касаясь, я ощутила лёгкую прохладу, исходившую от его тела. Он настолько стеснялся, что не решился отнять у меня одеяло? О боги… Я ужасный человек.
— Прости.
— За что? — Жалобно выдал он, утыкаясь лбом в подушку. Здесь была одна. И моё лико покоилось на этой же красавице синего цвета.
— Из-за меня ты замёрз ночью.
— Ерунда. — Буркнул Питер, зарываясь носом в подтянутое руками одеяло. Получилось, что парень притянул не только одеяло, но и меня. Сгорая от смущения, я случайно коснулась его пяток своими носками, тут же отпрянув и, в прямом смысле слова, спрыгнув с кровати. Одноклассник уже, вроде бы, заснул, но ходьбу по его комнате в одном лишь лифане это никак не поднимало в оптимистичный уровень. Наскоро вспомнив о выделенной комнате и полотенцах в ней, решила просто принять душ и по-тихому свалить, поблагодарив замечательную тётю Питера. Надеюсь, она не знает о месте моей ночёвки. Выходить из комнаты было так же страшно, как и приходить сюда. Подобно какому-то вору, я старалась сократить эту несчастную секунду перескакивания из одной двери в другую до ещё более минимального промежутка, ведь в любой момент Пит или Мэй могли застать меня в непрезентабельном виде.
Уже в достаточно тесной, но от того не менее милой ванной я выдохнула и откинулась на край раковины, тихо смеясь. Серьёзно, нервишки всё ещё не отпускали, шаля где-то под рёбрами. А когда в дверь помещения постучали, то сердце точно упало.
— Камила, это Мэй. Меня вызывают на работу, поэтому позавтракайте, пожалуйста, сами. И попроси Питера проводить тебя, ладно? — По звукам было слышно, что женщина прислонилась к двери, ожидая ответа. Эффект неожиданности сыграл своё, ведь, промямлив «да-да», я смачно стукнулась лбом о висящий бойлер на развороте. Когда тяжеловатые шаги стихли, всё-таки решилась включить злосчастный душ и свершить омовение, заодно обдумать дальнейшие действия, так как благодарность для тёти я с треском провалила. Резко пришло какое-то смешанное чувство из тревоги, радости и восторга. Я ночевала у Питера! Ела пирог его тёти! Видела его спящим! Огорчившись тут же, что не сделала пару-другую его фотографий, направила струи звонкого душа в лицо — выбить подобные мысли из головушки.
Чёрт, я понимаю, если бы я забыла какую-нибудь зубную щётку, например, или тональник, но не полотенце из соседней комнаты! А ведь как назло помню, что оставила его на нетронутой кровати, такое в полосочку, зелёно-жёлтое. Как обычно бывает, в таких ситуациях ты заминаешься, разводишь руками и сетуешь на несправедливость судьбы. Совершила ли я подобное? — Ха, нет. Наглость — второе счастье. Сняв со стены напротив одно из полотенец, висевших на крючке, по-быстрому поднесла его к носу, отмечая запах мужского геля с противным ментоловым ароматом (почему все вещи для парней пахнут либо мятой, либо «свежестью водопада»?). Со стыдом воспользовавшись полотенцем в голубую крапинку, я вернула его на место, переходя к надеванию джинсов. Адское занятие, особенно на мокрые ноги, скажу Вам.
После получасового просиживания зада в надежде, что парень сам встанет, я потихоньку потеряла где-то восемьдесят процентов веры. Пирог в центре стола на кухне остался нетронутым, ведь чувства голода совсем не было. Конечно, уминать пироги в одиннадцать ночи! Я бы переживала по этому поводу ещё больше, если бы следила за фигурой, однако, нет. Я не любила себе в чём-то отказывать, даже в запретном сладком. От нечего делать, уже раз сто пробежалась глазами по кухне, вспоминая вчерашнее отвратительное поведение самой себя. Вот надо же так. Хорошо, что всё воспринялось за подростковое, только Питер знал истинную причину. В какой-то степени я начинала жалеть о рассказанном в вечерней меланхолии, а в другой — как и любая девчонка, мечтала уже об объятиях с парнем и, ну… Встречаться хотела, только если в моём понимании «встречаться» — то же самое в понимании Пита. Да и больное воображение уже не раз прокручивало то, как мы где-нибудь обсуждаем книги, фильмы, жизнь. Как я свободно могу коснуться его ямочки на подбородке, как обхватить за шею, пощекотать. Чтобы всё это вошло в привычку, в нормальную повседневность. Питер не производил впечатление глупого парня, наоборот — он поражал меня своей искренностью, порой бесил правильностью и совершенно удивлял поступками, справедливостью. Вообще, общепринято, что ботаники все на одно лицо — толстые, мямли и с очками. Я могла бы быть до конца неуверенной в физическом состоянии одноклассника, но сегодняшняя ночь показала обратное — я видела рельеф мышц на футболке. И могу поклясться, что это совсем не брендовый рисунок. Аж в дрожь кинуло, когда подумала обо всём сразу. И решила разбудить его.
Как-то слишком с энтузиазмом я спрыгнула с кухонного стула, помчавшись в комнату парня. Но, чуть помявшись для вежливости у порога, спокойно открыла дверь, перебивая чувство неловкости и восхищения. Питер вся так же лежал на кровати грузным мешком, издавая лёгкое посапывание. Если бы не «розовые очки», то я бы восприняла всё это равнодушно, но невидимая масса приливала к лёгким, опрокидывая в них всё, меняя мир окончательно, бесповоротно. «Ты маньячка?» Конечно да! Ведь за эти полчаса, проведённые после душа на кухне, я прошарила страницу Паркера вдоль и поперёк, запоминая почти каждого друга, публикацию, песню, видео и подписки. Даже нашла девчонок, которым он оценки ставил.
