Патруль мы встретили во второй половине дня. Это был конный разъезд из восьми всадников в кирасах и шлемах. Они не выглядели агрессивными. Тот, в ком я определил старшего, повелительно вскинул руку и открыл рот для фразы в стиле: стойте, именем короля! Плавали, знаем. Но нас просить и не нужно было. Я спешился и подошёл к солдатам:

– Добрый день, господа, мы как раз вас искали, – старший нахмурился, понятно, кто по доброй воле станет искать стражников, их только от великой нужды ищут, а раз так, то сейчас работа подвалит, – нет, речь не о разбойниках, с ними мы справились сами. Бедному доктору со спутниками приходится самим о себе заботиться. Дело в другом. Если господа изволят убедиться, то увидят, что в телеге у доктора, помимо лекарств, лежит нечто лишнее. Если быть точным, то это раненый эльф. Он, видите ли, здорово перегружает нашу лошадь и занимает много места. Не могли бы вы забрать его себе?

–Так выбросьте эту падаль в канаву! – стражник расхохотался, доставая нож, – я вам даже помогу, прирежу болезного.

– Извините, господин офицер, мы и сами хотели это сделать. Сразу, как отбили его у разбойников. Но он показал нам письмо, адресованное Его Величеству. Вот оно, – я показал свиток. – С печатью самого главного эльфа. После этого мы решили, что убивать его не следует, а если он и заслуживает смерти, то решение примет Его Величество, а вовсе не какой-то бродячий доктор и даже не командир стражи.

Командир побагровел и заскрипел зубами. Казалось, что вот-вот изо рта посыплются обломки. Однако, он быстро взял себя в руки, шумно выдохнул и повернулся к своим подчинённым.

– Перо и бумагу, – скомандовал он, – напишешь всё, как было. Где, когда и при каких обстоятельствах вы подобрали этот кусок дерьма. Твое свидетельство приложу к его посланию, а потом все это дерьмо и его самого отправлю в столицу.

Мысль была толковой. Я взял бумагу, но вместо пера тайком вытащил гелевую ручку. Стараясь не делать ошибок, коротко изложил все обстоятельства дела. О Черном Герцоге, естественно, не упоминал, зато не преминул указать, что сам я следую в столицу ко двору его величества. Чисто на всякий случай, чтобы офицер не прикопал тайком и эльфа и его послание. Приняв от меня бумагу, на которой я витиевато расписался и поставил сегодняшнее число, офицер удовлетворённо хмыкнул и спрятал её в сумку. Своим он скомандовал:

– Грузите этого!

– Офицер, вы должны быть аккуратнее. Эльфы ужасно живучи, но от верховой езды может открыться рана, и он истечёт кровью.

– Да и… офицер поднял руку, чтобы махнуть ей и сказать, что смерть эльфа его весьма мало волнует, но осёкся и поправился, – до заставы пара миль, там на телегу переложим, дай ему каких порошков, чтобы не помер.

Я вложил в руку эльфа мешочек с несколькими таблетками и посоветовал пить трижды в день. Больше ничем помочь не мог. Уже потом, когда вся кавалькада медленно ускакала по дороге, я повернулся к Оскару и спросил:

– Слушай, а ты уверен, что всё так и было?

– Не понял, – честно признался тот. – Что всё?

– Ну, не думаешь ли ты, что это странно, что мы его нашли, легко отбили, поверили в истинность содержания письма и отправили его к королю?

– Ну, да, – согласился он, – странно, много совпадений.

– Я тоже подумал, что Черномазому проще было не его маршрут вычислить, а наш. Тогда и его к нам подвели, и людьми пожертвовали. А теперь у него легенда с подтверждением. Представь, если бы он без нас патрулю сдался? Далеко бы ушёл?

– До первого дерева. Но, по-моему, ты преувеличиваешь. В твоей версии допущений ещё больше. Мы ведь могли мимо пройти. Могли с убийцами не справиться, те ведь не добровольно на смерть шли, так? Да и рана, ты ведь помнишь, запросто могла быть смертельной.

– Да откуда мне знать?! – огрызнулся я, – я эльфов никогда не лечил, отчего они помирают, не знаю. Последний, которого видел, умер от отрубания головы.

– Ну и мы могли ему не поверить и закопать под кустом. Так что, перестань подозревать и успокойся. Думаешь, он короля убить задумал? Так его близко не подпустят. А если в письме что-то не то, так ему же и отвечать. Сам знаешь, эльфы – трусы, смерти боятся до ужаса. Какой из него убийца-смертник?

– Надеюсь, ты прав, – вздохнул я.

– Не выдумывайте всякой ерунды, – вмешался в разговор гном и пояснил, – так жить легче.

Аргумент был признан весомым, поэтому мы, наплевав на тонкости политики, отправились дальше. Надеюсь, завтра достигнем того места, где следует свернуть с королевского тракта и повернуть на север.

Следующий день не принёс никаких приключений. Не случилось ни битв с разбойниками, ни нападения диких зверей, и даже люди Чёрного Герцога нас не беспокоили. Вместо этого мы долго и уныло брели по дороге, радуясь последним милям хорошего пути. Хорошо утоптанная грунтовка на две полосы, а местами и на три, – то же самое, что трасса федерального значения в моём мире. Предел мечтаний.

Но скоро это счастье закончится. Вместо грунтовки пойдёт малозаметная колея, которая местами будет превращаться в нагромождение камней. Заранее жалко лошадей. Особенно ту, что в упряжке. Помимо прочего, понадобится ещё реки форсировать, а мостами никто не озаботился. Нет там мостов. Допускаю, что неглубоко, так что телегу на плечи взвалим и понесём. Груза там килограммов двести, да сама в два раза тяжелее. Не знаю, как будем справляться. Товар нужно не намочить. Я, правда, упаковал всё намертво, использовав отличные материалы из моего мира, но всех случайностей не предусмотришь. Добавьте к этому разбойников, которые страсть как любят на переправе засады устраивать, да зверей, что по ночам не прочь сожрать зазевавшегося путника, который отошел от костра по нужде.

Все мои спутники, кроме, разве что Яна, об этом знают, но роптать не думают. Да и Ян, надо отдать ему должное, парень хороший. Молод, силён, неразговорчив. То, что нужно. Лошадей знает и любит, вся забота о них целиком на нём. А глаза цепкие, всё примечают, словно губка информацию впитывает. Но это понятно. Раньше весь его мир заключался в родной деревне, а центром этого мира был городок с ярмаркой, куда он раз в году ездил с родителями. А уж если в крупный город попадёт, вроде того же Виттенберга, то тут просто культурный шок. Теперь вот заматерел, уже не таращит удивлённые глаза на всё новое. Да и в других отношениях тоже неплох. Он ведь позавчера своего первого положил. И не из снайперской винтовки, не снарядом или миной, что улетают за километры, а вот так, лицом к лицу, чтобы руки замарать в крови и в глаза умирающему посмотреть. И ничего, выдержал. Более того скажу, скупой на похвалу Оскар, тайком признался мне, что учеником гордится. Приём провёл как в учебнике, рубящий удар и следом укол. Конечно, будь противник в доспехе, чёрта с два у него бы так получилось, тут алебарда нужна или глефа.

Впрочем, не будем о грустном. К вечеру мы нашли тот самый огромный валун, прозванный камнем бога. Тут и нужно было поворачивать. Камень этот так назывался из-за странного углубления на поверхности. Представьте валун, размером с грузовик, а на нём почти полный отпечаток кисти. Правда, кисть эта, скорее, обезьянья, большой палец совсем не развит, но выглядит внушительно. Как будто великан приложился, с ладонью в метр длиной. Откуда камень этот взялся, никому неведомо. Лежит здесь с незапамятных времён, я думаю, ледником принесло.

А от камня отходила дорога. Вначале широкая, местные часто в ближний лес за дровами ездят. А уже через пару километров, сужается до каменистой колеи, по которой телега с трудом проходит. А слева и справа – густой лес. Солидный такой, с вековыми дубами и вязами. А к концу пути мы в настоящую тайгу попадём, с хвойными лесами без подлеска. Там уже зимой очень холодно, а за хребтом и вовсе тундра начинается, только небольшая, километров сто до моря.

С географией пока всё, вернёмся к дороге. Непонятно, кто же здесь всё-таки ездит, не позволяя колее окончательно зарасти? А ведь ездят, и пешеходы ходят, следов полно от копыт и сапог. Дважды костры встречали. Потухшие, естественно, но выходило, что не всё так страшно.